– Корт, Корт… – шептала она в растерянности, тяжело дыша сквозь стиснутые зубы, – мне нужно… что мне нужно? Что-то странное происходит со мной!

Ей хотелось царапать его ногтями, вцепиться в волосы, как врагу, и в то же время он был странно желанен, к нему властно влекло, словно он был частью, а должен стать одним целым с ней.

– Филли!

Она приоткрыла тяжелые веки.

– Сейчас тебе будет больно, милая, но совсем недолго, – прошептал Корт хрипло. – Так должно быть, и ничего страшного в этом нет. Я люблю тебя…

Мощный толчок словно разорвал ее пополам, и боль полоснула огненным острием. Филиппа вскрикнула. На глазах выступили слезы и покатились по щекам.

– Моя радость, счастье мое, – услышала она и ощутила, как его губы касаются судорожно стиснутых век, носа, подбородка. – Пожалуйста, не плачь! О дьявол, я так хочу тебя…

Губы коснулись ее приоткрытого, жарко дышащего рта. Он как будто просил прощения за причиненную боль, и по мере того как длился поцелуй, плоть Филиппы привыкала к чужому присутствию внутри, к плавному скольжению взад-вперед и к осторожным толчкам, и одновременно с этим отступала боль.

А потом началось маленькое чудо. Ритмичные движения стали сладостными, эта сладость нарастала, и в какой-то момент Филиппа услышала свой собственный стон.

– Я не знала, что это бывает так…

– Будет еще лучше, милая. Говорят, можно узнать рай в объятиях друг друга… ты хочешь побывать в раю?..

Одними губами она ответила «да» и обвилась вокруг него. Господи Боже, как чудесно это было! Как глупо было думать, будто они не подходят друг другу. О, они подходили, подходили как нельзя лучше! Каждая мышца ее тела внезапно напряглась и расслабилась вновь. Словно раскрылись невидимые двери, выпуская наружу наслаждение…

Филиппа очнулась. Удивительно, как она не направила лошадь прямо в придорожную канаву! Искоса глянув на Уорбека, она спросила себя, заметил ли он ее рассеянность. О чем он думал в эти минуты? А кстати, о чем они говорили перед тем, как… она замечталась. Кажется, о морских купаниях и целебном действии морского воздуха.

– Да, морские купания… э-э… медицина прошла долгий путь от минеральных источников в Бате до передвижных купален. Помните, когда-то считалось, что воды лечат даже склонность к апоплексии?

– То ли еще будет, – сказал он самым прозаическим тоном. – Подождите, скоро вся Англия будет проводить лето на побережье. Мы превратим Гиллсайд в такой шикарный курорт, что места в здешних гостиницах будут нарасхват.

– Я и не знала, что вас интересуют морские курорты. На этот раз искушение оказалось слишком велико. Убедившись, что Кит смотрит в другую сторону. Корт наклонился ближе к Филиппе и шепнул ей на ухо:

– Больше всего меня интересует то, что находится сейчас в непосредственной близости от меня, – и, не дожидаясь ответа, уже громче он продолжал: – Поезжайте быстрее, леди Сэндхерст. Не забывайте, нас везет чистокровная лошадь. Если вы будете без нужды ее придерживать, она скоро устанет и начнет баловать.

Филиппа послушно ослабила вожжи, и лошадка побежала резвее.

– Вчера, когда мы прибыли в Гиллсайд, меня удивило, как мало там приезжих, – заметила Филиппа немного погодя. – Странно, не правда ли? Это аккуратный и красивый городок, настоящая средневековая жемчужина.

Корт с притворно рассеянным видом поймал пальцами белокурую прядку. Филиппа была так близко, что он ощущал исходящий от нее аромат весенних цветов. Интересно, думал он, сколько потребуется времени, чтобы заманить ее в постель? Он дал себе слово, что соблазнит ее еще до того, как они вернутся в Чиппингельм. Столь же сильно его занимал вопрос, когда Филиппа забеременеет. Если вспомнить прошлое и прикинуть кое-какие даты, она уже была беременна к концу медового месяца. Но это еще ничего не значило, потому что с Сэндхерстом она жила куда дольше, но ребенком от него так и не обзавелась.

