Я даже не заметил, что он умер, так был опьянен финалом сумбурной битвы. Смерть уже расплавила железо его мускулов, а я и не подозревал об этом. Все еще в горячке сражения, я вскочил ногами на поверженное тело и машинально топтал ему голову и грудь до тех пор, пока кости не превратились в кашу под моими каблуками. Лишь тогда до меня дошло – Бакстер мертв.

Больше всего на свете мне хотелось обессиленно рухнуть на землю, я почти терял сознание от неимоверного напряжения и боли. Но в мозгу молоточками стучало: твоя работа еще не окончена. Нагнувшись, я шарил онемелыми руками, пока не отыскал и не подобрал револьверы. Врожденный опыт лесного жителя указал мне дорогу к хижине Брента. Пошатываясь, я побрел между соснами. Даже после столь отчаянной борьбы мое закаленное тело с каждым шагом восстанавливало силы.

Оказалось, что я недалеко от цели. Топ следовал своему чутью жителя джунглей и просто оттащил меня с тропы в заросли. Через некоторое время я уже двигался по тропинке к мерцающему из-за деревьев свету в окне жилища Брента. Негр не лгал, рассказывая о действии бомбы. Беззвучный взрыв не только не уничтожил дом, но незаметно было даже значительных повреждений – лишь выбитые стекла, валяющиеся на земле ставни да почерневшая крыша. Свет струился из открытых окон, а из хижины доносился нечеловеческий смех, от которого кровь стыла в жилах. Я уже слышал этот гнусавый голос, насмехающийся над нами в темных зарослях у тропы.

Стараясь держаться в тени, я бесшумно пробирался по поляне, двигаясь вокруг дома в направлении глухой, без окон, стене. Достигнув ее, я приблизился к дому, скрытый густым мраком. У стены я споткнулся, зацепившись одной ногой за что-то громоздкое и податливое. Я едва не рухнул на колени, сердце от страха ушло в пятки. Я прислушался. Из хижины все еще доносился издевательский хохот и насмешливые возгласы. Оказалось, что я споткнулся об Эшли, вернее, о его тело. Отблески света из окна падали на изуродованный труп. Мертвец лежал на спине, уставясь вверх невидящими глазами, голова его неестественно запрокинулась на кровавых ошметках, бывших когда-то шеей. Горло было просто вырвано: от подбородка до грудины зияла огромная рваная рана. Кровь насквозь пропитала одежду слуги. Приступ тошноты удалось сдержать с большим трудом Конечно, можно привыкнуть иметь дело с насильственной смертью, но сегодняшние события совсем выбили меня из колеи. Прижавшись к стене, я безуспешно пытался отыскать щель между бревен. Смех прекратился, и вновь в доме зазвучал нечеловеческий высокий голос, от которого пробирал озноб, а тело покрывал холодный пот. Как и тогда в лесу, я с немалыми усилиями смог разобрать слова:

– ...По странной прихоти судьбы черным монахам вздумалось оставить меня в живых. Убийство явилось бы актом милосердия, а им захотелось поразвлечься. Шутка была, с их точки зрения, просто восхитительной. Монахи Эрлика решили поиграть со мной, как кошка играет с полузадушенной мышью, а потом отправить в большой мир. Но только с навеки нестираемым клеймом – клеймом Гончей. Да, то, что вы видите, называется именно так. Забавная шутка, не правда ли? О, черные монахи – мастера своего дела, и они прекрасно справились с задачей. Тайное учение огнепоклонников позволяет как угодно изменить облик человека. Они величайшие ученые на свете – эти дьяволы Черных гор! Весь западный мир знает о науке меньше, чем слуга, вытряхивающий ковры в храме Эрлика.

Пожелай они покорить мир, мы давно бы стали их рабами. Их изыскания в любой области знаний превосходят все мыслимые пределы, доступные современной науке. Я, как видите, столкнулся с их достижениями в пластической хирургии. Знания всех врачей мира несравнимы с их разработками в области желез внутренней секреции. Монахи знают, как замедлить их развитие, либо ускорить, или же вообще изменить функции определенным образом. Ни один европейский или американский врач не в состоянии даже представить, что можно добиться подобных результатов – и каких результатов! Посмотри на меня! Будь ты проклят, смотри и сойди с ума!

