Том внимательнее, чем всегда, присматривался и слушал. Хэднолл ликовал. День выдался удачный. Такого страшно сильного и выносливого человека, как он, крайне утомительная работа не пугала. Он был похож на счастливца, нашедшего золотые россыпи. Настроение отца отражалось и на Бэрне Хэднолле. Пилчэк ел молча, не разделяя их откровенного восторга. Стронгхэрл, конечно, был бы доволен вниманием Сэлли, если бы не чувствовал соперника в Ори Тэске. Тот не спускал глаз с Сэлли. у Дэнна был довольно хмурый вид. Он, вероятно, еще не рассказал Хэдноллу о своих неудачах.

После ужина мужчины в течение двух часов растягивали и скоблили шкуры. На всех подходящих местах в лагере разостлали шкуры бизонов, оставив узкие дорожки для прохода между ними. Работа эта еще не была кончена, когда женщины улеглись спать. Сидя у костра, в который Том подбросил поленьев, Дэнн рассказал Хэдноллу и Пилчэку те же новости, что и Тому, не высказывая только своего мнения о присутствии женщин в лагере.

К удивлению Тома Хэднолл отнесся к рассказу Дэнна легко. Он, по-видимому, не почуял тут никакой серьезной угрозы, и на неудачи Дэнна отозвался краткими словами:

— Не повезло вам! Но вы можете быстро вернуть потерянное. Присоединяйтесь ко мне. Чем больше участников, тем мы будем сильнее, тем меньше опасности.

— Как обстоит у вас дело со съестными припасами? — осведомился Дэнн.

— Хватит на два месяца. Но мы еще до того нагрузим все повозки шкурами.

— Отлично, Кларк, я присоединяюсь к вашему отряду, и, конечно, буду охотиться для себя и буду платить свою долю расходов, — ответил Дэнн медленно, как бы обсуждая серьезный вопрос. — Но я надеюсь, что вы ничего не будете иметь против, если я откровенно выскажусь относительно ваших женщин.

— Нет, вы можете откровенно говорить со мной обо всем и обо всех.

— Вам следовало бы отправить ваших женщин обратно или отвезти их в форт Эллиот, — решительно сказал Дэнн.

— Дэнн, я не сделаю ни того, ни другого, — резко ответил Хэднолл.

— Ну, так солдаты сделают это за вас, если они случайно окажутся здесь, — так же резко сказал Дэнн. — Это ваше дело. Я не пытаюсь вмешиваться в ваши дела. Но женщинам не следует принимать участия в такой охоте, которая, по-видимому, предстоит этим летом. Говоря откровенно, я считаю, что мистер Пилчэк должен был предупредить вас и посоветовать оставить где-нибудь женщин.

— Я намекал об этом Хэдноллу, но он не хотел слушать, — заявил разведчик.

— Ничего подобного вы мне не говорили, — раздраженно крикнул Хэднолл.

Затем последовал горячий спор, и у Тома составилось мнение, что Пилчэк не сказал своевременно всего того, что знал.

— Как бы там ни было, это, право, не имеет для меня никакого значения, — сказал, в конце концов Хэднолл. — Я хотел, чтобы жена и Сэлли были со мной. И раз я приехал сюда совсем, они тоже приехали. Мы охотимся теперь на бизонов, да, пока это прибыльно. Но главное, чего мы ищем, это хорошее место для фермы.

— Теперь выслушай меня, Хэднолл, — кратко сказал Дэнн. — Я не намереваюсь командовать вашим отрядом. Я хочу сказать только одно… Я охочусь уже шесть месяцев и знаю, что говорю. Самое большое стадо бизонов находится южнее, на Красной реке, в Стэкед Плэнс. Вы думаете, что здешнее стадо большое. Это только незначительная оставшаяся часть. На Красной реке бизонов в тысячу раз больше. Большая часть охотников именно там, и команчи и кайовы вступают там в бой с ними. Я встречал охотников, которые рассчитывают, что главное стадо доберется сюда весною, приблизительно в мае. Но я уверен, что главное стадо никогда не зайдет так далеко на север. Если вы хотите заработать охотой много денег, то должны отправиться на Красную реку.

— Так клянусь, мы и отправимся туда! — воскликнул Хэднолл.

— Хорошая охота у нас и здесь, пока стадо бродит около реки, — вмешался Пилчэк. — Мы здесь почти одни.

— Это верно, — сказал в заключение Дэнн. — Я охотно остановлюсь здесь. Но когда мы отправимся в Стэкед Плэнс, то нам надо быть готовым к тяжелым временам. Этим летом на Красной реке будет настоящий ад.

Быстро проносились дни, последовавшие за присоединением Дэнна к отряду Хэднолла, и Том скоро превратился в охотника и в мастера по сдиранию шкур с бизонов. Он никогда не был искусным стрелком, но своей верховой ездой и отвагой возмещал то, чего ему недоставало как стрелку. Если у человека крепкие нервы, то ему не надо особого умения стрелять. В сдирании шкур Том превосходил всех участников отряда Хэднолла. Руки у него были большие и сильные, и эти качества в соединении с ловкостью обещали сделать из него первостепенного мастера по сдиранию и растягиванию шкур.

