Похожий на апача человек, которого я никогда раньше не видел, лежал на бетонных плитах тротуара в темнеющей луже собственной крови. Его ударили ножом в спину, а после, уже когда он упал, добили еще несколькими ударами.

Две полицейские машины мигали проблесковыми огнями, группа блюстителей закона в летней форме стояла рядом, в ожидании машины скорой помощи. Хотя вряд ли здесь чем-то можно было помочь.

Извините, что подняли вас с кровати в такой час, мистер Шеридан.

Сержант сыскной полиции Том Райли представился мне у входа в мотель буквально несколько минут назад. Он был очень обходителен, но у меня возникло чувство, что ему плевать было на то, что пришлось вытащить меня из кровати. Он просто старался как можно лучше выполнить свой малоприятный долг, и у меня сложилось впечатление, что он знал толк в своем деле.

Мы подумали, может, вы знаете что-нибудь о нем?

Райли протянул мне вырезку из местной газеты, и я сразу узнал статью, опубликованную во вчерашнем утреннем выпуске. В ней сообщалось о том, что я, Дэн Шеридан, автор нескольких романов и книг по истории Дальнего Запада, приехал в город с целью сбора информации и проведения исторических изысканий.

Единственно, что было опущено в статье, это слова, которые сорвались у меня с языка в момент упоения собственной славой, когда я давал интервью местному телевидению: «Среди прочих фактов я хотел бы выяснить, что все-таки случилось с братьями Туми».

Журналист, бравший интервью, не обратил внимание на эту фразу, будучи, по-видимому, лишен нюха, свойственного телевизионной братии, и сразу перешел к другим вопросам.

Между нами, я намеревался заняться загадкой исчезновения братьев Туми, когда придет время, и пока не хотел делиться этим завидным сюжетом ни с кем.

Туми уехали из Техаса почти сто лет назад, и до определенного момента проследить их путь не составляло труда. Зато последний участок их пути был сущей загадкой. Четыре тысячи голов скота и двадцать семь человек как в воду канули. По крайней мере, складывалось именно такое впечатление.

Вряд ли я смогу вам помочь, сержант, сказал я. Этого человека я раньше никогда не видел.

Да я и не очень-то на это рассчитывал, сказал Райли, все еще не опуская глаз с трупа. Как вы думаете, почему он искал встречи с вами?

Обычное дело. Ко мне обращаются разные люди. Одни хотят обсудить со мной какую-нибудь из моих книг, но чаще просят помочь с изданием своих. Редко, но бывает: приходит человек, и его рассказ становится сюжетом моего нового романа.

Вам что-нибудь говорит имя Альварес?

Очень жаль, но ничего.

На этом можно было бы поставить точку, и я уже собирался отправиться в номер и снова забраться в постель. Впереди был трудный день, затем долгий перелет, а я ощущал жуткую усталость.

Но все было совсем не так просто. Когда я проходил мимо окна дирекции мотеля, дежурный, заметив меня, постучал в стекло, и я зашел внутрь.

Тут просили вам передать, мистер Шеридан. Еще вчера, но я не заметил, когда вы вечером вернулись в мотель.

Он протянул мне несколько листков бумаги. Телеграмма от издателя, напоминающая о предстоящей встрече через десять дней в Беверли Хиллз. Извещение о телефонном звонке от одной газетной дамы, намеривающейся написать обо мне статью, и, наконец, записка, написанная незнакомым корявым почерком:

"У меня для вас есть информация. Буду в мотеле в час ночи.

Мануэль Альварес".

Я вышел на воздух. Райли собирался уже сесть в машину, но остановился, когда я его окликнул. Он бросил взгляд на записку, выслушал мое короткое пояснение и спросил:

А почему именно в час ночи?

Тут я вам не помощник. Как я уже сказал, раньше я с ним никогда не встречался. Да и вряд ли это играет роль. В моем деле мне приходится сталкиваться с разными типами.

Можно забрать записку?

Ради бога.

Тут мое любопытство все-таки взяло верх.

Сержант, если вам что-нибудь известно об этом человеке, скажите. Вдруг всплывет в памяти.

Он помедлил мгновение.

Пожалуй, он был единственным честным парнем в своем семействе. Братцы его не переставая влипали в одну историю за другой с самого детства.

Наш разговор ничего не дал, и я пошел спать. Утро настало быстро, и я не успел выспаться. Первая встреча была назначена на девять утра. В ожидании такси я купил газету.

На первой странице кратко говорилось о ночном происшествии, причем были изложены только голые факты. Но было одно существенное отличие, и заключалось оно уже в самом заголовке:

«ВТОРОЙ БРАТ УБИТ ЧЕРЕЗ ДВЕ НЕДЕЛИ».

Пит Альварес был застрелен помощником шерифа при попытке к бегству в момент ареста по обвинению в краже скота.

И еще одно. В последнем абзаце было сказано: «Остался последний брат Пио Альварес, проживающий по тому же адресу». Кроме того, сообщалось, что Пио Альварес недавно вышел из тюрьмы.

Пио? Пио Альварес? Сержант Пио Альварес? Сам того не зная, я солгал Райли. Хотя верно, что я ничего не знал о Мануэле Альваресе, но о Пио я мог бы порассказать.

Мы служили с ним в одном батальоне в Корее. Его трижды отдавали под трибунал, неоднократно отправляли на «губу», но он показал себя настоящим солдатом. Нас ранили с ним с разницей в несколько часов, захватили в плен почти одновременно, и вместе же нам удалось бежать.

Мы вместе сражались в Корее, и мне доставляло тогда удовольствие наблюдать за ним.

Он с гордостью поведал мне, что в его жилах на две трети течет кровь апачей. На одну треть он был метис, родом из Соноры.

И по крови, и по характеру он всегда сражался лишь с одной целью победить. Во время нашего побега, а это был долгий путь домой, ему не раз довелось сражаться, и мы прорвались. Будь на его месте другой, сомневаюсь, что нам удалось бы выйти к своим.

Первая мысль, мелькнувшая у меня в голове при виде статьи, достать монетку и набрать его номер. Но, поразмыслив мгновение, я решил забыть о нем и обо всем этом.

Да, мы с Пио сражались на одной стороне. Мокли ночью под дождем, пробивались сквозь снежные завалы, как дикие звери рыскали в поисках тепла и крова. Но все это в прошлом. Теперь мы в другом мире. Пио вечно влипал в неприятности, и у меня не было сомнений, что он мало изменился. Вполне возможно, что Мануэль, узнав о моем приезде и зная, что мы с Пио были приятелями, хотел обратиться ко мне с просьбой помочь вытащить Пио из очередной передряги.

У нас было много общего в прошлом, но он предпочел жить не в ладу с законом, а я избрал другой путь, в рамках требований общества.

Моя утренняя работа в архиве так ничего мне и не дала. В подшивках первых местных газет ни словом не упоминалось ни о Клайде, ни о Джоне Туми. Не было и справки о регистрации тавро на их имя.

Разведение скота в Аризоне только-только начиналось, когда братья Туми появились в этих местах. В 1864 году человек по фамилии Стивенз завел несколько голов скота в долине в окрестностях Преско, а затем, спустя два года, некие Осборн и Эли перегнали несколько сотен голов в округ Явапай. Стивенз умудрился сохранить свое стадо, а вот у Осборна и Эли индейцы угнали весь скот. Генри Хупер был первым истинным скотоводом на индейской территории. Он продал несколько сотен голов скота армейским гарнизонам и в конце концов обосновался в Долине Серных Источников, перегнав туда одно из своих стад. Было это в 1872 году.

В старых газетах, документах, альманахах Хинтона и Локвуда содержалось еще немало информации, но вот о Туми не было ни слова.

В земельном бюро еще один «прокол». Ни одного документа или записи с именем Туми. Но именно здесь я в третий раз обратил внимание на этого толстого типа.

Он читал газету в холле гостиницы, когда я заглянул проверить утреннюю почту, затем я увидел его на тротуаре у входа в архив. Теперь он опять был здесь, болтал о чем-то со служащим земельного бюро.