Том с изумлением увидел перед собой пологий спуск в какой-то овраг протяжением в несколько акров, заросший травой. Посередине оврага протекал ручей, и его тихое журчание было единственным звуком, нарушавшим тишину утра. Сотни индейских малорослых лошадей паслись, стояли или лежали на этом своеобразном лугу. Ни одного индейца не было видно. Но так как свет был еще серый и тусклый, то никакой уверенности в этом не могло быть. Пилчэк приподнялся, выглянул из-за скалы и осмотрел расположение лагеря, узкие тропинки среди тростников и подступы к спуску со своей стороны. Затем он снова опустился на землю и обратился к своему отряду, который полз за ним.

— Если мы останемся здесь, наверху, то будем в наилучшем положении для боя, — внушительно прошептал он. — Старуэлл, возьмите человек десять и отползите немного назад, затем поверните вниз к тому месту, куда выходит этот тростник. Харкэуэй, возьмите тоже десять человек и спуститесь тем же путем. Идите медленно. Без всякого шума. Не вставайте. Тогда нам видны будут позиции друг друга, и мы сможем наблюдать за всей местностью, кроме отдаленной части этого тростника. Это большой лагерь — здесь человек двести индейцев, а, может быть, и больше, если они с семьями. А я думаю, что это так. Индейцы при таких условиях сражаются ожесточеннее. Нам предстоит адский бой. Но старайтесь щадить женщин и детей. Вот и все.

Еле слышно, глубоко затаив дыхание, оба отряда под командой Старуэлла и Харкэуэя поползли обратно между камнями и скрылись из виду. Затем снова воцарилась абсолютная тишина.

— Уу! — глухо прохрипел Медвежий Коготь. Мускулистой рукой ухватил он Тома за плечо.

Том приподнял голову на несколько дюймов и увидел высокого индейца, который стоял и смотрел на восток, где бледные розовые полосы возвещали о восходе солнца. Том почувствовал, как все тело его вздрогнуло и кровь закипела. Этот индеец, может быть, один из убийц Хэднолла или, возможно, один из напавших на лагерь Джэтта, откуда исчезла Милли Фэйр.

Затем появился другой индеец, потом еще один, затем несколько женщин, и в довольно короткое время весь лагерь ожил. Струи синего дыма лениво поднялись в тихом воздухе. Лошади задвигались кругом. Бесконечным казалось Тому время, пока Харкэуэй и Старуэлл занимали свои позиции. Том удивлялся, почему Пилчэк ждет так долго. В висках у него стучало; горло пересохло, и в глазах ежеминутно темнело.

— Уу! — воскликнул Медвежий Коготь и на этот раз тронул Пилчэка, повернув его лицом к определенному месту лагеря.

В это мгновение раздался необычайный, пронзительный, неожиданный и страшный вой, потрясающий и дикий.

— Боевой клич команчей! — шепнул Пилчэк. — Кто-то из них заметил наших. Подождем! Пусть начнут стрелять. Тогда, может быть, индейцы бросятся туда.

Едва смолк быстрый шепот разведчика, как раскатилось гулкое эхо ружейного выстрела. Он донесся снизу, из отряда Старуэлла. В одно мгновение в индейском лагере началась невообразимая суматоха, поднялись оглушительные крики, и одновременно раздались резкие, частые выстрелы. Ружейный залп из отряда Старуэлла послужил сигналом открыть стрельбу и для Харкэуэя. Струйки белого дыма указывали на местопребывание обоих отрядов. Залп из винчестеров доказал, как поспешно взялись за оружие и индейцы.

Несмотря на запрещение Пилчэка, некоторые из его отряда начали стрелять.

— Ну что же, если вы не в состоянии ждать. Но стреляйте метко! — крикнул он.

Двадцать выстрелов грянуло разом с этого скалистого спуска. Все охотники заряжали и стреляли, и Тома окружал треск и грохот. Но над всем этим поднимался чудовищный, пронзительный, боевой клич команчей. Через несколько мгновений оглушительный ружейный треск и вон прекратились, и грохот и шум стали тише. В лагере внизу царил переполох, но индейцы, по-видимому, прибегли к хитрости. Уже передняя линия палаток была объята пламенем, и оттуда поднимались клубы дыма. Сквозь него было неясно видно, как женщины и дети бежали к противоположному подъему. Несколько испуганных лошадей носились с горящими гривами и хвостами, но большая часть была собрана индейцами в одном месте и находилась под их наблюдением. Вскоре сквозь дым можно было различить, как несколько индейцев с женщинами и детьми тащили свои узлы и вели лошадей по противоположному подъему.

