– Я покупаю рыбу на восходе солнца и каждый день готовлю свежие паштеты. – Девушка снова улыбнулась.

– А ты не знаешь, где мне найти Донована, кузнеца? – спросила Эллен, продолжая наслаждаться едой.

Девушка с сожалением покачала головой.

Эллен пожала плечами.

– Ничего, я его как-нибудь найду. – Она уже хотела отойти, когда к продавщице паштетов подошла небольшая группа вооруженных мужчин.

– Эй, крошка, сколько хочешь за корзину со всеми паштетами? – громко спросил один из них.

Девушка вздрогнула, не осмеливаясь взглянуть на покупателя. Огромного роста рыцарь средних лет с глубоким шрамом на левой щеке подошел к девушке ближе. На нем был великолепный кожаный камзол, а шпоры грохотали при каждом шаге. По его акценту Эллен поняла, что он норманн. Его спутники ждали неподалеку, любуясь уличными девками, которые стояли на углу и подмигивали прохожим.

Продавщица паштетов беспомощно взглянула на Эллен, а затем на корзину.

Вероятно, она пыталась сосчитать количество паштетов, чтобы понять, сколько рыцарь должен ей заплатить. Это длилось целую вечность, и Эллен испугалась того, что норманн может разозлиться. Она даже решилась поторопить торговку.

– Ну говори уже скорее! – прошипела Эллен, не разжимая губ. Торговка должна была понимать, что такой рыцарь быстро может стать опасным.

Когда рыцарь сообразил, что торговка не может определить цену за паштеты, он протянул ей серебряную монету.

– Думаю, этого будет более чем достаточно.

Прищурившись, Эллен взглянула на монету, которую рыцарь протянул девушке. На монете была выгравирована чья-то голова. Эллен не знала, какого достоинства монета, но жест показался ей щедрым, так что она толкнула девушку под бок.

– Давай ему корзину, скорее.

Рыцарь широко ухмыльнулся.

– Первый раз в жизни плачу за то, чтобы что-то получить у красивой девушки, – весело сказал он. – Не мучай меня, лапонька, – произнес он со страдальческой гримасой, а затем громко расхохотался.

Поспешно, словно ручки корзины могли ее обжечь, продавщица паштетов протянула ему корзину.

– Надеюсь, вам понравится, милорд. – Голос девушки дрожал от страха.

– Я тоже на это надеюсь, потому что, если паштет несвежий, я заберу у тебя свои деньги и оторву тебе голову, – угрожающе сказал он, глядя девушке в глаза.

Улыбка сползла с его лица, и он подкрепил свои слова грубым жестом. Девушка испуганно распахнула глаза, и Эллен увидела в них неподдельный ужас.

– Я сам только что ел такой паштет. Он еще теплый и совершенно свежий, а приправы просто изумительные, уверяю вас, милорд, – заявила Эллен, поражаясь собственной наглости.

– Ну что ж, молодой человек, надеюсь, что ты не только остер на язык, но и разборчив в еде.

Рыцарь иронически поднял бровь, расхохотался и дружелюбно хлопнул Эллен по плечу с такой силой, что у той перехватило дыхание. Качая головой и посмеиваясь, рыцарь подошел к своим спутникам. Он передал им корзину и что-то сказал на чужом языке. Мужчины повернулись к нему и зашлись от смеха. Когда они наконец ушли, Эллен облегченно вздохнула, а продавщица паштетов стояла, не помня себя от страха.

– Придется теперь покупать новую корзину, – тихо пробормотала она. – Как же я завтра буду продавать паштеты? – Она вовсе не казалась счастливой, хотя только что очень удачно все распродала. – Такая корзина дорого стоит. Надеюсь, деньги у меня останутся. Если матери покажется, что их слишком мало, ее семихвостая кошка станцует на моей спине.

Эллен увидела слезы в огромных глазах девушки и пожалела ее, хотя и не знала, что такое семихвостая кошка. «В любом случае, звучит устрашающе», – подумала она. Интересно, это хуже, чем ремень Леофрун?

– Он наверняка заплатил больше, чем стоят корзина и паштеты, вместе взятые, – попыталась она приободрить торговку. – Твоя мать, несомненно, будет довольна.

