Джордж Локхард
Прокляты счастьем
Часть 1
В граде Урту, средь вершин белоснежных, правил Энкубу, прекрасный собою. Лотосы ликом своим затмевал он, силой безмерной владел и уменьем, реки прокладывал широкою дланью, скалы крушил богатырским ударом. Молод и счастлив был грозный Энкубу, лишь дев не хотел он, и жил одиноко.
Жители Урту царя умоляли жену привести и династию продолжить. Но непреклонен великий Энкубу; равный на равной должен жениться. Много красавиц к нему приходили, станом прекрасных, белее жасмина, из-за морей приезжали принцессы – всех он отверг, не избрал себе пары.
Тогда привели заклинателя молний; в свете богов он поведал Энкубу о дочери Дрого, КайтЭ луноликой, в утёсе холодном навек заточёной. Жестокий Ирет к ней явился однажды и слово любви произнёс, но напрасно; Кайтэ отказала могучему богу. И в гневе Ирет изрекает проклятье: ты будешь моей – или жить тебе камнем.
Кровь заиграла в жилах Энкубу, вскочил он и клятву принёс пред богами, что станет Кайтэ его парой, иначе – на небо взойдёт он и бросит им вызов. Тотчас же коня оседлали герою, схватил он топор и покинул свой город.
В царских покоях жила одна птица, что ведала речи людской назначенье; едва произнёс свою клятву Энкубу, она полетела в чертоги Элори, богини, объятий героя желавшей. Узнав о решенье жениться на Кайтэ, Элори спустилась на землю и вышла, навстречу Энкубу, под видом старухи.
– Куда ты спешишь? – вопросила богиня. Герой не признал её в облике хитром и честно ответил:
– По сердца приказу.
– Пристало-ль правителю града Урука жену избирать в иноземных народах?
– В Уруке нет пары, что мне подошла бы, – ответил герой, больно ранив Элори, и путь свой продолжил, о встрече не помня. Лишь взглядом богиня его проводила.
Взыграла в ней ревность, и в вихрь обратившись, метнулась Элори к утёсу Ирета. Там силой своей рассекла она скалы, желая увидеть, кого предпочли ей.
Кайтэ пред богиней склонилась, не зная, о гневе, терзавшем бессмертное сердце. Элори убила невинную деву и приняла облик её несравненный.
Спустя много дней показался Энкубу. Богиня его ожидала в утёсе. Герой топором уничтожил все скалы, и волю вернул, как он думал, девице.
Элори сказала:
– Тебя избираю! – и вместе они удалились в пещеру, когда же вернулись, счастливый Энкубу богине поклялся:
– Моей будешь вечно!
Жестоко и горько тогда рассмеялась Элори, вернув свой божественный облик.
– Слова произнёс ты пред небом и богом; запомни же, смертный, теперь стал лжецом ты.
И понял Энкубу, кому он поклялся, и кровь на кинжале богини увидел. Утратив свой разум, он в бешенстве диком напал на Элори, как будто был зверем.
Отбила атаку бессмертная дева, смеясь над Энкубу и страстью своею. А он, потрясённый коварством богини, поднял высоко свой топор бесполезный.
– Я клялся в любви, – тихо молвил Энкубу, – Лжецом не посмеют назвать меня люди.
И свистнул топор, плоть взрезая героя, богини лицо оросив его кровью. Элори схватила Энкубу – но поздно: уже умирал он, богам непокорный.
– Безумец! – вскричала бессмертная дева. – Что смертью своей доказать ты желаешь?!
– Я клятву сдержу... – прошептал он неслышно, – На небо взойду я и брошу вам вызов!
Айсгард
Ингельд не любил городских. Изнеженные, наглые, невесть что о себе мнящие, они кичились знаниями так, словно умение читать могло пригодиться в горах. А сегодняшний гость – совсем пацан, лет тринадцати на вид – выглядел таким задохликом, что Ингельд не сразу поверил, когда услышал, зачем он явился.
– Ты хочешь на охоту? Со мной? – переспросил он медленно.
Мальчик закивал, едва не уронив странное приспособление под названием «очки».
– Я должен написать монографию о фауне горных райо...
– Нет, – оборвал Ингельд, продолжив чистить коня.
Гость растеряно моргнул.
– Мне сказали, вы лучший в этих местах охотник на драконов.
– Я единственный, – прозвучал холодный ответ.
– И поэтому только вы сможете показать...
– Ты умрёшь, – сухо ответил Ингельд.
Парень, к его чести, даже не вздрогнул.
– Вы ошибаетесь, – возразил он горячо. – Я изучал повадки горных зверей, читал труды знаменитых путешественников, я умею ориентироваться на местности, и даже если...
– Это не местность, – оборвал Ингельд. – Это Грань. Здесь живут драконы, парень. Белые, зубастые, чертовски хитрые. Ещё ни один охотник не умер своей смертью, эти твари помнят врагов и мстят даже через сто лет.
Он cмерил гостя презрительным взглядом.
– Я последний в этих местах, кто ещё рискует охотиться на драконов. Все остальные уже мертвы. Там, среди льдов, Ингельда ожидают десятки разъярённых зверей, мечтающих о мести. Они будут выслеживать меня, оставлять следы, устраивать засады – да только я всё равно прикончу тварь и продам шкуру таким, как ты, умникам, видевшим дракона лишь на картинке.
– Я изучал драконов! – поспешно возразил мальчик. – Эти создания уникальны, есть легенды что именно драконы послужили причиной войны между Братьями, когда появилась Грань. Год назад я даже сделал макет в натуральную величину, он сейчас выставлен в Академии. Ради драконов я и приехал сюда, на край света. Их больше нигде не осталось...
Ингельд затянул подпругу и медленно обернулся к гостю. На его изуродованном шрамами лице смеялись блеклые глаза.
– Изучал драконов, говоришь? – охотник криво усмехнулся, расстегнул меховую куртку и закатал телогрейку. – А скажи-ка, умник, какой дракон оставил эти следы?
Мальчик вздрогнул. Даже отступил на шаг.
– Я... я не уверен, но... Наверно, большой белый иглохвост? Они водятся на высоте среди ледников и...
Смех охотника заставил его покраснеть и опустить глаза. Отсмеявшись, Ингельд вновь застегнул куртку и безнадёжно покачал головой.
– Это был тигр, – объяснил он. – На драконов можно охотиться только издали. Если он добрался до тебя когтями – охота закончена.
Мальчик вздохнул.
– Понимаю... Но вам хорошо заплатят. Мой отец богат и влиятелен, он...
Ингельд сплюнул парню на ногу, заставив его отпрянуть.
– Я не хочу держать ответ перед богатым и влиятельным человеком, объясняя, почему погиб его сын, – коротко ответил охотник. – Разговор окончен.
– О нет, разговор только начался, – заметил высокий лысый мужчина, входя в конюшню. Ингельд смерил его неприветливым взглядом.
– Ты ещё кто?
Новый гость производил большое впечатление. Широкоплечий, властный, с огромным лбом и глубоко запавшими глазами, он носил скромную серую тунику и высокие сапоги. От холода гость кутался в меховой плащ, но настоящий мороз исходил от него самого. Ингельд не встречал такого взгляда даже у дикарки-меховухи, когда под ней зажигали костёр.
– Познакомьтесь, это мой отец, Ханаан Атта, четвёртый из Десяти, – смущённо сказал мальчик.
Охотник вздрогнул.
– Э-э-э... большая честь, – выдавил он наконец. – Несколько... неожиданно...
Жрец сжал пальцы в кулак и коснулся левой стороны груди.