– Не понимаю, – сказала Эндри, засовывая вино в холодильник. – Не могу себе представить, чтобы Блейн был доволен отменой свидания.

Вдруг нахмурившись, она удивленно перевела взгляд на тетку:

– Кстати, для чего нам остужать вино после обеда?

Приятный вечерний воздух наполнился мелодичным смехом Селии.

– Дай-ка я тебе все объясню, – сказала она, подходя к Эндри. – Блейн был рад отмене свидания потому, что в город вернулся его друг, причем совершенно неожиданно, и Блейну хотелось пообедать с ним.

Обняв Эндри за талию, она повела ее из кухни на веранду.

– А вино мы остужаем потому, что Блейн обещал навестить нас сегодня вечером. В частности, для того, чтобы познакомить друга с тобой.

Она шутливо толкнула Эндри в бок, отпустила ее и опустилась в кресло.

– Еще вопросы?

– Один, – сказала Эндри, насупленно оглядывая себя сверху донизу. Не подозревая о предстоящем визите, она оделась в сандалии, разноцветную ситцевую юбку и ярко-розовую тенниску. – Прилично ли я выгляжу?

Мгновение Селия смотрела на нее недоуменно, чуть не задохнулась от смеха.

– Прилично?! Душечка, с твоей красотой ты будешь выглядеть прилично даже в лохмотьях!

Она широким жестом обвела рукой лицо и фигуру Эндри.

– Мне остается только радоваться, что Блейн, невосприимчив к твоим прелестям... хотя, вполне очевидно, отдает им должное. Что же до его друга, – тут она пожала плечами и ухмыльнулась, – тому придется позаботиться о себе самому. Эндри почувствовала, как от удовольствия у нее зарделись щеки. Она с открытым сердцем и без всякого тщеславия благодарно приняла эту женскую оценку своей привлекательности. Впрочем, красотой своей она в немалой мере была обязана этой женщине, сидевшей сейчас перед ней с глазами, сиявшими гордостью и любовью.

– Ничего не могу сказать насчет того, второго, – сказала Эндри. – Но что касается Блейна, по-моему, его иммунитет к прелестям других женщин объясняется глубокими чувствами к вам. – Просоленный морем ветер подхватил ее мелодичный смех. – Я хочу сказать, что даже последний остолоп не может не заметить: Блейн влюблен в вас по уши.

– Гм, да, он даже не делает попыток скрыть своих чувств ко мне, – согласилась Селия задумчиво, с мечтательной ноткой в голосе. – Но, знаешь, ведь и я тоже из-за него чуточку потеряла голову.

И, устроившись в шезлонге, она улыбнулась и закрыла глаза, на некоторое время отдавшись мыслям о любимом.

Неторопливо идя в дальний конец веранды, рукой Эндри скользила по гладким деревянным перилам и неотрывно смотрела на сверкавшую под луной поверхность Тихого океана. У крыльца высотой в три ступеньки, которые вели в небольшой огороженный сад, она помедлила и слегка улыбнулась, обернувшись на тетю.

Мечтательное выражение лица Селии убедило Эндри в том, что на какое-то время тетю лучше оставить в одиночестве. И Эндри, чувствуя необходимость размяться после целого дня в постели, спустилась в сад.

Его устраивали, особо не придерживаясь правил садоводства. В соответствии с характером Селии садик был аккуратным, но без излишней прилизанности, спланирован хорошо, но без жесткой прямолинейности и отличался буйством растительности – однако в рамках допустимого.

Мерный шум моря нес покой душе Эндри. Она шла по узкой, усыпанной галькой тропинке и думала о прекрасной женщине, которая приняла ее в свой дом и свою жизнь с любовью и распростертыми объятиями.

Эндри считала свою любимую тетю человеком, безусловно, единственным в своем роде.

Селия Трэск никогда не была замужем, но в ее жизни была настоящая любовь. Вскоре после переезда из Пенсильвании в Калифорнию, где она собиралась продолжить свою карьеру в относительно новой тогда области – компьютерной технике, Селия влюбилась в женатого мужчину. Он был красив, блестящего ума и с довольно трудным характером. Но, даже ответив на ее любовь, он, помимо формальных обязательств, чувствовал моральный долг перед матерью своих двоих детей.

