Тело в набрякшей желто-синей тунике прибило к веслам, и, запутавшись в них, оно, змеино извиваясь, прыгало по волнам. Проклятый шторм! Без смертоубийства не обошлось. Володир сплюнул ещё раз, сбежав с кормы, тряхнул ближайшего гребца:

– Эй, Бермята, глянь, внизу! Буди остальных! Человека убило!

Бермята, рыжий крепкий парень, нехотя приподнялся, туго соображая, в чем дело. Володир уже тормошил остальных.

Смерть пентакреонца – дело редкое. Тут, наверняка, начнут разбирательство.

Утопленника решили достать. Один из слатийцев, обвязавшись канатом, спустился вниз под весла, отцепил тело. Гребцы подняли. Капитан стоял мрачнее тучи: теперь пойдут расспросы, раньше ноября из Форт-Брейдена не выйдешь. Товар пропадет.

В городе все было как обычно: позевывающие торговцы открывали лавки, на улицах появились спешащие прохожие, праздношатающиеся зеваки, стражники на воротах пропустили обоз с продовольствием в крепость. Несколько телег покатили по дороге, круто забираясь в гору, где высился замок ещё под знаменем короля Иоанна, но уже с гарнизоном Хамрака.

В порту, где нашли труп, было неспокойно. Случалось, что море в непогоду выкидывало тела рыбаков, чьи утлые суденышки иногда не выдерживали натиска стихии. Однако пентакреонцев – никогда, они ведь не плавали.

Моряки, грузчики, низшие толпились на пристани, обсуждая происшествие. В конце концов сошлись на том, что парень просто сорвался со стены и разбился о скалы, и мирно разбрелись. Какой-то начальник из гарнизонных приказал забрать тело для опознания. Он намеревался заняться расследованием и запретил кораблям уходить в море, покуда что-нибудь не выяснится. В замке же лежали горы трупов, за чьи смерти не будут судить и казнить, но будут мстить на полях сражений…

Груженый обоз подкатил к воротам замка. Телеги остановились, и обозники как всегда крикнули: "Еда! Вино! Инструменты! Отворяй!"

Сэр Данвельд был во Въездной башне. Он ждал этого, но, когда взглянул на веселых смуглых людей внизу, на сердце стало вдруг тяжело. Они ещё ничего не знают и не должны узнать. Во дворе лежат не убранные трупы, и если впустить обоз, то он не должен вернуться в город, иначе все раскроется, но не впустить нельзя – заподозрят недоброе. Тогда придется идти на штурм и резать весь Форт-Брейден. Жизни десяти человек стоят спокойствия города.

– Отворяй! – Данвельд махнул рукой. Судьба этих довольных людей, не один год привозивших ему еду, бумагу, одежду, была решена.

Тяжелые створки нехотя распахнулись, впуская обоз, и стражники стыдливо отступили в тень. Телеги поскрипывая колесами протиснулись внутрь.

Наткнувшись на труп, брошенный у самых ворот, лошадь невольно остановилась. Обозник охнул: ловкие руки стащили его и прижали к земле. Ворота с шумом захлопнулись, отрезав приехавших от внешнего мира. Грозные молчаливые гхалхалтары заламывали людей, гоня их вперед, во двор, где оставались жуткие следы ночной бойни. Сэр Данвельд сошел к ним:

– Убить, еду раздать.

– Стойте!

Перепуганные обозники с надеждой взглянули туда, откуда донесся властный голос – статный седовласый гхалхалтар не спеша подошел к ним:

– Отпустить. Здесь и так слишком много крови.

Солдаты безропотно повиновались, сэр Данвельд не посмел возразить. Люди даже не удивились, когда освободитель обратился к ним на их родном языке:

– Я – Хамрак Великий. Вы называете меня Ужасным.

Обозники ошарашено озирались по сторонам, наталкиваясь на жесткий взгляд бессмертного, на трупы, вокруг которых уже толпились алчные твари, прибывшие с Южного континента.

– Вам, наверное, много рассказывали обо мне. Я – дьявол, асмодей, не так ли? Исчадие ада? Ну что ж, пусть так. По крайней мере, я сохранил вам жизни, в то время как добродетельный сэр Данвельд, ваш защитник, хотел убить вас. Я не люблю напрасных жертв. Вам важно остаться в живых, мне – чтоб вы не попали в город раньше времени. Сидите здесь, и не дай бог, кому-либо из вас придет в голову мысль бежать.

Оставив несчастных, сбитых с толку обозников, он отошел к телегам, осматривая содержимое.

Обоз вернулся в город как обычно, через час. Один из городских стражников лениво вылез из старой будки, служившей охранным помещением, где солдаты днями резались в кости. Ухмыльнувшись, он махнул проезжавшим рукой. Телеги скрылись в лабиринте городских улиц…

Весть об утонувшем пентакреонце, обнаруженном в порту, дошла до замка. Сэр Данвельд с тридцатью людьми поспешил в Фортейден, забрать тело собрата и ознакомиться с подробностями дела. О событиях в крепости ещё никто не знал.

Темное квадратное строение из красного плесневелого камня с маленьким двориком в центре. Настороженные прорези крохотных окошек-бойниц. С южной стороны, откуда на Форт-Брейден налетал соленый морской ветер, камень, изъеденный белой сыпью, покрошился от времени. Восточная стена поросла пыльным плющом, что тянулся вверх до самой крыши, забивая сильными стеблями окна. На севере находился вход, чей мрачный свод с истертыми героическими барельефами отталкивал случайных прохожих.

Отряд пентакреонцев прошествовал в здание, рассредоточиваясь в маленьком внутреннем дворике, и сэр Данвельд, вошедший первым, поприветствовал начальника гарнизона Форт-Брейдена, небольшого, плотного уже лысеющего человека. Комендант удивленно покосился на ряды пентакреонцев, выныривающие один за другим из-под темного свода:

– Зачем так много?

– Дело серьезное.

Да, у сэра Данвельда действительно было серьезное дело: захватить штаб городского гарнизона, обезвредив тем самым наиболее опасных солдат из стражи.

Командиры прошли внутрь. Комендант провел Данвельда сначала в мертвецкую. Это помещение уже давно не использовалось. Тяжелый невыветриваемый дух мешал сделать здесь кладовую. Впрочем, комнат в здании было достаточно для небольшого гарнизона Форт-Брейдена: в случае нападения надеялись на помощь пентакреонцев из замка. Опознав утопленника, Данвельд отправился в кабинет коменданта, куда ввели на допрос слатийцев, обнаруживших тело.

Первым предстал Володир:

– Здравствуйте, ваше благородие, – сказал он, низко поклонившись коменданту.

– Здравствуй, – комендант указал кормчему место. – Ну, рассказывай. Как звать?

– Володир Лугович по батюшке.

Писарь, плохо понимавший исковерканную на северный лад речь слатийца, не правильно записал его имя, но это было уже не важно. Результат допроса ни к чему не приведет. Сэр Данвельд понимал это и задумчиво смотрел на допрашиваемого, обдумывая, когда бы начать.

Рассказ кормчего походил на истину, ничего интересного: пентакреонец, очевидно, упал с крепостной стены и разбился о камни, море унесло тело, а к утру пригнало в порт.

Володир вышел, а вместо него появился Бермята, неуклюжий и похожий на медведя. Он неловко сел на край обитого бархатом кресла, откашлялся, передал все как было, чуть-чуть приукрасив картину. За ним допросили ещё нескольких гребцов, капитана, рабочих в порту и каких-то моряков с соседних кораблей.

Похоже, комендант решил заняться делом всерьез. Сэр Данвельд внимательно следил за его сосредоточенным лицом. Ему было смешно, что этот человек пытается докопаться до истины, когда над ним уже навис карающий меч, и что он переживает за убитого больше, чем сам сэр Данвельд – собрат погибшего по ордену.

Комендант устало откинулся на спинку стула, прикрыв глаза:

– Допросили всех. Говорят одно и тоже. Вроде, все ясно. Непонятно только одно, как Лотер умудрился упасть со стены? Это невозможно даже в темноте. Его кто-то столкнул…

Данвельд подошел к окошку. Под ним стоял верный человек, ожидая условного знака. Пора! Пентакреонец повернулся. Комендант размышлял вслух:

– Вы должны поискать убийцу среди своих. Это не несчастный случай, а преднамеренное убийство. Это сделал кто-то из ваших.