В.П. Мой ответ на все ваши "почему?" может показаться вам странным. Россия не подготовилась к наплыву денег и лишь сейчас с трудом ищет способы их рационального использования и определяет оптимальные направления развития. Есть присказка: "Когда у меня много денег, у меня полно идей, когда денег — шиш, у меня только одна идея — у кого занять". На личностном уровне — это, может, и так, на уровне же государственном использование значительных сумм денег требует идей, идей и идей, если у собственника этих сумм — государства — нет желания всё бездарно профукать. На сей день за настоящее использование накопленных денег казну можно критиковать и так и эдак, но упреков в бессмысленном растранжиривании ресурсов, в том числе и через девальвацию наших вкладов за границей, она не заслуживает. А теперь объясню свою точку зрения.

До моего ареста в 1998 году я, как статс-секретарь Минфина, обязан был вести переговоры с отдельными депутатами и парламентскими фракциями на предмет согласования тех или иных параметров бюджета. И могу доложить, что уже тогда у здравых наших политиков было понимание: кризис в Юго-Восточной Азии приближается к концу, спрос на энергоресурсы возрастет, и поэтому пора думать, как нам более практично расходовать приток доходов. Тогда даже речь шла о создании альтернативных групп аналитиков — из правительственных кругов, из академических и из числа независимых экспертов. Пусть каждая из групп выдаст свои прогнозы о количестве возможных дивидендов и представит предложения, куда их с эффективной отдачей направить. У кого окажется семь пядей во лбу, тому и карты в руки — берите ответственность за запуск развития по тем или иным направлениям с получением властных полномочий. Но уже и в 1998-м, и уж, конечно, в 1999-м, политикам стало не до экономических прогнозов и определений приоритетов развития. Надвигались сокрушительные по возможным последствиям выборы в Госдуму, а за ними не менее зубодробительные выборы президентские.

Всех занимал вопрос — кто возьмет верх: Кремль или оппозиция. Потом всё внимание политиков оказалось прикованным к войне в Чечне, потом к битве с олигархами, выстраиванию вертикали власти. Политические проблемы затмили вопросы экономические, объёмы наших денежных запасов росли, и только после 2004 года всерьез стали размышлять, как их с умом использовать. Кое до чего додумались. Ряд программ — например, в ВПК и авиастроении, приоритетные национальные проекты — оправдали надежды. Так что бить тревогу по поводу якобы пропащей нашей казны сегодня рановато.

Н.А. И вы не считаете откровенным злом, что миллиарды и миллиарды наших денег закачаны на сей день на Запад и распутывают его проблемы, а не решают проблемы России?

В.П. Я не считаю это благом. Но настоящим злом, на мой взгляд, было бы то, если бы наша казна быстро и бездумно растратила свои накопления внутри страны.

Раздача денег бедным не истребит бедность — все излишки доходов съест инфляция. Солидные суммы, вложенные государством в производственные проекты, не осваиваются — не достает рабочих рук и мозгов. Запускать без конца всё новые и новые проекты, давать деньги казны всем, кто их просит у чиновников — значит, львиную их долю угрохать на хищения и взятки.

Н.А. Так какими же способами мы можем запустить развитие, вдохнуть второе дыхание в разные сферы жизнедеятельности страны? И можем ли вообще?

В.П. Есть смысл вернуться к предложению, которое обсуждалось еще десять лет назад — в 1998-м. Сейчас разным группам аналитиков: из администрации президента, из правительства и парламента, из Академии наук и сообщества независимых экономистов резонно было бы составить краткосрочные и долгосрочные прогнозы — что делать, как делать по разным направлениям развития. Выбор варианта должен быть произведен гласно. Страна должна знать своих героев и должна знать, с кого спрашивать в случае провалов и неудач.

Это — первое. Второе, достаточно сильные импульсы развитию можно уже сейчас придать без капитальных вложений. Надо не вкладывать, а не отнимать. Отменим мы трудоемкий для сбора коррупционный налог на добавочную стоимость, великое множество товаропроизводителей вздохнет свободней. Основным видом налогом у нас, как в США и Канаде, желательно сделать простой налог с продаж: купил вещь — заплатил в казну. Все прочие налоги при продолжающемся росте доходов казны так же надо снижать. Оставленные ему лишние деньги предприниматель не промотает, а бросит в дело — вот вам и импульс к развитию.