– Так случилось, что в прошлом о Гиллсайде мало кто слышал, – ответил Корт с задумчивым видом. – К этой части побережья нет удобных транспортных путей. Правда, от Рэмсгейта сюда ежедневно отправляется дилижанс, но дорога идет по гористой местности, сильно петляет, а это, согласитесь, не каждому по душе, особенно леди из общества. Так зачем преодолевать такие трудности, если есть немало других курортов?

– И что же, сейчас появилась возможность решить эту проблему?

– Как и любую другую, было бы желание. В ближайшем будущем мы будем возить сюда отдыхающих по железной дороге.

– На повозках, снабженных паровым двигателем? Тех самых, о которых шла речь на дне рождения Белль? Неужели они и впрямь движутся по длинным стальным полосам?

– Которые называются рельсами. Я собираюсь построить дорогу из таких вот стальных полос err Лондона до побережья.

– Вы проиграете! – засмеялась Филиппа. – Не думаю, чтобы кто-нибудь, будь то джентльмен или леди, по доброй воле поднялся в такую повозку. Ехать позади машины, испускающей пар! А если котел взорвется?

Нет, леди Августа была права…

– Да неужто? А мне помнится, мадам, в тот вечер вы высказали желание проехаться по железной дороге, – заметил Уорбек, не скрывая иронии.

Филиппа сжала губы, вспомнив, чем закончился разговор о железных дорогах. Забытая обида проснулась, и ей захотелось отплатить Корту колкостью.

– А я бы поехал по железной дороге, – послышался голосок Кита.

– Вам, молодой человек, предстоит больше, чем просто ехать по ней, – сказал Уорбек. – Вам уготована судьба держателя контрольного пакета акций этого проекта.

– Не слишком ли вы спешите? – спросила Филиппа, нахмурив брови. – Все это слишком ново. А если проект потерпит финансовый крах? Может быть, разумнее подождать пару лет, пока не станет ясно, что это беспроигрышный вариант?

– Тревитик уже доказал это, – спокойно возразил Уорбек, нимало не задетый ее скептицизмом. – За паровыми двигателями будущее. Я знаком с инженером Джорджем Стивенсоном со сталеплавильного завода в Ньюкастле. Он как раз занят разработкой нового типа рельсов. До последнего времени работа шла медленно, потому что не было денег для строительства пробной ветки. Я уже дал согласие вложить свои средства в это строительство. Настанет день, когда о дилижансах будут только вспоминать, и вся Англия будет смело ездить по стальным рельсам. Конечно, это случится не сразу. Кит успеет вырасти, но ясно одно: новый вид транспорта явился на смену конной тяге.

– А я думаю, это рискованный проект, – настаивала Филиппа.

– Финансист должен быть готов к риску, но к риску обдуманному, – серьезно сказал Уорбек. – Кто не рискует, тот не выигрывает. Если мы упустим эту возможность, другие скоро сделают этот шаг. Все это только вопрос времени, просто мы оказались более дальновидными и энергичными. Если сделать этот шаг сейчас, немедленно, со временем выгода будет исчисляться в миллионах.

– Нелепость! – фыркнула Филиппа. Она не верила в железные дороги. А если хотя бы один паровой двигатель взорвется, погибнут люди? Тогда капитал, который составляет существенную часть наследства Кита, обратится в ничто.

Меж тем кабриолет начал спускаться с холма к порту, и Филиппа сосредоточила все свое внимание на лошадях.

– Когда лошадь спускается, торопить ее не надо, иначе скорость будет слишком большой, – предупредил Уорбек. – Лучше попридержать ее и не отпускать вожжи, чтобы остановить животное, если возникнет непредвиденная ситуация.

– Может быть, мне постоянно притормаживать? – нервно спросила Филиппа.

– Зачем? Вы отлично управляетесь с лошадью. Каждый раз, как кучер притормаживает на спуске, животное чувствует не только вес самой повозки, но и инерцию ее движения, потому-то тормозить стоит разве что на самом крутом участке. – Он указал вперед. – Нам нужно будет повернуть на первую же улицу.

Филиппа с трудом подавила желание натянуть вожжи. Ей казалось, что она непременно заденет за фонарный столб. Как бы не замечая ее нервозности, Уорбек продолжал давать четкие и спокойные указания. Наконец кабриолет плавно обогнул угол, и Филиппа вздохнула с облегчением.