—Честер, — сказал Куве, жестом приглашая его сесть на мягкую скамейку. — Я уже предпринял первые шаги к тому, чтобы поколебать вашу уверенность в том, что боль невыносима, и в том, что страх и полезен и преодолим. Теперь же давайте рассмотрим роль скуки как препятствия на пути интеллекта к достижению контроля над телом. Что есть скука, Честер?

—Ну, скука наступает тогда, когда вам нечем заняться…

—Или когда инстинкт говорит вам: «Предстоящая деятельность не является существенно важной для моего выживания». Это более мощный фактор, воздействующий на поведение человека, чем страх или боль. — Он протянул Честеру маленькую гантель.

—Тяжелая?

Честер оценивающе покачал в руке двухкилограммовый снаряд:

—Да нет, не очень.

—Возьмите еще одну, — Честер взял по гантели в обе руки. — А теперь, — продолжал Куве, — пожалуйста, встаньте и поднимите оба снаряда на уровень ллеч и начинайте их попеременно выжимать.

Честер, пыхтя, начал выжимать гантели. Прошла минута. Движения его становились все медленнее. Куве удобно устроился в парусиновом кресле.

—Сейчас вы бы хотели остановиться. Честер. Почему?

—Потому что… я изнемогаю…— произнес, задыхаясь. Честер.

—Изнеможение имело бы своим результатом неспособность далее выжимать вес, но им никак не объяснишь желание прекратить выжимание, когда сил остается еще достаточно.

—Я думаю, я что-то повредил себе, — пропыхтел Честер. — Я перенапрягся.

—Нет, — возразил Куве, — просто вам стало скучно. Поэтому-то у вас и возникло желание остановиться —естественное, природное стремление к сохранению энергии, жизненно важной для охоты, спасения бегством, драки или совокупления. Хочу надеяться, что с сегодняшнего дня вы откажетесь от него как мотива вашей деятельности.

Приближался вечер. Честер обессиленно снял руки с рукояток тренажера, который он сжимал, крутил, дергал и толкал по указаниям Куве. Он стонал.

—Я думал, что вы преувеличиваете, когда вы сказали, что собираетесь проверить работу моих ста семидесяти различных мускулов, но теперь я вам верю. Нет ни одного из них, который бы не болел.

—Завтра они будут болеть еще больше, — бодро утешил его Куве. — Но это неважно. Скоро они свыкнутся с мыслью, что с сегодняшнего дня вы намерены регулярно прибегать к их услугам.

—Я передумал, Куве. Природе было угодно создать меня хрупким, чувствительным типом.

—Выбросьте из головы ваши завтрашние испытания. В нужное время вы пройдете через все, что я для вас приготовил. А пока, закончив что-либо, забудьте о нем до тех пор, пока это что-то не придется делать снова.

—Но у меня нет силы воли, — возразил Честер. — Я много раз пытался сесть на диету или делать утром зарядку, не говоря уже о вечерних —курсах, на которых я собирался овладеть безукоризненным французким или в совершенстве освоить бухгалтерский учет. Но меня никогда на это не хватало.

—Секрет победы в споре с самим собой — в нежелании слушать. К моменту, когда вы усовершенствовали свою аргументацию, вы вновь оказываетесь в колее ваших прежних привычек. Ну а сейчас пройдемте в столовую. У вас будет инструктаж по мнемонике, после которого вы начнете знакомиться с теорией моделей. Затем…

—А когда я буду спать?

—Всему свое время.

—Неплохо! — промолвил Честер, проглотив бульон и отодвигая пустую чашку. — Что там у нас дальше?

—Ничего, — ответив Куве. — Но, как я уже говорил, ассоциация символа с определенной насущной потребностью, связанная с вашим личным опытом…

—То есть как это: ничего? Я не наелся. Я вкалывал весь день, как ломовая лошадь.

—У вас избыточный вес, Честер. Бульон был тщательно приготовлен, так, чтобы в нем содержались все питательные вещества, необходимые для поддержания вашего энергетического баланса на должном уровне.

—Но я умру от голода.

—Вы едите от скуки, Честер. Когда ваше внимание занято чем-либо, вы забываете о пище. Вы должны выработать привычку.

