Так нельзя.

От меня ли это зависит? Могу ли я помочь?

Хагену не смогла.

— Отдыхай, — Лан как-то по-отечески потрепал меня по волосам и снова завалился в кровать.

Я пыталась отдохнуть и прийти в себя. Подумать.

Не отдыхалось.

Слышала, как ночью Лан встал и куда-то ушел. А утром оказалось, он чистил дорожки от снега, много начистил, говорил — не спаслось.

* * *

— Хватит тянуть, — сказал Лан хмуро. — Пойду, попробую найти какого-нибудь врача в городе.

Покопался в вещах, достал кошелек. Оделся.

— Не сбегу я, не смотри так на меня, Соле. Я еще вернусь.

Наверно, мне было бы проще, если бы он сбежал.

Врача привел он только ближе к вечеру, такого сгорбленного старичка, не имеющего даже отдаленного отношения к магии. Маги всегда были в Бер-Сухте, к тому же мастеру Сольве приходили из города за помощью. Но обычно в городе справлялись сами. В Эторе предпочитали использовать магию лишь в случае острой необходимости.

Старик долго осматривал Джару, качал головой.

— Если очнется, пусть пьет это, — он поставил рядом пару темных баночек с микстурой. — Это поможет ей восстановиться. Пока я ничем не могу помочь.

Он ушел, вернув Лану большую часть денег, которые тот всучил еще в городе. Взял только за лекарства.

— Молитесь, — сказал на прощание.

Ил-Танка кивнул. Не знаю, умел ли он молиться. Я не умела.

Я подумала, что в Эторе до сих пор чтят богов, по-настоящему, как в древности. Чтят и верят. В Илитрии боги — лишь обычаи и формальность, там привыкли полагаться… на другие источники силы. Илитрийцы суеверны порой, но они сами себе боги.

И еще, как-то незаметно, днем Бер-Сухт опустел. Все ушли. Они давно собирались, кто куда, большая часть в Одле, другие по домам. Те, кто хотел попытать счастье в Литьяте — уехали давно. Остались только мы вчетвером.

С одной стороны, это принесло облегчение, теперь не нужно больше оглядываться, объяснять и оправдываться. Чужих не осталось. Но, вместе с тем, накатила тоска.

Пусто. В коридорах гуляет ветер, разбитые окна в нежилых комнатах заносит снегом.

Бер-Сухта больше нет.

Они унесли почти все продукты, зато оставили керосин, нам столько до весны хватит.

Я слабо представляла свою дальнейшую жизнь. Скорее всего, тоже придется уйти, не сидеть же здесь одной. Я даже подумала, что возможно стоит уйти к Юнани, она не прогонит меня, я буду ей помогать. Эта мысль возникла неожиданно и сразу согрела душу. Да, так я и сделаю.

К вечеру у меня проснулся страшный голод, и я отправилась на кухню. Кто ж будет готовить, кроме меня?

С продуктами было не очень. Нашла в кладовке мешок муки, но печь я не умела категорически. Что еще? Немного перловки, пакетик фасоли, две замороженные рыбины и банка тушенки, счастливо завалившаяся за шкаф. Еще корзинка с луком. Полбутылки масла.

Что ж, перловка с тушенкой — мой выбор. Еще если лука туда нажарить… Здесь, в Бер-Сухте, я толком не освоила никакой магии, зато научилась готовить. Ну, хоть как-то.

— Ого! — Лан пришел на запах. — Соле, да ты молодец!

Есть он, правда, почти не стал. Они с Ил-Танкой посидели, поковыряли немного и ушли. Я даже не стала мучить себя вопросом: почему? Не до этого сейчас. Хотя получилось не так уж плохо, я одна умяла полкастрюли. Когда наелась — стало немного легче.

Казалось, переживать больше нет сил, куда уж дальше.

Лан снова не спал всю ночь. Даже не ложился, бродил где-то.

Как долго это может продолжаться?

Если он получил приказ… Я помню, как он говорил о Хагене — нити под кожей натягиваются и давят. Не убивают, но причиняют страшную боль, что теряешь сознание. Чем дальше, тем хуже. Лан сознания не терял, но я видела…

Ведь должен же быть какой-то выход?

Кода я проснулась утром, Лан с Ил-Танкой сидели на кухне, обсуждали что- то, но стоило мне подойти, как они замолчали. Лан встал.

— Соле…

Он подошел, взял меня за руку, вывел в коридор. Долго, молча, глядел мне в глаза.