Отряд Хэднолла следовал за другими отрядами, никогда не нагоняя их, на юг, по течению реки, вслед за стадом бизонов. Ни Дэнн, ни Пилчэк не были уверены, что река эта впадает в Красную реку, но, по мере того, как шло время, они все больше склонялись к этому мнению. Если это было так, то это было им только на руку. Стадо продвигалось медленно и, только преследуемое выстрелами, убегало на несколько миль южнее, а на другой день всегда снова паслось у реки. Однако наступило утро, когда стада уже не было видно. Пилчэк безуспешно проскакал тридцать миль на юг. Он высказал мнение, и Дэнн согласился с ним, что бизоны, наконец, направились к Красной реке. В ту же ночь решили прекратить пока охоту и ехать на юг на поиски главного стада.

Том, благодаря своим успехам, скопил немало денег, и был крайне изумлен этим. Как быстро маленькие цифры превращались в большие!

Он пробыл на охоте всего двадцать три дня. Триста шестьдесят бизонов было убито им. Но это было не все. Платили ему за содранные шкуры, а он содрал их четыреста восемьдесят две — в среднем по двадцати в день. И Хэднолл был должен ему сто сорок четыре доллара шестьдесят центов. Том охотно работал на ферме за двадцать долларов в месяц и был доволен. А такой огромный заработок казался ему невероятным. Том был поражен. Предположить только, что он будет охотиться и сдирать шкуры с бизонов целый год! Эта перспектива совершенно ошеломила его. Кроме того, лагерная жизнь, открытый простор, непрестанная верховая езда и увлекательная охота — все это незаметно действовало на него и, хотя он этого еще не сознавал, в нем уже произошла большая перемена.

Было уже настолько светло, что можно было различать окружающие предметы, когда Милли Фэйр выглянула из повозки, тщетно надеясь, что сможет сделать прощальный приветственный знак тому молодому человеку, Тому Доону. Ее отчим всегда почему-то чрезвычайно интересовался другими отрядами, хотя избегал какого бы то ни было общения с ними. Но в лагере Хэднолла все было тихо и никого не было видно. Вскоре серый утренний туман поглотил деревья и повозки. Милли снова улеглась и закрыла глаза. Сон не вернется снова. Скрип колес и топот копыт не только разгонял дремоту, но и доказывал ей, что началось в действительности то путешествие по прерии, которого она так боялась.

Путешествие это сулило только одну приятную перспективу — то была смутная надежда снова встретить где-нибудь высокого красивого незнакомца, который так ласково беседовал с ней и так задумчиво смотрел на нее. Ни на что другое, кроме простой встречи с ним она не надеялась! Она была бы благодарна и за это. Ее отчим запретил ей дружить и даже знакомиться с охотниками. Пять недель совместной жизни с отчимом многому научили ее и она боялась его. Его оскорбительное обращение с ней накануне вечером в присутствии Тома Доона возмутило ее. Она думала о том, что скоро, через год, наступит время, когда она будет совершеннолетней, и это даст ей свободу.

Встреча с Томом Дооном произвела за последние двенадцать часов полную перемену в Милли. Его взгляд преследовал ее и даже в темноте вызывал краску на ее лице. И сердце Милли трепетало от его слов, полных страха и упрека: «Я, может быть, никогда больше не увижу вас!» — не все ли равно, чем они были вызваны! Но она не могла сомневаться в этом молодом человеке с такими ясными глазами и такой приятной речью. Он был серьезен. Он хотел сказать, что будет огорчен, если не увидится больше с ней. А как отнесется она к тому, что никогда больше не увидит его? Она не могла бы сказать этого. Но, увидев его раз, она почувствовала, что бремя жизни стало для нее легче. Так в душе Милли Фэйр зародилась мечта. На долю ее выпала тяжелая работа на ферме, — когда она была девочкой, — тяжелая работа после долгого пути в школу и обратно. Она не помнила своего отца, который пропал без вести на войне. Трагедия наступила, когда мать ее вышла замуж за Рэнделла Джэтта и затем прожила всего только несколько месяцев. Родственников у Милли не было. Юноши и взрослые мужчины надоедали ей своим ухаживанием, и их назойливость, как и вся жизнь, которую она вела, не доставляла ей никакого удовольствия. Облегчение она почувствовал только в те месяцы, когда отчим уехал на охоту на бизонов. В марте он вернулся обратно с другой женой. Это была женщина с грубыми чертами лица, резкая и бессмысленно ревнивая по отношению к Милли. Он продал свою маленькую ферму на берегу Миссури и увез жену и Милли на юг, увлеченный перспективой обогащения охотой на бизонов.