От Корта до сих пор не было ни слуху ни духу. В последний раз они виделись неделю назад, в Галлс-Нест, и с тех пор – ничего. Белль сказала, что приглашение на бал было Корту послано, но что он никак на него не откликнулся. Возможно, его задерживали дела, но Филиппа помнила его холодный взгляд, пригвоздивший ее к полу во время разговора о родителях.

Она повернулась к Белль, занимавшейся букетом пионов на столике. На виконтессе было вечернее платье из розового газа на плотном чехле, выгодно подчеркивавшее блестящий шелк темных кудрей. Чисто автоматически Филиппа отодвинула зажженный канделябр подальше от воздушного наряда подруги.

– Я так благодарна тебе и Тоби за то, что вы согласились быть крестными родителями Кита, – сказала она задумчиво. – Вы всегда были мне добрыми друзьями, но сейчас из друзей вы превратились в ангелов-хранителей.

– Quelle absurdite[21]!

Леди Габриэль повернулась к подруге. Ее большие темные глаза были серьезны, но от Филиппы не могли укрыться лукавые искорки в их влажной глубине.

– Это мы польщены, что нам доверили такую важную роль. Когда у нас с Тоби появится первенец, ты станешь его крестной. – Улыбка, появившаяся было на губах Белль, вдруг исчезла, и она нахмурилась, глядя на пионы. – Порой мне кажется, что надеяться уже не стоит. Mon Dieu, мы женаты вот уже шесть лет, но по-прежнему бездетны!

Филиппа с глубоким сочувствием пожала руку подруги. Ей было известно, как отчаянно Рокингемы хотят детей.

– Мне кажется, это чаще всего происходит тогда, когда менее всего ждешь. Возможно, тебе стоит на время забыть о детях – ив один прекрасный день ты вдруг поймешь, что беременна.

– Надеюсь, ты права, cherie, – Белль заставила себя улыбнуться. – Родители посоветовали нам обратиться к одному известному лондонскому врачу. Мы так и сделали, и он объяснил, что ежедневный физический акт утомляет женский организм, и он теряет способность к зачатию. Но как же нам быть? Мы так любим друг друга… нет, я решительно нахожу, что не в силах следовать этому совету! Более того, он посоветовал нам не предаваться чрезмерной страсти во время занятий любовью. Как будто страсть может быть чрезмерной! – Белль засмеялась. – Ведь мы живые люди, а не два обрубка дерева! Признаюсь, Филли, мы честно попытались… но просто не сумели.

Филиппа тоже засмеялась, но спрятала вспыхнувшие щеки за веером – Заверяю вас, леди Рокингем, страсть никак не может лишить женщину способности к зачатию. Если бы ваш прославленный доктор был прав, то несколько дней назад нам не пришлось бы крестить Кита.

Она посерьезнела, вспомнив, что на днях сама с величайшим облегчением обнаружила, что не беременна. Второй ребенок Корта? Филиппа покачала головой.

Белль заглянула во встревоженные глаза подруги, и ей показалось, что она понимает причину этого беспокойства.

– Не мучь себя, Филли, – сказала она сочувственно. – Мы с Тоби не раз спорили насчет того, кому и как лучше воспитывать мальчика, и теперь я тоже склоняюсь к мысли, что разумнее будет, если Кит поселится в Уорбек-Кастле, с отцом. Я понимаю, ты останешься одна, но почему бы вам с Кортом не восстановить свой брак?

– Боже мой, и ты туда же! – воскликнула Филиппа. – Я уже слышала это от леди Августы!

Она так и не призналась подруге, что Корт несколько раз делал ей предложение. После последнего разговора в Галлс-Нест ей казалось странным, что кто-то верит в этот брак.

– Вы все, должно быть, забыли, что шесть лет назад Уорбек так усердно поливал меня и Сэнди грязью, что навсегда погубил мою репутацию. И о том, что он убил бы Сэнди, если бы мы вовремя не покинули Англию.

– Сказать по правде, дорогая, ни Тоби, ни я никогда всерьез не верили, что. Корт способен убить друга детства.

– Да? А вот я уверена, что способен! —пылко заверила Филиппа. – Я была в «Четырех каретах» и своими глазами видела, в какое чудовище он превратился, а вы двое не можете этого даже представить! Он ворвался в кабинет, осыпал нас оскорблениями, все разметал, избил Сэнди. Он не стал ничего слушать!