—Целый день вы только и говорите мне об умерщвлении плоти, о торжестве разума над плотью.

—Разум — самый совершенный инструмент в природе; а посему он должен восторжествовать над всем. Ранее я вас спрашивал, что такое боль, а что есть удовольствие?

—В данный момент еда.

—Великолепный пример: удовлетворение природных влечений.

—Это нечто большее, чем влечение. Это — необходимость! Мне необходимо гораздо больше,, чем чашка бульона цвета яйца без всякого намека на таковое!

—Все влечения удовольствия, в случае их чрезмерного удовлетворения, становятся разрушительными; однако, находясь под контролем, эти инстинкты могут быть весьма полезными. Возьмем, к примеру, гнев. Здесь природа выработала поведенческий механизм, который позволяет иметь дело с ситуациями, в которых присутствует агрессия. Он может возобладать над всеми другими ощущениями, даже такими, как страх. Когда вы разгневаны, вы становитесь сильнее, менее чувствительны к боли и менее подвержены панике. Вы желаете лишь одного: сблизиться с противником и убить его. Перед боем особи мужского пола многих видов обычно стараются разозлиться.

—Похоже, я уже весьма близок к этому.

—Вы научитесь управлять вспышками гнева и вызывать их, не теряя при этом самообладания. Ну, а теперь перейдем к следующей учебной ситуации.

—К следующей? — запротестовал Честер. — У меня нет сил.

—Опять все тот же инстинкт лени, — сказал Куве. — Идемте же, Честер.

Солнце заходило. Честер и Куве стояли возле бассейна у самого основания двадцатипятиметровой вышки для ныряния. Почти отвесная лестница вела к одинокой площадке на самом верху.

Куве вручил Честеру маленький медальон:

—Взбирайтесь на вершину вышки. Это устройство позволит мне говорить с вами на расстоянии. Завтра подобное устройство вам вживят хирургическим способом. Ну, а теперь — наверх!

—Давайте вспомним эксперимент со стеклянным полом и повторим что-нибудь в этом роде!?

—Взбирайтесь, взбирайтесь, медленно и спокойно.

—Но какой смысл взбираться туда: чтобы свернуть себе шею?

—Честер, умом вы понимаете, что должны сотрудничать со мной. Перестаньте обращать внимание на инстинкты и делайте то, что говорит вам ваш ум.

—Я врасту в лестницу, вам придется посылать трех человек, чтобы оторвать мои пальцы от ступенек.

—На прошлой неделе я наблюдал за вами на танцевальной площадке. Вы сидели за столом и много ели. При этом вы посматривали на танцующих. К вам подошла девушка и пригласила вас на танец. Вы похлопали себя по животу и отрицательно покачали головой.

—Но какое это имеет отношение к сидению на верхушке флагштока?

—Танец, который они танцевали, требует большого умения, силы и выносливости. Если бы вы присоединились к танцующим, получили бы вы сейчас удовольствие от воспоминания о танце?

—Конечно, мне бы хотелось…

—Запавшие в память моменты наивысших достижений вызывают удовлетворение; воспоминания об излишествах вызывают отвращение. Станете ли вы на следующей неделе с удовольствием вспоминать, как вы отказались подняться на вышку?

—Если только не свалюсь с нее и не сверну себе шею.

—Ваша память обладает опережающей способностью, а именно: у вас возникают воспоминания о тех вещах, которые еще не произошли. Так вот, перед вами возможность подарить себе достойное воспоминание.

—Хорошо, я начну подниматься, просто чтобы развеселить вас, но я не гарантирую, что доберусь до самого верха.

—По ступеньке за раз. Честер. И не глядите вниз. Честер осторожно начал карабкаться по лестнице, держась за хлипкий поручень:

—Эта штука шатается, — прокричал он с высоты трех метров.

—Ничего, выдержит. Продолжайте подниматься. Честер продолжал карабкаться. Ступеньки были деревянные, шириной двадцать сантиметров и длиной чуть больше метра. Поручень был сделан из алюминия и крепился— болтами к вертикальным стойкам, отходящим от каждой четвертой ступеньки. Честер сосредоточил мысли на дереве и металле. В медальоне возле самого горла Честера послышалось жужжание, и раздался голос Куве: