Чего было мне опасаться?..

Глава XVIII.

И вот настал достопамятный вечер, предшествовавший ночи, полной страшными событиями.

По-прежнему на дворцовой террасе красовались пурпурные ложа вокруг богато убранного стола, мерцало пламя светильников, и благовонный аромат фимиама смешивался с благоуханием цветов.

Я ожидал моих гостей, возлежа на том месте, которое занимал некогда Мегди.

К этому времени собрались мои дай и ближайшие из моих начальников. Тревога, возвещенная в замке, уже успела распространиться далеко в окрестности, и стены крепости теперь вмещали в себе до шести тысяч федаев, не считая моих воинов. Отряды федаев расположились также в различных пунктах вне крепости и заняли все подступы к ней.

Если бы я был осторожнее, то заметил бы, без сомнения, что готовится что-то особенное: старик Мегди был особенно почтителен со мной, дай мои хмурились, а молодые федаи не могли скрыть своего волнения.

Я объяснял это настроением, вызванным событиями дня, и приписывал замеченное мною недовольство тому, что я, презрев все обычаи, принимал и чествовал в своем дворце непримиримых врагов исламизма.

Рыцарь Вальк явился на пир в сопровождении всех своих воинов. Их доспехи сменились шелковыми одеждами, на которых, впрочем, видны были следы трудностей похода.

Взойдя на террасу, рыцари сняли свои тяжелые мечи, так как не следовало на пирах, в присутствии властелина, иметь при себе оружие.

Я расспрашивал рыцаря Валька о его далекой родине и старался навести его на разговор о цели предпринятого ими похода. Но, видимо, он избегал прямого ответа. Зато сам он чрезвычайно интересовался областями, лежавшими на восток от Рудбара. Эти области хорошо были знакомы мне, прошедшему через них вдоль и поперек. Я давал рыцарю самые обстоятельные ответы и к удивлению своему замечал, как мои объяснения заставляли все более и более хмуриться его самого и его воинов.

Кубки наполнялись чаще и чаще; я видел, как все более и более оживлялись мои гости. Я сделал знак, по которому прислужники должны были наполнить чаши вином с подмесью гашиша. Я помнил свое состояние, вызванное этим наркотическим средством, и хотел заставить своих гостей испытать то же самое.

Лишь только одурманивающий напиток был разлит, как прислужники удалились, факелы осветили площадку, предназначенную для танцев, стены садов раздвинулись, раздались звуки лютен, и толпы танцовщиц выпорхнули из темной глубины.

В то же время появились одетые в белые одежды невольницы и осыпали моих гостей цветами.

Я приподнялся со своего ложа, держа в руке кубок с опьяняющим, веселящим напитком.

— Друзья! — обратился я к рыцарям, — выпьем за радости жизни!.. Я хочу, чтоб наш праздник кипел весельем!.. Насладимся всем, что дает нам жизнь!..

Франкские воины переглянулись между собой.

Рыцарь Вальк встал и, не поднимая своей чаши, почтительно поклонился мне.

— Благодарю тебя, повелитель, — сказал он, — за твое гостеприимство, на которое мы никак не могли рассчитывать. Мы участвовали в твоем пиру, хотя для нас не время пировать… Но теперь соблаговоли отпустить нас…

— Как! — вскричал я в удивлении, — вы хотите уйти теперь… Или не нравятся вам танцы моих рабынь?.. Или нехороша музыка лютен?.. Или некрасивы невольницы, служащие вам?..

— Все хорошо, властелин! — отвечал рыцарь Вальк. — Вкусно твое вино, прекрасны танцы твоих рабынь, и музыка лютен чарует слух… Но прости нас — мы не можем разделить до конца твой пир: данный нами обет связывает нас, и пока мы не исполним его, мы не можем нарушить воздержания… Отпусти нас!..

— Как хотите! — отвечал я с неудовольствием. — Удалитесь на отдых!.. Может быть, завтра мне удастся уговорить вас…

— Нет, повелитель! — воскликнул Вальк, — дозволь нам теперь же покинуть твой замок! Наши товарищи ждут нас с нетерпением! Согласно твоему разрешению, мы ранним утром выступим в поход, чтоб пройти чрез подвластную тебе область…

Я медлил ответом: внезапное подозрение промелькнуло у меня в мыслях — чересчур неожиданным был для меня отъезд рыцарей, и данное им позволение пройти чрез горы начинало меня тревожить.

