– При чем тут Цхалтубо? - пытался возражать Валерий Викторович.

– Сам же говорил, что путевка у вас есть в профкоме. У всех мужья как мужья… Вон, Вера Акилова два раза в Сочи летала. А ее Мишка всего-навсего прораб. Другой бы пошел, достал…

Валерий Викторович, не сбавляя скорости, объехал большую лужу. Его тряхнуло так, что он ударился головой о крышу кабины.

– Так тебе и надо! - зло бросил он, сам не зная, в чей адрес: то ли жены, то ли самого себя.

Впереди показалось шоссе со снующими на нем машинами.

От столкновения с красными «Жигулями» водителя голубого самосвала спасла только отличная реакция. Он заметил вылетевшую сбоку машину и резко нажал на тормоза. Самосвал занесло и развернуло на дороге так, что на асфальте отпечатались от шин черные тормозные полосы. А вот легковая машина от резкого поворота руля перевернулась, проехалась на крыше поперек дороги и скрылась из виду.

Водитель самосвала и подоспевший автоинспектор сбежали с насыпи и первым делом помогли вылезти из машины Валерию Викторовичу.

Спускаясь к пострадавшим «Жигулям», Джуравой успел все же заглянуть в кузов стоящего самосвала. Так и есть: сквозь песок местами обнажились светло-коричневые бока картофелин…

К счастью, Валерий Викторович отделался легким испугом: лишь на плече была порвана рубаха и под одним глазом красовался синяк. Втроем они легко перевернули машину на колеса, так как толкать пришлось в сторону наклона. И когда она прокатилась метра два и встала, уткнувшись в канаву, всем стало ясно, во что превратилась собственность Валерия Викторовича.

Первым оценивающе присвистнул кудрявый водитель:

– Гармошка!

– Скорее, стиральная доска, - задумчиво уточнил Джуравой, хотя, по правде сказать, никогда не видел стиральной доски.

Хозяин машины воспринял горе оригинальным образом: он сел в пыльную траву, ударил себя кулаком по коленям и печально изрек:

– Вот тебе и Цхалтубо!

– Ну что, Доброжелатель? - повернулся Джуравой к соседу. - Будем знакомиться еще раз? Инспектор патрульно-дорожной службы Раеулрахматов. Давайте документы!

Кудрявый посмотрел лейтенанту в глаза, оглянулся на кузов своего самосвала и нехотя полез в карман…

После выполнения всех необходимых формальностей, связанных с дорожно-транспортным происшествием, машину отбуксировали и оставили у ворот станции техобслуживания ВАЗа… Отсюда и начались новые приключения Валерия Викторовича.

Слесари рассматривали каждую вмятинку, каждую трещинку в его машине. Они присвистывали, прищелкивали, причмокивали языками, вертели баранку, пинали шины, говорили, что «сейчас этого не достать…», вспоминали разные подобные истории…

– Так сколько? - не выдержал Валерий Викторович.

Возникла некоторая пауза. Все посмотрели на приемщика.

– Полторы… Не меньше, - сказал приемщик, - это еще по-божески. У тебя вон бампер, и тот битый…

Окружающие ответили одобрительным гулом:

– Не меньше…

– Это как пить дать…

– Даже если двигатель не смотреть…

Валерий Викторович оглядел лица слесарей. «Обложили», - тоскливо подумал он и спросил:

– И как скоро?

– Полгода, не меньше…

– Да, полгода, а то и все семь-восемь, - подтвердили из хора.

– Да вы что, ребята? Да вы же меня без ножа…

– А ты посмотри, сколько их стоит во дворе? И зима на носу. Да сам же только видел…

– А ну вас, - безнадежно махнул рукой Валерий Викторович и отошел в сторону.

– Ну, как хочешь, - сказали ему в спину. - Сам решай. Дело хозяйское…

И так же гуськом все исчезли в дверях проходной. Несчастный Валерий Викторович остался стоять недалеко от ворот станции техобслуживания рядом со своей поврежденной машиной…

Прежнюю жизнь Генки Семенова с родителями можно описать одними глаголами: родили, радовались, умилялись. Лелеяли, растили, воспитывали. Учили, ругали, переводили. Сомневались, просили, уговаривали. Думали, решали, устраивали. Волновались, расстраивались, хлопотали. Женили, помогали, создавали. Везли, кормили, терпели. Нервничали, отчаивались, разводили. И, наконец, сказали: «Хватит! Надоело!» Выделили однокомнатную квартиру и отлучили от дома.