Меня что-то дернуло. Это прощанье.

— Ты… ты уходишь? — спросила я. — Уезжаешь.

— Да, — сказал Лан, уголки губ чуть-чуть дрогнули в улыбке.

— А как… — у меня язык не поворачивался. — У тебя ведь все будет хорошо, правда?

— Все будет хорошо, — он кивнул.

Его глаза…

А ведь я даже не разобралась, люблю ли я его или это просто…

Лан протянул руку, потрепал мои волосы.

Это не справедливо.

— Ты знаешь, — сказал Лан, — это я сломал тебе руку. Сделал так, чтобы ты сломала.

— Знаю, — сказала я.

— Я сделал так, чтобы ты в меня влюбилась. Ну, или, по крайней мере, начала мне доверять. Я использовал тебя. Планировал за твой счет сделать карьеру.

— Знаю. Ты псионик, это твоя работа. Я не сержусь. И… это уже не важно.

— Уже нет, — покачал головой и долго глядел на меня. Удивительный покой в его глазах. И отрешенность. — Соле, будь счастлива.

Потом он как-то резко, судорожно сглотнул, отвернулся, зажмурился на секунду. Быстро и ничего не объясняя, вышел, взял карабин Ил-Танки в нашей комнате, заглянул на кухню, махнул рукой.

— Пошли.

Ил-Танка встал.

Я хотела было спросить, но Лан опередил.

— Соль, а ты подожди пока тут. Хорошо? Ты… Соль, ты кашу пока разогрей. «Прошай, Солька», — мне показалось, я услышала.

Они вышли.

Я взялась было за кастрюльку, но поняла, что у меня трясутся руки. Не могу. Не могу и все. Я так и стояла с этой кастрюлькой в руках, замерев, вытянувшись, прислушиваясь к вою ветра за окнами. К каждому звуку.

Замирало сердце.

Тихо.

Бесконечно долго тихо…

Часть 3. Только любовь

Глава 1

Я успела.

Успела.

Ил-Танка уже взвел курок.

Лан стоял напротив, шагах в десяти.

Я с разбегу бросилась к нему.

— Нет! Нет-нет-нет! Стойте!

Я обнимала Лана, рыдала. Он даже не двигался. Я только слышала, прижавшись к нему, как бьется его сердце.

Его лицо… у него было совершено каменное лицо. В глазах — ужас. Ужас — из-за меня.

— Соле… не надо. Отойди, — глухо сказал он.

— Нет!

— Соле… ты не понимаешь. Я больше не могу… Лучше так, чем… ты видела, как во сне… Проще. Соле…

— Нет. Я поеду с тобой. В Салотто. В Литьяте. Я поеду с тобой.

Его белое безжизненное лицо пошло красными пятнами. Он схватил меня за плечи, с силой тряхнул.

— Соле! Что ты несешь! Ты с ума сошла?

— Нет, — твердо сказала я. — Мы найдем выход. Что-то придумаем. Обязательно. Так нельзя, Лан. Я не позволю тебе. Не позволю, слышишь?! Что я буду делать без тебя? Ты думаешь, меня не найдут? Они придут за мной, и никого не будет рядом. Ты мне нужен.

Я крепко зажмурилась, обнимая его.

— Она права, — сказал Ил-Танка за моей спиной. — Твоя смерть ей ничем не поможет. Тебе — возможно, так проще. А ей — нет.

— Мы что-нибудь придумаем, Лан. Мы что-нибудь придумаем, — едва слышно шептала я, словно заклинание.

Лан тяжело дышал.

— Пойдем, — сказал Ил-Танка.

Мы сидели на кухне, за столом. Горела керосинка. Где-то на полу у плиты валялась моя кастрюля с кашей, никто к ней так и не притронулся.

— Тебя нужно спрятать, Соле, — говорил Лан.

Он уже немного пришел в себя, но руки все равно дрожали, поэтому он засовывал их под стол, чтоб не было видно.

— Куда? Разве можно от них спрятаться?

— Можно. Если ты не носишь кольцо и не пользуешься магией, тебя не так просто найти. Не выследить. Мне уже не спрятаться, а тебе можно.

— И прятаться всю жизнь?

— Уехать куда-нибудь подальше, совсем на север или в Ригдел, туда Литьяте тоже не очень дотягивается.

— А ты?

Лан покачал головой.

— Сейчас мы говорим о тебе, Соле.

— Нет, — сказала я. — Без тебя не поеду.

Лан начинал злиться.