-Анна, я долгое время был один, и я не привык заботиться о ком-то кроме себя и я не умею любить и я думаю, что не подхожу тебе. Рядом со мной всегда мрачно, всегда холодно и одиноко. Тебе нужен кто-то, вроде Дона. Выйдешь замуж, родишь детей, и будешь действительно счастлива. Разве не об этом мечтают все женщины? Об обычной, нормальной жизни... Иди, завяжи мне галстук.
Я сползла с постели и встала перед ним.
-Мне жаль, что ты не понимаешь, что я не такая, как все женщины. Мне не нужна размеренная жизнь. Я готова быть с тобой: мрачным и грубым, холодным и строгим, жестоким и изредка нежным. Я хочу заботиться о тебе, гладить твои волосы и целовать твои руки...
-Я слишком стар для тебя, Анна. Еще несколько лет - и мы будем смотреться вместе смешно. Все будут думать, что молодая девчонка нашла себе престарелого, чтоб заполучить его деньги.
-Мне не нужны твои деньги, Микаэль.
-Знаю, что не нужны. Если бы это было не так - тебя бы здесь не было. - Он тяжело вздохнул и заботливо поцеловал меня в лоб. - Анна, мне больше нечего тебе сказать, пока. Давай просто оставим все так, как есть, и посмотрим, куда нас это приведет.
-Микаэль...
-Все, Анна, разговор закончен. И давай больше не будем об этом.
-Хорошо, сэр. Как скажите, - неохотно согласилась я.
-Это уже совсем другое дело, - он улыбнулся. - Кстати, вчера Дон просил меня отпустить тебя погулять, но я ему отказал. Сегодня я думаю, что это была хорошая идея. Собирайся и можешь быть свободна. - Он направился в кабинет, но остановился на полпути. - Да, и Анна, можешь не приходить ко мне сегодня.
Я бессильно опустилась на пол и заплакала. Он сказал, что любит меня, но это не было правдой. Он хотел, чтоб я была рядом тогда, когда была нужна ему, а когда я становилась не нужна - он мог просто сказать: ты свободна. Разве так поступают с теми, кого любят?
Собравшись, я прибралась в спальне и ушла к себе. Не успела я насладиться одиночеством - как ко мне постучался Дон.
-Привет, я хотел позвать тебя погулять,- как всегда весело сказал он.
-Дон, мне очень приятно, но сегодня не самый подходящий для этого день.
-Да? Как жаль...- расстроился он. - А у меня был для тебя сюрприз!
-Да? И какой же? - заинтересовалась я.
-Ну, если я скажу - тогда это уже не будет сюрпризом.
-А нельзя перенести все на другой день?
-Можно, конечно, просто я хотел побыть с тобой с того самого дня, как вернулся с Лондона... - застенчиво признался он. - К тому же, отец приказал мне развлечь тебя и пригрозил, что если ты не захочешь - чтоб я сказал тебе, что это его приказ. Отец любит покомандовать, - улыбнулся он. - Но я не стану тебя принуждать. Скажешь мне, когда будет удобное для этого время - я буду с нетерпением ждать.
Нет, ослушаться приказа мистера Фаррелла я бы не посмела, к тому же Дон выглядел таким расстроенным из-за моего отказа, что мне стало жаль его.
-Ладно, давай развеемся. Только дай мне время собраться, - согласилась я.
-Правда? - Дон не мог поверить своему счастью.
-Правда, - подтвердила я.
-Отлично, тогда собирайся. Только одевайся потеплее - там сегодня настоящий мороз.
Дон усадил меня в свою машину и мы помчались заснеженными дорогами.
-Господи, Дон, это что, фабрика? - спросила я, когда мы остановились.
-Не просто фабрика, а фабрика шоколада! Здесь и происходит вся магия! - восторженно затараторил он.
-Так это подарок для меня или для тебя? - улыбнулась я.
-Это подарок для любого сладкоежки!
Бродя по фабрике, я думала о Микаэле, о том, что я даже развлекаюсь по его приказу и о том, к чему меня приведут эти отношения.
Дон был в восторге от всего, веселился как ребенок и пробовал все, что ему разрешали пробовать.
-Я был на такой фабрике в Лондоне, но здесь шоколад намного вкуснее, - сказал он, когда мы возвращались к машине. - Анна, ты сегодня сама не своя. Тебя кто-то обидел? Может, мой отец? Он умеет незаслуженно обидеть.
-Нет, Дон, меня никто не обидел. Прошу, давай не будем возвращаться в отель. Хочу гулять весь день, до самой ночи.
-Ну, это уже совсем другой разговор! - обрадовался Дон, заводя машину, - куда поедем?
-В кино! - решительно ответила я.
После просмотра мультика - я совсем расслабилась и повеселела. Мы перекусили и прогулялись по торговому центру, прикупив для мистера Фаррелла веселую футболку с надписью: "Большой босс"
-Сомневаюсь, что он ее когда-нибудь наденет, - улыбнулся Дон, - но я хочу увидеть выражение его лица, когда он ее увидит.
По дороге мы заскочили в салон, чтобы постричь непослушную копну волос Дона, а потом ему захотелось мороженного... даже не смотря на то, что на дворе зима.
В отель мы вернулись поздно, весело смеясь и вместо того, чтоб попрощаться - пошли ко мне пить чай. Мы просидели до утра, болтая ни о чем, а Дон поедал конфеты, которые купил во время нашей прогулки, и мне было с ним хорошо и свободно.
Уже три дня я не встречалась с Микаэлем. Вместо этого, я проводила время с его сыном, и с каждой встречей мы становились все более близки.
Я только вернулась к себе, после того, как мы с Доном слепили огромного снеговика прямо перед отелем, а потом долго бросались снежками. Я была в прекрасном настроении и хотела спать, но с удивлением обнаружила на кровати небольшую коробку. Я стянула красный бант и открыла ее: красные туфли на высокой шпильке, чулки и ... нитки, что ли? А, это трусики из трех ниточек. Ясно. Я даже догадываюсь, от кого этот, столь щедрый подарок.
На дне коробки лежала записка:
Надень это, и я жду тебя в президентском номере.
Стоит ли мне идти? Стоит ли снова погружаться в этот мрак, едва я только стала из него выбираться? Что за глупые мысли? Конечно стоит! Я скучала по нему, и кого я обманываю - я ждала его приглашения.
Надев чулки, туфли и подобие трусиков, я набросила халат и села в лифт.
Президентский номер был еще роскошнее, чем номер мистера Фаррелла. Я в нем никогда не убиралась и никогда раньше в нем не была, но сейчас он меня мало интересовал. Меня манил элегантный мужчина, стоящий у огромного окна в пол и задумчиво глядящий на ночной город. Он не заметил моего присутствия и в полумраке, какое-то время я могла любоваться его ровной осанкой и звоном кубиков льда в его бокале.
Это был мужчина моей мечты, мужчина, которого я любила и перед которым преклонялась.