Команчи оправдали свою репутацию самых смелых и замечательных наездников прерии. Под огнем охотников некоторые из них, полуобнаженные, с криком, держа в руке ружье, поскакали на неоседланных лошадях, неустрашимые и стремительные, прямо к тропинке в тростниках.

Том видел, как индейцы стремглав падали на землю, видел, как лошади оступались и далеко сбрасывали своих всадников. И он видел также, как индейцы вихрем проносились под залпами с подъема и исчезали в тростниках.

Затем Том увидел сквозь густой дым пламя внизу, в лагере, белые струйки порохового дыма и за камнями, за деревьями, всюду, где можно спрятаться, притаившиеся, ничком лежащие фигуры индейцев. Пули просвистели над головой Тома и ударились в скалу по обе стороны его. Стреляли команчи, в большом количестве оставшиеся в лагере.

— Ребята, — заявил Пилчэк, — нам нужно выбираться отсюда и подняться наверх. Рассыпайтесь по сторонам, ползите на животе и старайтесь укрываться за камнями.

И началось отступление, связанное с большим риском. Пули из винчестеров ударялись о скалы, и белая пыль носилась в воздухе.

Том старался не отставать от Медвежьего Когтя, но это было невозможно. Индеец полз, извиваясь, как змея. Пилчэк тоже скользил по земле замечательно ловко при его крупном телосложении. Остальные ползли быстро или медленно, в зависимости от своих способностей. И отряд, до того державшийся вместе, постепенно распылился. От позиции, оставленной охотниками, до вершины подъема было около двухсот ярдов. Тому это отступление ползком казалось бесконечным и невыносимым. Однако он понимал, насколько это было необходимо. Кто-то полз за Томом с большими усилиями, тяжело дыша. Это был Ори Тэск. Он был жирный и толстый, и потому напряжение это было ему почти не под силу, и он подвергался большой опасности. Тому приходилось думать о себе самом, однако, он задавался вопросом, не помочь ли ему Ори. Робертс полз немного слева от Тома, и тоже медленно. Справа от Пилчэка место занял старый седой охотник по имени Кэлкинс. Остальные находились выше и быстро исчезали из виду. Из-за камня рядом с Томом вылетела пуля и прожужжала в воздухе. Другая ударилась в землю прямо перед ним, осыпав ему лицо пылью и песком. Пули со свистом проносились низко, прямо перед камнями. Кэлкинс шепотом передал находившимся сзади распоряжение Пилчэка поторопиться и ползти скорее.

Том полз, прижавшись к земле, таща за собою тяжелое ружье, и не мог двигаться быстрее. Он был весь покрыт горячим потом, но ледяной холод пронизывал его, и треск винчестеров производил на него впечатление какого-то чудовищного кошмара.

— Доон, — вдруг окликнул его Робертс, — парень сзади вас ранен.

Том оглянулся. Ори Тэск лежал, уткнувшись лицом в землю. Жирное тело его вздрагивало.

— Ори! Ори! Вы ранены? — шепнул Том.

— Это пустяки, — простонал тот, поднимая бледное лицо. Он был все в той же широкополой шляпе, и клок волос торчал из дыры на макушке. — Ничего.

— Робертс, помогите мне, — позвал Том и пополз назад к Ори. Робертс сделал то же, и они одновременно доползли до раненого.

— Очень вам благодарен, — признательно произнес Ори, когда они взяли его под руки с обеих сторон.

До этого момента Том был весь во власти совершенно нового для него ощущения. Он был близок к паническому страху, и ему трудно было удержаться и не броситься бежать. Но несчастье, случившееся с Ори, внезапно и круто изменило его настроение. Он овладел собой, и страх его под влиянием сочувствия к товарищу исчез.

— Потащим его, он сам не справится, — шепнул Робертс.

Тогда началось самое мучительное для Тома испытание. Им пришлось ползти и тащить за собой раненого Ори. Том, поддерживая левой рукой Ори, а в правой волоча за собой ружье, продвигался вперед толчками. Пули стали теперь свистеть и ударяться с другой стороны, и это означало, что команчи и справа заметили ползущих охотников. Вдруг над Томом грянул выстрел из тяжелого охотничьего ружья — затем последовали один за другим еще два выстрела.