Рыцарь Вальк заметил мою нерешительность.

— Не сомневайся в наших намерениях, — заметил он,

— мы хотим только проследовать далее на восток. До сих пор мы ни на кого не нападали первые… Уверяю тебя, что не для завоеваний мы выступили в поход!.. Наши мечи обнажатся только в том случае, если кто-нибудь встанет на нашем пути!..

— Как! — воскликнул я, — вы думаете, что вам удалось бы силой пройти чрез наши владения?.. Но знайте, что пятнадцать тысяч неустрашимых воинов по одному моему знаку уничтожили бы горсть неверных!.. На что могли бы вы надеяться?.. Неужели на победу?..

— Как знать, — уклончиво заметил рыцарь, — победу дает Бог!.. Некогда слабый Давид победил Голиафа!..

— Ну, это время не возвратится! — усмехнулся я. — Впрочем, я не буду вас задерживать!.. До свидания, благородные рыцари!..

Воины поднялись со своих мест и поклонились мне.

— Еще раз прими нашу благодарность, — сказал Вальк,

— и знай, что рыцарь Вальк всегда готов служить тебе своим мечом и всем, чем может…

— Ну, я думаю, что меч твой не понадобится мне! — отвечал я.

— Как знать?.. — возразил рыцарь. — Во всяком случае — услуга за услугу. Прощай, и да будет с тобой всякое благополучие, и успех всюду да сопутствует тебе!..

Рыцарь Вальк и его воины приблизились к месту, около моего ложа, где сложены были их мечи.

— Отпустите и проводите рыцарей! — приказал я.

Но тут произошло совсем неожиданное.

— Бейте их! Бейте изменников! — раздался голос Мегди.

Факелы, освещавшие площадку, погасли. Танцовщицы и рабыни скрылись, и толпа вооруженных федаев ворвалась на террасу.

— Измена! — вскричал рыцарь Вальк, — защищайтесь!

Франкские воины выхватили кинжалы, — и тут я увидел, как умели они сражаться! Тесно прислонившись друг к другу, они отбивали сыпавшиеся на них удары, стараясь завладеть мечами. В мгновение ока несколько пораженных насмерть федаев пали около них.

— Стойте! — воскликнул, наконец, я, придя в себя от охватившего меня изумления.

— Убейте эту собаку! — вскричал, указывая на меня, Мегди.

При этом возгласе я понял все: я, наместник пророка, готов был пасть жертвой гнусного заговора!..

Страшная злоба охватила меня…

— Берегитесь, изменники! — вскричал я, отбрасывая приблизившихся ко мне федаев и одним прыжком достигая места, где сложены были мечи рыцарей.

Я схватил один из них. Мой верный Бедр-ал-Джемал один очутился около меня.

— Держитесь, рыцари! — вскричал я.

Меч мой сверкнул, и голова дая Ахмета, замахнувшегося на меня, скатилась на каменные плиты террасы.

Федаи отхлынули от меня.

— Бери, рыцарь! — крикнул я, схватывая другой меч и бросая его Вальку.

— Благодарю! — крикнул тот, ловко схватив на лету оружие.

О, что произошло, когда меч очутился в руке неустрашимого рыцаря… Как подкошенные, падали мусульманские воины, и широкий круг образовался вокруг франков.

Я и Бедр-ал-Джемал защищали место, где сложены были мечи, отражая старавшихся завладеть ими федаев.

Уже многие пали от моей руки, когда, наконец, рыцарям удалось пробиться к нам и завладеть своим страшным оружием. Их мечи, длинные и тяжелые настолько, что они были бы не под силу среднему человеку, как тростник ломали булатные кривые сабли федаев. Чем дольше продолжалась борьба, тем я приходил в большую и большую ярость. Я неудержимо рвался вперед, меч мой все сокрушал на пути, и ни ободрительные возгласы Мегди, ни его проклятия не могли удержать федаев, отступавших с террасы на площадку.

— Следуйте за мной! — крикнул я рыцарям, успевшим подобрать круглые щиты убитых федаев.

От стены, окружавшей сады, шел подземный ход, выходивший на дно пропасти. Только этим ходом можно было достигнуть ее неприступного дна со стороны замка. Оттуда узкая тропинка вела на вершины и, извиваясь по карнизу, приводила к выходу из гор, откуда можно было достигнуть лагеря крестоносцев.