– Ты очень смело поступил, сказав, что паштеты вкусные, – Девушка заглянула в ярко-зеленые глаза Эллен. – А еще ты очень милый. – Она вскинула голову. – Если ты завтра придешь ко мне, я дам тебе одну порцию паштета бесплатно, в качестве благодарности.

Продавщица паштетов поспешно чмокнула Эллен в щеку и быстро убежала. Теперь настал черед Эллен краснеть. Она медленно поплелась к рыночной площади и там залюбовалась жонглером и скоморохом, смешившим толпу своими шуточками над стыдливыми девушками, которые при этом краснели.

Скоморох кланялся, ухмыляясь, и благодарил зрителей за аплодисменты и медные монетки, которые они ему бросали.

Неподалеку от него стоял глотатель огня и мечей. Это был огромный мужчина с обнаженным торсом, волосатой грудью и лысым черепом, который под восхищенные крики публики засовывал кинжал себе в рот по рукоятку. Взгляд Эллен метнулся к другому скомороху, но тут ее внимание привлекли громкие крики, раздававшиеся из толпы, и Эллен пошла туда.

На большом деревянном помосте, сооруженном на краю рыночной площади, находились зубодер, о котором говорила девушка, и врачеватель.

По виду потрепанного непогодой помоста было понятно, что он стоит здесь круглый год. Скорее всего, на нем исполнялись приговоры суда. Тут бичевали за прелюбодейство, ставили к позорному столбу мошенников и отрубали ворам руки. Возможно, на этом потемневшем от крови помосте людей предавали смертной казни, но теперь на нем стояли два больших стула со спинками, предназначенные для больных.

Зубодер разложил на столике щипцы и клещи всевозможных размеров, а также настойки и микстуры для скорейшего заживления ран. Эллен вспомнила девушку с красными руками и удивилась – неужели та влюбилась в хмурого старика, который раскладывал рядом со стулом инструменты? И только когда на помост вышел симпатичный молодой мужчина в темно-коричневой одежде, Эллен поняла, что старик был лишь его помощником.

Возле лестницы в толпе Эллен увидела ту самую девушку. Она не сводила глаз с парня, и Эллен подумалось, что девушке хватит ума не добиваться его внимания, став его пациенткой.

Врачевателю для размещения инструментов и снадобий потребовался стол побольше, чем зубодеру. С одной стороны стола он расположил микстуры, лекарства и льняные повязки для компрессов и перевязок, а с другой стороны – пилы для ампутаций, пинцеты, скальпели и иглы разного размера. Рядом стояла жаровня с инструментом для прижигания ран. Чтобы больные не вскакивали от страха или боли, их привязывали к стульям широкими кожаными ремнями. Даже у самых храбрых пот выступал на лбу, когда им собирались вырвать зуб или зашить рану. Вокруг помоста толпились больные, на лицах которых отражался страх боли и надежда на выздоровление. Любопытствующие окружали помост в надежде увидеть, как ампутируют конечность, или что-нибудь столь же ужасное. Толпа следила за каждым движением обоих врачевателей и комментировала их действия с отвращением и удивлением. Крики страдальцев заглушались ревом толпы – многим это зрелище казалось очень интересным.

Эллен не стала смотреть на все это. Отвратительный запах разложения и гнили, крови и горелого мяса заставлял ее желудок выворачиваться наизнанку.

С другой стороны площади стояли лотки, крытые кожей или цветной тканью, на навесах собиралась дождевая вода, и торговцы тыкали в них палками, чтобы вода стекала на землю. И крестьяне, и монахи, и купцы привезли свои товары в город. Тут можно было купить все, что только могло пригодиться: железные и медные горшки всех размеров и форм, разнообразнейшие сосуды и корзины, игрушки и домашнюю утварь, кожу и все, что из нее можно было изготовить, ткани и веревки, животных и всевозможные изделия из кости, рога, дерева и металла.

Чуть в стороне два монаха в потрепанных рясах продавали пиво, которое они наливали из больших пузатых бочек. Хотя оба продавца выглядели очень бедно, пиво у них, очевидно, было отличным, так как у их повозки выстроилась длинная очередь покупателей, державших в руках разного размера сосуды.

Немного дальше продавались птица, яйца, мука, специи, мясо, сало, овощи, фрукты и другие продукты.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: