Белов зашёл на почту, ему неожиданно захотелось поговорить с Ольгой. Ответить на заданные вопросы, сообщить о принятом решении — передать всё своё богатство сыну. Только ему одному!

Заказал разговор, попросил телефонистку ни в коем случае не говорить абоненту откуда ему звонят.

— Секрет? — кокетливо спросила немолодая женщина, принимая заполненный бланк и деньги. — Боитесь — любимая жёнушка прилетит для расправы с неверным супругом?

— Не отгадали, — доброжелательно рассмеялся Саша. — Наоборот, хочу проверить её верность. — Ради Бога, сделайте по срочному, экстренному. Как это у вас называется, молния, что ли. Или — аллюр два креста? Опаздываю на самолёт. Постарайтесь, очень прошу…

Телефонистка постаралась — Москву дали через пятнадцать минут. Для захолустья — невероятная скорость. Помня о необычной просьбе заказчика, она ни словом не обмолвилась о Свободном, больше того, уговорила своих коллег держать это в тайне. Пришлось упомянуть Благовещенск, без этого не обойтись…

После короткой беседы с Ваней, Белов вышел к терпеливо ожидающим его ребятам каким-то обновлённым, улыбчивым. Погладил Дока по лысине, по мальчишески толкнул в бок философа, обнял Витька.

— Ну, что, казаки-разбойники, калики перехожие, куда путь держим?

— В церковь, — смущённо попросил Федя.

В аптеку! — потребовал Ватсон.

— В аэропорт! — заявил Злой, подозрительно глядя на группу стриженых амбалов с наколками. — И — поскорей. Вдруг опоздаем, и самолёт улетит без нас…

Не опоздали. Мало того, пришлось полчаса ожидать рядом с приземистым бараком — временным, как объяснили служащие аэропорта, пристанищем авиаторов. Неподалёку от барака стоял солидных размеров вертолёт, готовый к вылету по маршруту Свободный — Первомайский.

Безверов с внучкой приехали на такси минут за пятнадцать до вылета. Дед Афоня был чем-то огорчён и обижен. То и дело терзал свою пышную бороду, что-то бормотал непонятное. Впрочем, некоторые бессвязные фразы Белову удалось распознать.

— Сызнова сцепились нехристи с бандюгами… Прольётся кровушка… Как утихомиришь, ежели — с автоматами да пистолями… Милиция, кол ей в задницу, руками разводит… А я что могу исделать?

Ярослава отвела Сашу в сторону, шепотом, таясь от разгневанного деда, рассказала о новостях, услышанных в Золотопродснабе. Приисковое население Первомайского состояло из двух групп или — слоёв. Сосланные при Сталине кавказцы мирно соседствовали с недавно приехавшими братками, которых приманил запах больших денег. Между этими двумя группами болталась немногочисленная третья — настоящие старатели, работящие и честные.

По началу кавказцы и братки жили мирно. Они не дружили, но и не воевали. Сами, естественно, не работали — на них трудилась третья «прослойка». Обдирали старателей с умом — не до конца, оставляли на пропитание и скудную одёжку. Чтобы не померли, но и не особо жирели.

Кавказцы объявили о создании компании закрытого типа под непонятным названием «Ингушзолото», братки, в противовес им, создали такую же подпольную фирму «Золотник». Обе группировки с опаской, завистью и, конечно — с ненавистью следили друг за другом. Иногда происходили стычки — золото всегда пахнет кровью. Поселковой администрации удавалось утихомиривать драчунов.

Недавно в поселке появились незнакомые люди. Какой-то Омар принялся разжигать страсти, натравливать соплеменников на братков. В свою очередь, главарь бандитов по кличке Базан создал боевой отряд, вооружённый охотничьими ружьями. Обе стороны активно готовятся к неминуемому сражению.

Закончив рассказ, Ярослава с детской надеждой поглядела на «богатыря», который должен… нет, не должен — обязан… погасить разгорающийся пожар.

Вот это влип! Если тройка «нехристей», напавшая на девушку, из этой компании, положение не только безвыходное, но и смертельно опасное. Ведь Омар узнал его, он обязательно предупредит своих подельников — берегитесь, мол, появился непотопляемый Белов, которого необходимо замочить. Пока он не замочил «Ингушзолота».

Придётся, насколько это возможно, изменить внешность — перекраситься с жгучего брюнета, приклеить лохматые, как у деда Афони, брови, прихрамывать на подобии Витька…

Саша растерянно посмотрел на девушку и старика, перевёл взгляд на трёх парней, которых он позвал за собой, обещая медовые воды и кисельные берега. Похоже, рухнула его надежда избавиться от криминала, зажить честно, без крови и страданий. Снова предстоит кровавая схватка…

Однажды он увлёкся не только кельтами, но и высказываниями Карла фон Клаузевица — прусского генерала и историка. В трудах пруссака было много непонятного, но отдельные строчки напоминали предвидение оракула. Будто автор неведомыми путями проник в наше время и подсмотрел все его беды. Мало того, посоветовал, как поступить, что сделать?

Как он выразился? Дай Бог, память…

Память не подвела — она высветила на экране подсознания строчки из последней книги прусского историка.

«…когда события развиваются с головокружительной быстротой, опыт не играет роли, а правила и принципы игры меняются на ходу…».

В принципе всё правильно, кроме отрицания опыта. Врёшь, пруссак, я накачан опытом, как воздушный шар — воздухом, с мальчишеской гордостью подумал Саша, Будто поощрительно погладил себя по голове. Соответственно, всегда готов дать отпор неважно кому: браткам или кавказцам.

И всё же, как поступить?

Отказаться от поездки в Первомайский и свалить на Сахалин или Камчатку? Но это — примитивная трусость, признание в бессилии. И перед кем — перед девушкой, которая постепенно входит в его новую жизнь! Ни за что! Ничего не поделаешь, придётся ехать в посёлок, вместе с дедом Афоней и его немногочисленными друзьями пытаться погасить зловещее пламя.

Ну, ладно, с ним ясно, потеряет глупую башку — туда и дорога, а как быть с Федей, Витьком, Доком? Они почему должны подвергаться опасности, подставляться под стволы кавказцев или братков? Ради какой высокой идеи?

— Спасибо, Слава, за информацию, — ласково поблагодарил Белов девушку, переиначив её древнерусское имя на более современное. — Пожалуйста, пойди к деду, успокой его. А я посоветуюсь с ребятами.

Она, наверно, поняла, что решение принято, парень летит вместе с ними — коснулась кончиками пальцев его щеки, благодарно улыбнулась.

Белов вкратце передал друзьям новости, услышанные от Ярославы. Подчеркнул, что он не ожидает согласия на поездку в огнедышащую печь, наоборот, советует возвратиться в город, поселиться в гостинице и там дождаться его возвращения.

— Ты за кого нас держишь? — возмутился Злой. — За слабаков и недоумков? Дескать, вы жрите и пейте в три горла, пользуйте местных давалок, а я сам, без помощи, управлюсь с первомайскими хищниками. Так я понимаю или ошибаюсь?

Не совсем так…

— Витёк прав, — вступил в беседу Федя-философ. — Мы вовсе не слабаки, какими ты нас считаешь. Кроме оружия имеется слово Божье, оно сильней вех стволов, взятых вместе. Уверен, что мне удастся примирить обе стороны…

Если тебе не успеют оторвать мужские причиндалы…

Ватсон в беседе не участвовал, он деловито перебирал в бауле флакончики и коробочки, бинты и марлю. В совместной поездке он не сомневался. Значит, нужно приготовить средства лечения неизбежных ранений.

Настаивать на своём — обидеть. Мужики — не дети, знают, на что идут. Должны знать!

Ладно, быть по сему. Перетёрли, переморгали!

Белов облегчённо рассмеялся, хлопнул Витька по плечу, толкнул кулаком в бок философа, помог Ватсону закрыть баул.

Наконец, объявили посадку. Возле входа в вертушку хмурый мужик пенсионного возраста проверил билеты. Предупредил — предстоят две промежуточных посадки, в Таёжнинске и в Мошкаре. Лёту до Первомайки — два с половиной часа.

Первым в вертолёт медведем полез Безверов. Судя по угрюмому выражению лица старого таёжника, внучке не удалось успокоить его. За ним — два бородача с поклажей. Потом — Белов с друзьями. Последней поднялась Ярослава.