Гайдай. Не торопитесь, мичман. Дом окружен со всех сторон.

Мичман (растерянно). Вы ошибаетесь, я не трус. Я… я…

Адмирал. Что вам угодно?

Гайдай (вытянулся, отдает честь). Эскадра ждет приказа адмирала открыть бухту и выйти в море. Мы пришли проводить вас и штаб на флагман.

Адмирал. Эскадра в море не выйдет.

Гайдай. Почему?

Адмирал. У меня нет приказа центра. А вам известно, что, согласно Брестскому договору, мы не имеем права выходить в море. Выйти в море — значит нарушить Брестский договор и поставить под удар немецкого войска Российскую республику. Москва на это разрешения не даст. Без приказа центра я выйти в море не могу. На корабли я не пущу ни одного немецкого солдата, но буду ждать приказа Москвы. За флот я отвечаю перед революцией.

Большая пауза.

Гайдай. Приказ есть.

Адмирал. Покажите его.

Гайдай (долго ищет приказ, потом выхватывает маузер). Вот он, с подписью и печатью.

Стеной стали за ним с оружием в руках моряки.

Адмирал! Комитет большевиков просит вас немедленно вывести эскадру в море. Адмирал! Вас просит революция…

Матросы подались вперед.

В последний раз просит дать ответ. Еще минута, и будет поздно и для вас, адмирал, и для вас, господа офицеры.

Большая пауза.

Мичман (испуганно). Господин адмирал… адмирал… адмирал…

Адмирал (мичману). Замолчите!

Большая пауза.

(Гайдаю.) Хорошо, я согласен. Офицеры штаба, на флагман!

Гайдай (вытянулся и торжественно крикнул морякам). Смирно! На адмирала революционной Черноморской эскадры — равняйсь!

Подтянулись моряки, взяли на «караул»; адмирал посмотрел, медленно поднял руку, взял под козырек, за ним офицеры, и они медленно прошли сквозь грозные шпалеры моряков.

(Вслед.) Левой, левой, левой, господа офицеры! (Морякам.) Пошли, братва!

Занавес

Ночь. Флагман в море. Гудят машины. Стонет ветер на тросах. С боевой рубки синими шпагами прожекторов мягко фехтует

сигнальщик

Первый матрос. Нет офицеров.

Второй матрос. Офицеры не явились на подъем флага.

Третий матрос. Где же они?

Четвертый матрос. Спят их благородия.

Пятый матрос (Стрыжню). Позвольте разбудить. Я пригоню их сюда без штанов.

Стрыжень. Спокойно, товарищи! Ждать офицеров будем пять минут. Равняйсь! Смирно!

Стоят смирно моряки, смотрят на Гайдая и Стрыжня.

Большая пауза.

Голос. А может, разойтись?

Гайдай. Кто сказал разойтись?

Пауза.

Стрыжень. Моряки, случился неслыханный факт в истории Черноморского флота. Офицеры не вышли на флаг.

Сломался строй, подходят матросы к комитетчикам.

Голоса. Заставить их!

— Бить гадов!

— Бить!

Стрыжень. На места! Запомните все этот факт, а сейчас комитет приказывает держать железную дисциплину.

Дежурный на рубке. Время вышло!

Стрыжень. Горнист!

Горнист дает сигнал.

Смирно! На знамя революции — равняйсь!

Медленно пошел вверх на мачту красный флаг, играет оркестр.

Вольно! Разойдись!

Все расходятся.

Первый матрос (Гайдаю). Кубрик минеров предлагает завтра вместе с флагом подтянуть наверх адмирала, тогда офицеры выйдут.

Гайдай. Еще будет время, браток. Всех развесим сушиться на тросе, как воблу.

Ушли. Остались Стрыжень и юнга.

Стрыжень (тяжело задумавшись). Эх, своих бы нам командиров, браток!

Юнга. Ничего, товарищ Стрыжень, наплюйте на офицеров… Я скоро буду кочегаром, уже топку чистил, вот увидите.

Стрыжень. Кочегаром… (Закуривает и дает папиросу юнге.) Тебе учиться надо, ты сам понимаешь… Эх ты, герой! (Ушел.)

Юнга (курит). Вот чудак! «Учиться надо»… (Пауза.) Над нами вихри враждебные веют, а он — учиться… Какая ерунда!.. Я буду кочегаром, как дядя Артем, который погиб. (Тихо поет.) «Раскинулось море широко…» Эх, товарищи пушки… Я буду кочегаром революции. (Быстро исчезает в люке.)

Выходят на боевую башню

три матроса

Внизу появляется старый

боцман Бухта

Бухта (посмотрел на матросов, свистнул в дудку). Слушай команду! Палубу скатить, протереть песком, обратно скатить, обратно протереть песком и пролопатить. Помещение мыть мылом, железо, медяшки драить… (Вновь свистнул.)

Ему в ответ положил два пальца в рот матрос и засвистел.

Второй матрос. Катись, старая баржа!

Все засмеялись.

Бухта (снова свистнул). Слушай команду! Взять швабры, шланги. Палуба флагмана хуже конюшни. До чего довели!.. Сухопутные фраера вы, а не моряки.

Прыгнув с башни, высокий матрос подошел, наигрывая на гармони, к боцману, остановился, смерил его взглядом.

Второй матрос. Алеша, прочитай-ка старичку боцману доклад про революцию!

Высокий матрос. Есть, Вася! (Боцману.) Эх, старость твою мне жалко, а то была бы тебе амба в один момент. Ты чего хочешь, чтобы я тебе палубу драил? Я триста лет драил каждый день, а теперь точка!.. Революция теперь, старый чудак, революция, понимаешь?

И заиграл веселую песню. Запели моряки, окружив старого боцмана.

Второй матрос. Ну, старик, молчишь? Слабо ему ответ дать? Эх ты, несознательная старорежимная калоша. Не понимаешь революции! (Бросил окурок на палубу.) Не понимаешь ты, что наш кубрик постановил поднять за месяц революцию во всех портах, морях и океанах пашей планеты. А ты — драить!

Бухта. Дурак ты, дурак! Не понимаешь, что революция должна на чистых кораблях ходить по морю… Ну, слабо́ ответ дать?..

Второй матрос. Отчаливай, братишка, а то старик, выходит, сам про революцию докладать может.