Рани очень доверяла суждениям Матхура. Он был ее советчиком и помощником во всех делах, теща и зять удивительно сходились характерами. После смерти жены Мат-хура, третьей дочери Рани Расмани, она уговорила его жениться на ее четвертой дочери, потому что не хотела, чтобы Матхур ушел из семьи. У нее были все основания дорожить Матхуром. Он был человеком земным и практичным, обладал отличным деловым чутьем, но именно практичность и умение разбираться в людях помогали ему быстро и точно распознавать духовные качества в других. Он был человеком сильных страстей, большого упрямства, но также подлинной религиозности и веровал страстно и пылко. Бывал вспыльчив, сварлив, но выказывал трогательное смирение перед теми, кого считал выше себя в духовном плане.

Поразительная проницательность Матхура проявилась при самой первой его встрече с Рамакришной; юноша, которого постоянно видели в садах, где он бродил с детски счастливой улыбкой, сразу сильно привлек его к себе. Матхуру захотелось, чтобы Рамакришна остался в Дакшинешваре, и он предложил ему официальную должность помощника при Рамкумаре. Однако Рамкумар не пришел в восторг от предложения Матхура, так как к тому времени уже пришел к выводу, что младший брат нигде не сможет закрепиться и взяться за постоянную работу. Но Матхур был упрям и привык к подчинению окружающих. Он решил выждать.

А тем временем в Дакшинешваре появился еще один человек, которому было суждено сблизиться с Рамакришной. Это был Хридай Рам. Хридай был внуком сестры Кху-дирама, то есть двоюродным братом Рамакришны или, по индийскому отсчету родства, его племянником. Хридай был всего на четыре года моложе Рамакришны, и знали они друг друга с самого детства. Он был рослым, красивым, мускулистым юношей, добродушным и работящим, заботливым по природе. Скоро он и Рамакришна стали неразлучны. Особой духовностью Хридай не отличался, но обладал даром религиозности.

Мы уже знаем, что Рамакришна с детства очень хорошо лепил. Вскоре после приезда Хридая Рамакришна набрал глины с берега Ганга и вылепил статуэтку Шивы, которой молился во дворе храма. Статуэтку случайно увидел Матхур и поразился, узнав, что Рамакришна сам ее слепил. Он выпросил статуэтку у Рамакришны и показал Рани, которая тоже изумилась. Теперь Матхур окончательно утвердился в намерении не отпускать Рамакришну из Дакшинешвара.

Рамакришна, прекрасно зная, что Матхур им интересуется, стал избегать его. Рамакришну страшила мысль о серьезном разговоре с Матхуром – он относился к Матхуру с уважением и очень не хотел бы сказать ему «нет», однако и принимать предлагаемую должность ему тоже не хотелось. Рамакришна понимал, что семейный человек должен иметь работу, чтобы содержать семью, но у него самого семьи не было, и, как он говорил, ему не хотелось служить никому, кроме Бога. Хридай находил его поведение совершенно неразумным. Сам он просто мечтал бы до конца своих дней работать в Дакшинешваре, который казался ему раем на земле. Хридай пытался переубедить Рамакришну, но тот твердил, что не желает быть связанным постоянной работой, к тому же если он согласится работать при храме Кали, то ему придется отвечать за сохранность драгоценных украшений богини, а такую ответственность он взять на себя просто не может. Рамакришна всю жизнь инстинктивно чурался драгоценностей, золота и прочих дорогих вещей. Хридай объявил, что охотно возьмет на себя ответственность за украшения. Рамакришна позволил уговорить себя, и дело было сделано – Рамакришна и Хридай были назначены помогать Рамкумару в храме Кали. Рамакришна должен был наряжать богиню и готовить ее к богопочитанию; Хридай же присматривал за ее драгоценностями.

В том же году, на другой день после празднования дня рождения Шри Кришны, в Радхаканте произошел несчастный случай. Как мы помним, служил в этом храме Кшетра-натх, брат Махеша. По обычаю, по окончании богопочита-ния статуи Кришны и Радхи выносились из святилища в другое помещение и укладывались на постель.