Сама воспитанная в духе твердых моральных принципов, Селия понимала и уважала его точку зрения. И все равно ее любовь к нему оставалась неизменной. В течение двадцати двух лет Селия работала рядом, шутила и смеялась с ним – и любила его. Их любовь так и не реализовалась... она просто существовала.

Ее вера в него была столь велика, что в самом начале их совместной работы она вложила все деньги – и свои, и те, которые смогла одолжить, – в его многообещающую разработку малогабаритного, доступного для массового покупателя персонального компьютера. Эта крупная инвестиция, основанная на одном только доверии, со временем превратила ее в независимую, достаточно богатую женщину.

Однако Селия продолжала работать его ассистентом в компании, которая из маленькой почти в одночасье превратилась в очень крупную, пока он не умер четыре года назад. Потеряв в одном лице друга, наставника и близкую душу, Селия покинула Кремниевую Долину и уединилась в укромном доме, уютно расположенном на скалистом берегу к югу от Кармела.

Но, как она ни пряталась, ей не удалось укрыться от взгляда Блейна Паркера.

От этой мысли Эндри громко рассмеялась. Ей сразу понравился этот высокий, остроумный мужчина – с того самого момента, когда Селия представила их друг другу. А случилось это в вечер прибытия Эндри на Западное побережье.

Поджарый, прямодушный и немногословный, Блейн не вписывался в общепринятый стандарт красивого мужчины; едва ли кому-либо при первом взгляде на него пришло бы также в голову, что перед ним академик. Однако Блейн был именно академиком, точнее, президентом небольшого, но престижного Паркер-колледжа – заведения, носившего имя его деда, как, впрочем, и его собственное.

Эндри потом выяснила, что, заметив как-то прошлой осенью Селию в одном из ресторанов Кармела, Блейн попросил общего приятеля посодействовать их знакомству. Его подвели к безмятежно прекрасной Селии, и та, прежде чем состоялась церемония взаимных представлений, мгновенно покорила его – и душой, и телом.

Блейн признался Эндри, что, по крайней мере, для него это была любовь с первого взгляда.

Однако на Селию первая встреча столь сильного впечатления не произвела.

Верная памяти первого и единственного любимого ею мужчины, Селия выкинула Блейна из головы, едва он скрылся из глаз. Но, как оказалось, выкинуть его из своей жизни ей не удалось.

Селия не раз со смехом рассказывала племяннице, сколько хитрых уловок она применила, чтобы отвязаться от настойчивых ухаживаний Блейна. Он звонил ей ежедневно много недель подряд, писал восторженные письма, а когда она выезжала в город, преследовал ее по пятам с упорством изнывающего от любви юноши. И в конце концов преуспел, заслужив не только ее интерес, но и ответное чувство.

Эндри передернуло, дрожь сотрясла все ее тело, когда она вспомнила сокровенные слова, сказанные Селией. Однажды та призналась ей, что никогда всерьез не верила в значимость плотской любви, пока Блейн не доказал ей этого на деле. И дрожь усилилась, когда эхо голоса Селии прозвучало в голове молодой женщины:

– Я словно умерла и родилась заново в одно и то же время.

В тот момент Эндри мысленно не согласилась со словами тетки. Она жила с мужчиной, но физический акт, считающийся высшим проявлением любви, ни разу не принес ей ничего, кроме смущения, стыда и разочарования.

Теперь же, после восхитительных ощущений сегодняшнего сна, Эндри переменила свою точку зрения и глубоко, сердцем поняла Селию. И все же – как могло прийти к ней это понимание? – подумала Эндри. Ведь случившееся с ней, в конце концов, было только сном.

Только сном.

И, слушая бормотание моря, Эндри испытала страстное желание поскорее забыться и вновь увидеть свою любовь.

Только сон?

Холодок пробежал по ее спине. Охватив себя руками, чтобы унять отчаянную дрожь, она пошла обратно в дом.

Но если это было только сном, рассуждала она сама с собой, ей надо просто лечь спать, и все повторится. Душа ее просветлела. Дрожь усилилась, но уже по другой причине.