В планы Дейзи не входило находиться в компании мужа после прибытия в аэропорт, собственно, она и не помышляла ехать куда-то дальше, но даже на это короткое время она всей душой жаждала освободиться от прикосновений Алекса — как грубо он ведет себя! Обернувшись к отцу, она заговорила, ненавидя себя за панические интонации:

— Может быть, ты убедишь Алекса немного повременить с отъездом, папа? Мы же даже не нанесли визитов.

— Делай, как он сказал, Теодоусия. И помни: это твой последний шанс. Если" у тебя ничего не выйдет, я умываю руки.

Посмотрим, сможешь ли ты хоть раз в жизни сделать что-то путное.

Она уже привыкла, что отец постоянно унижал ее на людях, но переносить унижение в присутствии новоиспеченного мужа было невыносимо. Дейзи едва нашла в себе силы — расправила плечи, вздернула подбородок и, обойдя Алекса, первой вышла из дома.

Она старательно избегала встречаться с ним взглядом, пока они ждали лифт, и потом, когда вошли в него и кабина остановилась на следующем этаже, чтобы принять пожилую женщину с рыжевато-коричневым пекинесом.

Дейзи поспешно прижалась к стенке лифта, обшитой дорогими панелями из тикового дерева, но собачка уже заметила ее.

Песик прижал уши к голове, свирепо зарычал и прыгнул на ноги девушки, разодрав когтями тонкие чулки — Пошел вон! — вне себя крикнула Дейзи.

Собака не отставала. Дейзи завизжала и изо всех сил вцепилась в медные поручни. Алекс некоторое время насмешливо смотрел на жену, а потом носком ботинка отодвинул собачку в сторону.

— Митци, безобразник! — Дама подхватила песика на руки и критически осмотрела Дейзи. — Не могу понята, что случилось. Мой Митци любит всех.

Дейзи почувствовала, что от страха начала потеть, — она продолжала цепляться за поручни, не отрывая глаз от пекинеса, который, исходя лютой злобой, пытался вырваться от хозяйки Митци бесновался до тех пор, пока двери лифта не открылись в вестибюле первого этажа.

— Должно быть, вы прекрасно знаете друг друга, — заметил Алекс, когда они вышли из лифта.

— Я никогда не видела этого пекинеса, — ответила Дейзи.

— Не верю. Собака тебя просто ненавидит.

— Я не… — Дейзи судорожно глотнула воздух. — Во мне что-то такое, чего не любят животные.

— Что-то такое. — передразнил он. — Лучше скажи, что ты их просто боишься.

Она кивнула и постаралась унять бешеное сердцебиение — Потрясающе, — процедил Алекс сквозь зубы, пересекая вестибюль. — Просто потрясающе.

Стояла дождливая и туманная погода, столь характерная для конца апреля. Машина была самая обычная, без шелковых лент, без привязанных к заднему бамперу жестянок и без надписи «Новобрачные» Не было ни одной из тех милых глупостей, которыми тешат себя обычные, нормальные люди, когда любят друг друга. Мысленно Дейзи приказала себе оставить дурацкие мысли и не сентиментальничать. Лейни все время дразнила дочь за то, что та хотела жить, как все. «Но это же естественно, — думала Дейзи, — для человека, которого воспитывали нет так, как всех».

Сев в машину, Дейзи заметила, что тонированное стекло, отделявшее водителя от пассажиров, поднято. По крайней мере никто не услышит предложения, ко герое Дейзи собирается сделать Александру Маркову до приезда в аэропорт.

«Ты произнесла клятву, Дейзи. Священную клятву». Усилием воли она велела замолчать своему внутреннему голосу — ведь, в сущности, у нее нет выбора.

Алекс сел рядом, и Дейзи сразу показалось, что вместительный салон стал ужасно тесным. Если бы он не был так громаден и физически силен, она бы не нервничала. Нет, Алекс не был похож на накачанных культуристов с цветных плакатов — скорее на спортсмена в пике своей формы, обладателя сильного, гибкого тела. У него были широкие плечи и узкие бедра. Кисти рук с красивыми и длинными пальцами, спокойно лежавшие на коленях, обтянутых черной тканью брюк, дышали силой. Дейзи начинал интересовать этот человек, и это ее расстраивало.

Едва машина отъехала от тротуара, как Алекс ослабил узел галстука и, сорвав его с шеи, сунул в карман пиджака. Вслед за этим Алекс ловко, одним движением расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Дейзи остолбенело смотрела на мужа, от души надеясь, что он не собирается раздеваться дальше. У нее была любимая эротическая фантазия: некий мужчина — безликий, но очень страстный — и она занимаются любовью на заднем сиденье автомобиля — белого роскошного лимузина, застрявшего в манхэттенской пробке, — под песню Майкла Болтона «Когда мужчина любит женщину». Но между фантазиями и реальностью слишком большая разница.

Зажегся зеленый свет, и лимузин тронулся. Дейзи глубоко вздохнула, стараясь сосредоточиться на приятном запахе гардении, приколотой к ее волосам. Алекс, слава Богу, перестал раздеваться, но зато вытянул ноги и стал пристально изучать Дейзи.

Под его взглядом девушка съежилась от неловкости. Как ни стремилась Дейзи избавиться от этого чувства, она все время ощущала свое уродство по сравнению с матерью и поэтому, когда ее рассматривали вот так — в упор, начинала чувствовать себя гадким утенком. Дыра в нейлоновом чулке, оставленная когтями злобного пекинеса, не прибавляла уверенности в себе.

Дейзи захотелось закурить, и она раскрыла сумочку в поисках сигареты. Ужасная привычка — она постоянно укоряла себя за приверженность к курению. Хотя Лейни была заядлой курильщицей, Дейзи никогда не позволяла себе больше одной сигареты за стаканчиком легкого вина Однако после смерти матери Дейзи открыла, что сигареты успокаивают нервы, и пристрастилась к курению. После первой затяжки Дейзи решила, что достаточно успокоилась, чтобы посвятить мистера Маркова в свой план.

— Брось сигарету, ангелочек Она посмотрела на Алекса виноватым взглядом, словно прося прощения.

— Я знаю, что это ужасная привычка, и обещаю, что не буду дышать на вас. Но сейчас мне просто необходимо покурить.

Он наклонился к ее дверце, чтобы опустить стекло, и в этот момент сигарета взорвалась яркой вспышкой пламени.

Дейзи вскрикнула и выбросила сигарету, по всему салону разлетелись искры. Алекс невозмутимо достал из нагрудного кармана платок и каким-то образом ухитрился затушить их.

Тяжело дыша, Дейзи посмотрела на свой наряд и ужаснулась — подол прожжен, жакет помялся.

— Что случилось? — с трудом вымолвила Дейзи.

— Думаю, испорченная сигарета.

— Испорченная? Никогда не слышала.

— Пожалуй, выброшу дачку на случай, если там все сигареты такие.

— Да-да, конечно.

Дейзи послушно протянула Алексу пачку сигарет, И он спрятал их в карман брюк. Мистер Марков проявлял полнейшую невозмутимость: откинувшись на спинку сиденья, он скрестил руки на груди и закрыл глаза.

Им необходимо поговорить, в отчаянии думала Дейзи, немедленно довести до его сведения план — этот немыслимый брак должен быть прекращен, но Алекс явно не в настроении вести серьезные разговоры, а Дейзи боялась, что от смущения испортит все дело.

В прошлом году она оскандалилась при важном разговоре и теперь, как правило, ограничивалась при общении с людьми замечаниями о пустяках, избавляя себя от возможности показаться безнадежной дурой.

Она напомнила себе, что все же кое-чему научилась и, кроме того, унаследовала мозги от отца, а не от матери, как полагал ее обожаемый папочка. Дейзи обладала незаурядным чувством юмора и оптимистическим взглядом на жизнь, который не смог изменить даже ужасный прошлый год. В конце концов, она владеет четырьмя иностранными языками, может определить, какой кутюрье создал тот или иной шедевр, и обладает талантом успокаивать истеричек. Но к великому сожалению, не обладает ни граном здравого смысла.

Почему она не прислушалась, когда парижский адвокат ее матери говорил, что после уплаты долгов Лейни на ее счету не останется ни сантима? Теперь-то она понимает, что именно чувство вины перед матерью толкнуло ее на то сумасшедшее расточительство, в которое она окунулась сразу после траурной церемонии. Многие годы Дейзи стремилась избавиться от эмоциональной зависимости от Лейни и вот теперь компенсировала ущербность прошлой жизни погоней за весьма дорогостоящими удовольствиями. Но несмотря ни на что, Дейзи никогда не желала смерти Лейни. Никогда.