Мнение о том, что Божество должно «отдохнуть» после почитания, распространено во многих частях света. Во многих католических странах в соборах закрывают двери после больших религиозных праздников, чтобы Пресвятая Дева могла побыть в уединении.

В тот день Кшетранатх, относя статую Кришны обратно в опочивальню, поскользнулся на лужице воды, пролитой на мраморный пол, и упал. У статуи отломилась нога.

Инцидент вызвал смятение. Он был воспринят как дурное предзнаменование, знак беды; Кшетранатх был немедленно отстранен за небрежность. Созвали пандитов, чтобы решить, как быть дальше. Пандиты пришли к заключению, что поклоняться сломанной статуе нельзя, нужно сделать другую, а эту опустить в воды Ганги.

Но Рани не хотелось расставаться со статуей, перед которой она привыкла молиться. По совету Матхура Рани призвала на совет Рамакришну, к которому и она и Матхур относились с таким почтением, что уже звали его – совсем еще юношу! – отцом.

Прежде чем ответить на вопрос, Рамакришна серьезно обдумал его и впал в состояние духовного экстаза. Затем он спросил:

– Если бы один из зятьев Рани сломал себе ногу, она согласилась бы бросить его в воду и заменить другим? Или она бы предпочла позвать доктора и вылечить его? Давайте так и поступим. Почините статую и поклоняйтесь ей, как прежде.

Кое-кто из пандитов был шокирован этой демонстрацией боговдохновленного здравого смысла, но Рани и Матхур были счастливы. Рамакришна сам починил статую – и так умело, что никто потом не мог сказать, где была отломлена нога. Много позже не слишком умный землевладелец спросил Рамакришну:

– Правда ли, что Кришна в Дакшинешваре ломался? Рамакришна презрительно ответил:

– Разве может сломаться Он, кто есть неделимое Одно? Ничего себе мысль!

Тревоги Рамкумара теперь улеглись. Было похоже, что Рамакришна наконец устраивает свою жизнь достойным образом. Рамкумар испытывал большое облегчение – ему было уже за пятьдесят и он прихварывал. Он постарел до времени.

Рамкумар стал разрешать Рамакришне совершать ритуальные богослужения в храме Кали, а сам служил в храме Кришны и Радхи. Возможно, он хотел поскорей подготовить Рамакришну к часу, когда тот займет его место. Возможно, он – предвидевший смерть других – теперь предвидел и собственную кончину. Он умер на следующий год, умер совершенно неожиданно, недалеко от Калькутты, куда его вызвали по срочному делу.

Это случилось в 1856 году.

Так в двадцать лет Рамакришна понес вторую тяжелую утрату. Рамкумар был для него больше чем старший брат, он, особенно в последние четыре года, занял в жизни Рамакришны место отца.

Теперь юноша совсем отвернулся от мира, в котором не было ничего прочного, его ум влекло к тому единственному источнику, который казался ему вечным. Он был одержим страстным желанием узреть Кали, Божественную Мать – познать Реальность в образе, которому он каждый день совершает поклонение в храме. Одержимый любовью к Кали и желанием увидеть ее, Рамакришна почти все время стал проводить в храме. Когда же, согласно обычаю, в полдень и на ночь двери святилища закрывались, он избегал общения, уходил один в дикие джунгли, которыми зарос весь северный край Дакшинешвара.

Хридай встревожился, он видел, что Рамакришна почти не спит и очень мало ест. И он знал, что дядя целыми ночами бродит в джунглях, чего не решается делать никто в Дакшинешваре, особенно по ночам. Там ведь когда-то было кладбище, значит, вполне могут встретиться призраки.

Как-то ночью верный племянник, преодолев страхи, тихонько последовал за Рамакришной. Хридай хотел напугать Рамакришну и заставить его вернуться, он бросал ему вслед камешки и гальку, но Рамакришна, будто не замечая, как они падают возле него, углубился в чащу. Наутро Хридай прямо спросил его, что он делал в столь зловещем месте среди ночи. Рамакришна объяснил, что там растет дерево амалаки – его терпкие плоды напоминают по виду сливы, – а в священных книгах сказано, что медитирующему под амалаки дается исполнение самого заветного желания. Рамакришна медитировал под этим деревом в надежде, что ему будет дано увидеть Кали.