Третье. Никакое развитие немыслимо без сокрушительного удара по коррупции. А таковой удар немыслим без истребления черных наличных денег, и денег, бесконтрольно перекидываемых со счет на счет. Пока все финансовые потоки всех юридических лиц не станут прозрачными для органов государственного контроля, взяточничество обречено процветать. Был когда-то в ходу лозунг, над которым в новую эпоху многие посмеивались: "Социализм — это учет и контроль!" Дорогие господа-товарищи, увы, капитализм без коррупции — это так же учет и контроль". Иначе, какой бы богатой казна России не была сегодня, завтра у нас не будет ни развития экономики, ни справедливости в обществе.

Четвертое, нам надо возрождать систему государственного контроля. Сегодня все занимаются стратегическим аудитом, а ревизии, инвентаризации, контрольные обмеры — это дело негров, которыми никто не хочет быть. Поэтому госорганы крайне редко выявляют недостачи, хищения, недостоверную отчетность.

Нужен закон о госфинконтроле, который из-за ведомственных разногласий никак не может родиться.

Пятое. Мировой финансовый кризис поставил нас в преимущественное положение по сравнению с развитыми странами. У нас есть деньги, у них подешевевшая собственность. Особенно здесь интересны акции высокотехнологичных компаний. Это то, что нам нужно. В свое время нам навязали по дешевке распродать государственную собственность. Сегодня пришел черед отдать должок. Надо подешевле скупать их частную собственность.

101-й километр! Это не просто километроисчисление, а символ. Тоталитаризма, гонений. Государство ссылало, вынуждая жить граждан, в благонадёжности которых не было никаких сомнений, — неблагонадёжны! — именно там, в некотором отдалении от столицы нашей родины. О каждом из некогда "загнанных за 101-й километр" ныне написаны книги, монографии, эссе… Самими ранее сосланными написаны мемуары в количествах не меньших: о страданиях и несвободах. Пожив некогда пару лет в ближнем Подмосковье, многие ныне получили возможность переселиться в предместья Парижа или других европейских столиц. Приютили эти самые столицы этих самых сселенцев именно по причине их прошлого жития на берегах Тарусы, Восьмы, в окружении лесов и рощ, — за 101-м километром.

Один из страдальцев, Эмиль Б., на самой заре преобразований, когда сонм контролёров за зверствами советской власти наехал зафиксировать муки диссидентов, повёз одного месье на место своей ссылки. Пусть полюбуется, каково жилось в тоталитарные времена, пока они там в своих парижах… Привёз в маленький старинный городок, привёл в расположенный на берегу речки купеческий особняк, где занимал квартирку с балконом, на котором гонял чаи, как некогда и купчишко. Завёл француза в местную библиотеку, где во времена гонений горбатился среди ненавистных томов Маркса-Энгельса. Конечно, была там и русская классика, и зарубежная, и толстые журналы, но Эмилю Б. всегда хотелось спалить эту ненавистную библиотеку вместе с марксизмом-ленинизмом и классикой заодно. Француз-фиксатор страданий всё осматривал, а потом выдал, что сам мечтает пожить на берегу Сены в подобных условиях. Эмиль Б. забеспокоился, как бы его отбытие в Европу не сорвалось по причине непонимания французом глубины страданий ссыльных. Так что больше вывозить зарубежных контролёров "на места преступлений советской власти против человечности" не стал.

Сейчас такого нет, слава богу! Чтобы государство ссылало за 101-й километр! Нет, сами ссылки имеют место быть. Но о неблагонадёжности ссылаемых граждан речь не идёт. Идёт о платежеспособности — альфе и омеге нынешнего российского устройства. Ссылают граждан не за этот пресловутый километр, не в ближнее Подмосковье, где неплатежеспособные не нужны, а за 500-й какой-нибудь. И ссылают не власти, а коммерсанты, которым приглянулись квадратные метры ссылаемых. Власти к этому не имеют никакого отношения! Они лишь условия создают для коммерсантов и жен-бизнесвуменш.