Домой в Камитар они добрались, только когда солнце уже опускалось за дальние холмы. Мизза с трудом сползла с лошади - она еще ни разу в жизни не ездила верхом весь день, и у нее болели бедра и стертая слишком большим и неудобным седлом промежность. Встав на землю, она покачнулась и чуть не упала, но вовремя успела удержаться за стремя. Пусть она женщина, но своей слабости не покажет. Тем более - дяде.

Повелитель Ветра спрыгнул на землю рядом с ней, отцепил от седла поводья новых чудо-коней и передал их конюху.

- Приставить охрану и глаз не спускать, - приказал он. - Мизза, пойдем со мной.

- Да, дядя Тархан, - откликнулась девочка. Она откинула изрядно надоевший капюшон на спину, наслаждаясь прохладой вечернего воздуха, такой сладкой после целого дня, проведенного в душных тряпках. Вслед за дядей она поднялась по ступеням дома и через просторную прихожую прошла в комнату, залитую закатным светом. Ветер колыхал занавески, и от вида стоящей на столе еды у нее тихонько забурчало в животе. Она вдруг поняла, что ничего не ела весь день, и что злой голод впивается ей в живот холодными когтями.

Трое мужчин, негромко переговаривающихся за столом, как по команде замолкли и повернулись к Тархану.

- Вы задержались, - сказал Тахмурат. - Мы ждали вас еще часа два назад. Что-то случилось?

- Все в порядке, - Тархан опустился на лавку и впился зубами в сочный кусок вареного мяса, обмакнув его в подливку. - Шаман подарил мне двух коней, уверив, что они необычайно сильны и выносливы. Я проверял.

- И как? - поинтересовался Цахарра. - Не соврал?

- Если верить Миззе, он говорил одну лишь правду, - с набитым ртом проворчал Тархан. - А, Мизза?

- Да, сан Тархан, - робко проговорила девочка, прижимаясь к глинобитной стенке. Дядю она хотя и боялась, но любила. Остальных же Повелителей Ветра, включая отца - просто боялась. Дядя хотя бы испытывал к ней теплые чувства, как к своим дочерям, а другие всегда оставались внутри холодными и неприятными, зачастую - злыми и сердитыми, хотя и не подавали виду.

- Одну лишь правду не говорит никто, - нахмурился Мистан. - Твоя племянница слишком молода, чтобы как следует понимать взрослых. Проклятие позволяет ей видеть, но не понимать.

- Младший брат, - лицо Тархана помрачнело, а внутри плеснулась подавленная ярость, - я предупреждал, чтобы ты не говорил плохо про Миззу, пусть даже она твоя дочь. Ты меня, похоже, не услышал. Повторить так, чтобы до тебя дошло?

- Нет, старший брат, прости, - торопливо проговорил Мистан. - Я оговорился. Но Мизза и в самом деле слишком молода.

- Раньше она не ошибалась. Кстати, Наваха больше не держит мое стремя. Сегодня он без моего ведома и в нарушение моего прямого приказа опять нацепил на Миззу ошейник.

- Он хоть жив еще? - лениво поинтересовался Цахарра.

- Жив. А морду врач починит, - Тархан сунул в рот кусок лепешки и снова впился зубами в мясо.

- Так как все прошло? - осведомился Тахмурат. - Договорились хоть о чем-то?

Какое-то время Повелитель Ветра молча работал челюстями.

- Мистан прав, - наконец неохотно сказал он. - Этот человек знает о нас много. Слишком много. Он может устроить нам серьезные проблемы, просто болтая языком в присутствии не тех людей. Не то чтобы я боялся Кимицу и ее Глаз, но ссориться с ними нам сейчас ни к чему.

- Откуда он столько знает, непонятно?

- Нет. Он ни разу не проговорился. Он умеет застилать суть дела словами ничуть не хуже любого гулана. Дорого бы я дал, Тахмурат, чтобы найти ответ на твой вопрос. Но еще больше дал бы, чтобы узнать - откуда он вообще такой появился? Подобные ему люди не вырастают из земли, как поганки, за одну ночь.

- Возможно, следует поступить с ним так же, как и с поганками, - нахмурился Цахарра. - Пока он еще не вошел в полную силу…

- Ты дурак, Цахарра, - зло оборвал его Тархан. - Он пришел на встречу вдвоем со своим генералом. И оба были не вооружены.

- И что? - от младшего Повелителя Ветра тоже плеснуло злостью. - Вот и воспользовался бы случаем.

- Ты дурак, Цахарра, даже если забыть о моем обещании безопасности, - повторил Тархан, на сей раз спокойнее. - Он знает о нас куда больше, чем все остальные чужаки, вместе взятые. И, тем не менее, является без оружия и охраны. Значит, он уверен, что мы не рискнем на него напасть - например из-за того, что информацией владеет не только он. Или потому, что уверен в своем превосходстве. Ты не видел, как он двигался. Похоже, он страшный боец. Я бы не рискнул выйти против него - хоть врукопашную, хоть с оружием. И его "генерал"… Он бывший солдат масарийского спецназа. Не такой сильный и ловкий, но тоже опытный боец. Думаю, если бы я попытался их убить, не вернулся бы домой живым. Если встретишься с ним в укромном месте, можешь рискнуть сам. Только, во имя пупа Курата, постарайся, чтобы из-за твоей идиотской смерти не пострадал весь клан. А пока он жив - с ним нужно договариваться. Он действительно хочет установить с нами мир и даже готов заплатить за него немалую цену.

- Какую именно? - насторожился Мистан.

- Территории. Он готов улаживать старые территориальные споры между кланами - и утверждает, что способен разрешить их ко всеобщему удовлетворению. И торговля - он намекал, что очень скоро появятся новые торговые пути, и для них потребуется прокладывать дороги. Возможно, железные дороги. А значит, появится работа для наших людей, новые рынки и новые пошлины. Значит, мы сможем привозить учителей из Грашграда и отдавать наших детей в университеты. Но о цене потом. Мизза!

- Да, дядя Тархан?

- Что ты чувствовала в человеке, с которым я разговаривал? В Панариши?

Мизза помялась.

- Он… не боялся, дядя Тархан. Совсем, - робко сказала она. - Ему было интересно с тобой говорить, и он… он чувствовал удовольствие от беседы. Как… как ты, когда лучше всех стреляешь из лука.

- Он таил в мыслях предательство?

- Нет, дядя Тархан. Я не почувствовала.

- Он верил в то, что предлагал? Во всё? Или иногда лгал?

- Да. Он не солгал ни разу.

- Понятно… - Тархан побарабанил пальцами по столу. - А второй? Чужак с Востока? Что чувствовал он?

- Он… Он плохо понимал, о чем речь, и скучал. И еще в нем был интерес - словно наблюдал за незнакомыми животными. И еще…

Она замялась.

- Говори, - приказал ей отец. - Говори и ничего не утаивай.

- Еще ему было жалко меня, - прошептала девочка, опуская голову. - И он злился. Наверное, из-за ошейника. В конце он сказал, что я… что я нормальный человек и не сойду с ума.

- Жалко тебя… - повторил за ней Тархан. - Да. Он явно разозлился, когда понял, что ты в ошейнике. Что-то он сказал насчет своих дочерей. Насчет того, что обе - синомэ гораздо сильнее Миззы. Вот, кстати, еще одно. Панариши мог узнать о нас многое благодаря шпионам. Или подкупу. В конце концов, известное хотя бы двоим знает и ветер. Но откуда Саматта узнал, что Мизза - синомэ? И об ее ошейнике, о котором не догадывался даже я? Нет, Цахарра, я не стану связываться с такими людьми, что бы мне за то ни предложили. По крайней мере, пока не пойму их как следует.

- Чужак с Востока… - задумчиво проговорил Мистан. - И генерал. Наемник? Он вряд ли опасен так же, как Панариши. В конце концов, что ему известно о наших путях?

- Он бывший солдат. И бывший учитель истории. Он знает о нас достаточно, чтобы читать знаки у меня на плечах. И он неплохо знает поллах - иногда странно строит фразы, не всегда верно использует интонации, говорит только вежливым слогом, но все-таки говорит. Даже если он учил язык по книгам, он отнюдь не беспомощный младенец. Он далеко не так опасен, как его хозяин, но все равно опасен.

У Миззы снова забурчало в животе, и Повелитель Ветра обернулся к ней.

- Ты хорошо поработала сегодня, - сказал он, и в его голосе и в сердце проскользнули ласковые нотки. - Вот, держи, - он макнул большую лепешку в подливку, отпластал ножом толстый кусок мяса, плюхнул его на лепешку и протянул девочке. - Теперь иди домой и отдыхай.