– Я знаю это по твоим рассказам. – Леди Габриэль подняла со стола длинные белые перчатки и начала натягивать их. – Тоби тоже пытался объяснить ему, что не все и не всегда таково, как выглядит. Корт отказался его слушать. Но и ты не совсем права, Филиппа. Корт безумно ревнив, но он не безумец. Он может порой вести себя неистово, но у горячего темперамента есть и положительные стороны, не так ли?

Прежде чем Филиппа успела ответить, появился дворецкий.

– Прошу меня извинить, ваша милость, но в ворота только что въехал первый экипаж, – торжественно провозгласил он и удалился на свое место у парадной двери.

– Ну вот, настало время приступить к обязанностям хозяйки дома, – сказала Белль и улыбнулась, показав милые ямочки на щеках. – Давай на время оставим в покое и прошлые, и нынешние проблемы и будем просто наслаждаться вечером.

Она взяла Филиппу под руку и повлекла в вестибюль.

– Я бы охотно наслаждалась вечером, но у меня сердце уходит в пятки от страха!

Она оглядела на ходу свой наряд из шелка персикового цвета и нервно поправила какую-то складочку.

– Боже милостивый, не дай мне от страха оцепенеть! Все примут меня за идиотку!

– Перестань, перестань, mon amie! – виконтесса покровительственно потрепала ее по руке. – Все пройдет как нельзя лучше. Гостям известно, что ты – почетный гость на этом балу. Те, кто не собирается принимать тебя – и, кстати сказать, готов рискнуть разрывом сразу с тремя влиятельными семействами, – просто не явятся.

– В том-то все и дело, – пожаловалась Филиппа. – А вдруг вообще никто не явится? В таком случае трем влиятельным семействам останется только проглотить это.

– А ты и вправду глупая гусыня, как говаривали Андрэ и Этьен, – воскликнула Белль, смеясь. – Увидишь, все приедут. У нас с Тоби есть немало хороших друзей, которые прибудут на любой наш бал независимо ни от чего. Еще больше друзей у леди Августы и леди Гарриэт… и должников за ранее оказанные услуги. К тому же эти две матроны заранее проделали большую работу: побывали с визитом в каждом местном семействе и распространили слух, что они лично намерены снова ввести тебя в избранный круг. В глазах общества ты находишься под их покровительством, и тебе совершенно не о чем беспокоиться.

В вестибюле, украшенном цветами, их ожидал виконт Рокингем. На этот раз его длинную худощавую фигуру облекал вечерний костюм темно-синего цвета, модного фасона и к тому же сшитый безукоризненно. Все члены семейства Мерсье уже были в сборе и ожидали появления гостей в парадной гостиной. Граф и графиня Рамбуйе, из сыновья и невестки, а также недавно появившийся на свет первый внук прибыли в «Рокингемское аббатство» еще накануне вечером, собираясь недельку погостить у Белль, а потом вернуться в свои поместья.

– Mon cher, мы готовы, – объявила Белль мужу, поднесла к глазам лорнет и внимательно оглядела его костюм, поправила накладной воротничок и сняла несуществующую пушинку с рукава. – Как настроение, дорогой?

– Об-блачиться в этот портновский шед-девр было посложнее, чем поставить химический опыт, – с усмешкой признался Тобиас. – К сожалению, выбора не было: ведь я д-должен перетанцевать со всеми дамами. Надеюсь, я выдержу до конца б-бала.

– Только не говори, что даже танец со мной будет для тебя испытанием, – возмутилась Филиппа. – Если ты откажешь мне в этой любезности, мне, быть может, придется простоять весь вечер у стены. Никто не захочет танцевать с «пресловутой особой».

– Какая нелепость! Д-для начала скажу, что Этьен и Анд-дрэ испросили у своих жен разрешения целый вечер шаркать ногами по навощенному полу. Уж они-то не упустят случая потанцевать с тобой, д-да и лорд Рамбуйе, конечно, выпросит у теб-бя по меньшей мере один вальс.

– Что ж, в таком случае я могу надеяться, что не заржавею от неподвижности, – засмеялась Филиппа. – Более того, в таком блестящем окружении я буду предметом зависти всех приглашенных леди.