– Чем раньше дадут тебе родители под зад, - говорил он иногда друзьям, - тем шустрее ты будешь двигаться по жизни…

И Генка «шустрил». За короткое время он перепробовал несколько профессий, начиная от ассистента оператора на телевидении и кончая младшим администратором в филармонии. И вдруг в один прекрасный день Генка объявил своим друзьям: «Завязал с миром искусства», И избрал себе новую благородную профессию «костоправа». Все удивились, потому что никто не знал за Генкой способности не только чинить и выправлять машины, а и вообще что-либо мастерить своими руками.

Ну что же, «костоправ» так «костоправ»…

…Генка издалека наблюдал за знакомыми ему действиями ватаги со станции техобслуживания. И когда она наконец скрылась в проходной, он обошел машину кругом, попробовал, не нарушены ли рулевые тяги, заглянул под капот и небрежно предложил безучастному владельцу машины:

– Берусь поставить эту «читу» дней за десять-пят-надцать на ход…

Валерий Викторович хмуро глянул на Генку: мол, уйди, парень, не шути, не до тебя…

– За эту же цену, - добавил Генка.

Валерий Викторович уже внимательно оглядел его тощую, но элегантную фигуру.

Генка решил окончательно сразить оживающего на глазах клиента.

– Деньги после, - сказал он. - Если понравится…

– Да ладно чудить, - нервно хохотнул Валерий Викторович. - Не верю я… Так не бывает.

А у самого уже глаза светились надеждой.

– Фирма веников не вяжет! - отрезал Генка. - Поехали! Поставим ЭТО в гараж…

Композитор Евгений Широков вел богемный образ жизни: с семьей порвал окончательно, вставал и ложился когда хотел, в любое время суток музицировал, отчего соседи писали на него жалобы, принимал гостей и ходил к ним тоже в любое время…

Да, он творческая личность.

Да, он заслужил.

Да, в основе его поступков лежит импульс, а не размеренное планирование.

Да, он создает сюиты и фуги, только когда приходит вдохновение.

Да, вот сейчас он едет к поэту Грише Медведеву, с которым не виделся почти полгода, и это его личное дело.

Женя считал, что каждый человек имеет свой путь или свою орбиту. В основном схема должна быть такой: работа - семья - хобби. У многих такие пути-орбиты совпадали, и тогда потоки объединенных людских интересов проносились величаво и спокойно. Орбит было уже много: как больших, так и маленьких, как интересных, так и случайных, и во всякую у Жени Широкова был свободный вход, потому что он был занятной личностью. Он и любил скакать с орбиты на орбиту. И везде его любили или относились по-доброму, снисходительно, прощая и слабости, и некоторую категоричность суждений, и вполне понятный эгоцентризм…

Вот и сейчас, по дороге, Женя вдруг вспомнил, что, кажется, они поссорились с Гришей в их последнюю встречу. И вроде бы что-то там наговорили друг другу. А, пустяки… Все образуется. Он знал, что при встрече найдутся и фраза, и улыбка, и обычный с некоторых пор поцелуй. И сразу же Гриша завалит его новыми стихами: успевай читать…

Женя нахально и ловко перестроился в другой ряд, отчего ему сзади укоризненно посигналили.

«А может, сегодня сотворим популярную песенку, - подумал он. - Ведь не сидел же Гриша все это время сложа руки…»

Красные «Жигули» неслись в общем потоке. Внезапно, словно из-под земли, перед машиной выросла мужская фигура.

Мужчина словно бы не услышал визга тормозов и не почувствовал удара в бок. Он посмотрел мутными глазами на человека за рулем и пошел себе через дорогу к гастроному…

– Сволочь! Какая сволочь! - крикнул ему вдогонку Широков и, затормозив у обочины, вышел осмотреть машину. На крыле была едва заметная вмятина. - Сволочь!… - уже более миролюбиво сказал Женя и сел за руль.

Конечно же, Гриша Медведев обрадовался. На столе появилась бутылка коньяка. Сказав обязательную фразу: «Старик, я за рулем», - Женя быстро сдался и, махнув рукой, опрокинул стопочку, потом другую, а потом уже, когда Гриша стал читать стихи, - почти за каждый понравившийся стих. Поскольку хороших стихов было много, а в баре нашлась еще бутылочка, то решено было уезжать, «когда вся милиция ляжет спать».