Двигаясь очень осторожно, я приблизился к окну и заглянул внутрь. В противоположном углу комнаты, обставленной с роскошью, совершенно несоответствующей внешне скромному вицу жилища, на широком диване лежал Ричард Брент. Его руки и ноги были плотно прикручены к телу толстой веревкой. Лицо приобрело синюшный оттенок, а вкупе с выпученными глазами и раскрытым слюнявым ртом оно мало походило на человеческое. Рядом, на крышке стола, растянутая за лодыжки и кисти, была привязана беспомощная Глория. Она была совершенно обнажена. На полу валялась небрежно разбросанная одежда, видимо грубо сорванная с девушки. Повернув голову, несчастная широко раскрытыми глазами неотрывно смотрела на стоящую в центре высокую нескладную фигуру. Из окна, за которым я притаился, было видно только спину говорившего человека. Внешность его казалась обычной – высокий, худощавый мужчина в плотном, напоминающем плащ с капюшоном одеянии, спадающем складками с широких костистых плеч. Но меня опять охватила странная дрожь при виде этого существа. Похожее чувство я испытал, столкнувшись с жуткой темной тенью над телом бедного Джима Тайка. Нечто неестественное было в очертаниях этой фигуры, хотя и не столь различимое со спины. Определенно возникало ощущение уродства, и я испытывал страх и отвращение, зачастую свойственные любому здоровому человеку при виде безобразного калеки.

– Превратив меня в нынешний кошмар, они потеряли ко мне интерес и выгнали прочь, – простонал гнусавый голос. – Но изменения происходили медленно, это заняло не день, не месяц и даже не год. О, как часто мне хотелось покончить с этим раз и навсегда, взять и умереть. Но меня удерживала мысль о мести! Монахи не только калечили мое тело, они затронули душу, забавляясь своими дьявольскими играми. Каждый день в череде долгих лет, покрытых красным туманом неслыханных мучений, я мечтал заплатить мой долг тебе, Ричард Брент, гнуснейшему из приспешников Сатаны!

Огнепоклонники равнодушны к золоту, освободившись, я стал достаточно обеспеченным, чтобы без помех осуществить свой план. И вот – да здравствует охота! Из Нью-Йорка я послал тебе весточку. Представляю, как ты обрадовался, получив фотографию старого друга. А в письме я подробно описал все случившееся – и все, что случится. Ты слишком самонадеян, если решил, что можешь скрыться от меня. Глупец, вряд ли я предупредил бы тебя, не будь полностью уверен в успехе моей охоты. Нет, ты должен был страдать, зная о своей судьбе, ежеминутно умирать от страха, убегать и прятаться, как загнанное животное. Я гнал тебя от побережья до побережья, и ты все больше осознавал свое бессилие, невозможность спастись и неизбежность нашей встречи. Ненадолго тебе удалось скрыться здесь, в гуще диких лесов, но я выследил тебя. Монахи Ялгана дали мне не только это. – Его рука поднялась к лицу, и Ричард Брент приглушенно взвыл. – Кроме клейма Гончей я получил частицу духа бестии, ставшей моим прообразом. Много раз я мог убить тебя, но мне этого было недостаточно. Месть – горький нектар, и я хотел насладиться им до последнего обжигающего глотка. Единственное существо, к которому ты испытываешь привязанность, – твоя племянница Глория. Вот почему я послал ей телеграмму. Расчет оказался верным: она здесь. Все, все шло так, как я задумал. Лишь одно досадное недоразумение задержало меня на пути сюда. Мое лицо всегда скрывали бинты, с тех пор как я покинул Ялган, случайная ветка сорвала их. Негр-проводник увидел мой облик, и мне пришлось убить глупца. Никто, ни один человек не останется в живых, посмотрев на мое лицо. Впрочем, нет, Топ Бакстер может любоваться мной безнаказанно. Ведь он почти обезьяна, хоть над ним и не поработали черные монахи. Я почувствовал в нем ценного союзника, встретив его вскоре после того, как столкнулся с Гарфилдом. Этот тип стрелял в меня! Но о нем позаботился Топ. Разум негра столь примитивен, что он совершенно меня не боится, решив, что я некий демон. А раз я не враждебен по отношению к нему, он старательно помогает мне, боясь прогневить. И рассчитывает на мою помощь.