Она стонет и поднимает бёдра.

— И ты чертовски любишь это всякий раз, когда я так делаю, — я покачиваю в ней своими пальцами, пока изучаю лицо. Кенна кусает губу, а потом хнычет, когда мой палец оставляет её.

Я скольжу рукой дальше к заду, и даю своему мокрому пальцу кружить по её напряженной маленькой дырочке.

— Здесь тоже был мой язык, Leoncita, — осторожно надавливаю своим пальцем, пока она не вбирает меня полностью. — Тебе нравится, когда мой палец в твоей заднице? — она стонет и выгибает шею. Это приглашение, которое я не могу отклонить. Мои губы и язык дразнят её, скользят от плеча до нижней части её уха, пока мой палец движется внутрь и из неё. — Тебе также нравится, когда здесь мой член, не так ли?

— Да, — говорит она хриплым шёпотом.

— Нет ничего, что я бы не стал с тобой делать, Leoncita - нет ни одного дюйма тебя, который я бы с жадностью не попробовал на вкус. Всё, чтобы ты не захотела - твоё, — я отстраняю от неё свой палец и сажусь на корточки. Мои глаза следуют по каждому её заманчивому дюйму. Как я стал таким счастливым? Что я сделал, чтобы заслужить любовь этой женщины? Я начинаю расстёгивать пуговицы на своей рубашке, но нетерпение заставляет меня оторвать последние четыре пуговицы, когда сдергиваю свою рубашку со своего туловища. — Я хочу заставить сбыться всем твоим фантазиям, — говорю ей, достигая задней части её шеи, чтобы расстегнуть застежку платья. Тяну каждую сторону вниз, обнажая эти прекрасные сиськи. Иисус Христос. Она без бюстгальтера. Я сжимаю зубы и тяну черный материал по её животу. Она приподнимается, и я нетерпеливо его сдергиваю, захватив вместе с ним ее маленькие чёрные стринги. Бросаю на пол оба предмета одежды и толкаю её колени к её груди.

— Мне нужно узнать, какой вкус замужней киски, — говорю я, опускаясь по её животу. Она хихикает, пока первый сильный удар моего языка не проникает между её губами, а затем это превращается в стон. Я лижу вдоль щели, кружу по клитору и возвращаюсь назад, чтобы окунуть свой язык во влагалище, пробуя её сладкий сок. — Замужняя киска - это лучшее, что я когда-либо пробовал, — рычу я.

Её руки хватают и тянут мои волосы.

— Пожалуйста, заставь меня кончить, — я возвращаюсь к концу кровати и срываю оставшуюся часть своей одежды.

— Возвращайся сюда и, как хороший муж, доставь своей жене удовольствие, — Кенна изо всех сил старается выглядеть серьезной, но срывается хихиканье, прежде чем она заканчивает.

Ранее я поместил в тумбочку пару новых кожаных наручников, предвосхищая их использование сегодня ночью. Я быстро их достаю и стремительно защелкиваю одну сторону вокруг её запястья. Продеваю цепь через железное кольцо в спинке кровати, а затем закрепляю оставшуюся манжету вокруг другого запястья.

— И кто сейчас главный, Leoncita? — я облизываю губы, мои глаза впитывают её ограниченный образ. — Теперь ты в моей власти. Прямо, как мне нравится, — я поднимаюсь на кровать и встаю на колени между её ног. — Как ты хочешь, чтобы я заставил тебя кончить, Leoncita? Хочешь мой рот или мой член? — спрашиваю, поглаживая мою жесткую, как сталь длину. Если я не заберусь внутрь неё, то скоро взорвусь, но я сделаю всё, что она захочет. — Что ты хочешь, amor de mi vida? — Любовь моей жизни. Это то, кем она является, и теперь, когда она моя жена, я никогда её не отпущу.

— Я хочу, чтобы ты был во мне, — говорит она. Я трусь кончиком своего члена вдоль щели и давлю на клитор прежде, чем сдвинуться назад, чтобы толкнуться в неё.

— Это то, что ты хочешь? — спрашиваю я, отодвигаюсь назад и снова с силой двигаюсь внутрь.

— Да, — выдыхает она.

Кожа на ее животе, словно атлас под кончиками моих пальцев, пока они следуют вверх, чтобы ущипнуть и потянуть за её соски. Её бёдра спешат к моим, и я наклоняюсь, соединяя наши рты. Мои пальцы зарываются вглубь длинных тёмных волос, удерживая её голову на месте. Наш поцелуй горячий и влажный. Это неконтролируемое - это безумие; так же, как и мой член внутри её киски. То, как наши языки запутываются, а наши бёдра неоднократно хлопаются друг о друга, является страстным безумством. Одной из моих рук я ослабляю хватку на её волосах и проскальзываю ею вниз между нашими телами, чтобы потереть клитор. Я едва держусь.

— Кончи для меня, Leoncita, — мой голос хриплый. Мои губы следуют по нижнему изгибу её уха. — Я хочу почувствовать, как киска моей жены сжимает мой член, — я чувствую, как Кенна начинает дрожать вокруг меня, и знаю, что она на самом краю. Я слегка ударяю своим пальцем вперёд и назад по клитору, а затем зажимаю его между указательным и большим пальцем. Она дрожит с головы до ног и со стоном открывает рот. Судорожно пихаюсь своими бёдрами, когда опустошаю себя внутрь её лона. У меня срывается гортанный стон. Не могу поверить, что только что кончил внутри моей жены. Я хочу, как обезьяна, бить себя по гребаной груди. Я хочу сказать гребаному миру, что она - моя. Эта киска - моя, и никто не узнает, насколько близко к чертовому раю, похоже пребывание внутри неё.

Я падаю на Кенну, придерживая свой вес локтями. Кладу свой лоб на её, пока мы дышим воздухом друг друга, вдох и выдох. Я пробегаюсь своим носом по кончику носа и держа её лицо в своих руках.

— Я люблю тебя больше всего на свете, Leoncita. Спасибо, что вышла за меня и за то, что делаешь меня счастливее, чем я имею право быть, — закрываю глаза и кладу голову ей на грудь. Слушаю её сердцебиение и благодарю Бога за то, что мы нашли свой путь к этому моменту. Я знаю, что не заслуживаю Кенну или счастья, которое с ней нашёл.

 Я двинулся вперёд от постыдных вещей, которые делал в своём прошлом, но они никогда действительно меня не оставляли. Они всегда там, на один шаг позади меня - дышат мне в шею, дожидаясь возможности доказать, что я не лучше, чем я когда-либо был.

Я поднимаюсь и смотрю вниз глаза жены.

— Я собираюсь быть для тебя самым лучшим мужем, каким только смогу, Leoncita. Я обещаю сделать тебя счастливой.

Кенна - моё искупление. Я мог бы научиться прощать себя за грехи своего прошлого через неё и детей, которых, я надеюсь, мы когда-нибудь заведём.

— Я люблю тебя, муж, — шепчет она с улыбкой, играющей на её распухших губах.

Четыре лучших слова, которые я когда-либо слышал.

Меня будит ото сна тёплое тело Кенны, перемещающееся по моему телу. Её маленькая попка, вызывающая желание покусать, мучает мой член, когда она производит во сне хныкающие звуки. Должно быть ей что-то снится. Я тяну Кенну ближе к себе и обхватываю своей рукой её грудь. Мои пальцы дразнят сосок и тянут за него.

— Мм, доброе утро, муж, — она кладет руку на мою. Я прислоняюсь своим лбом к её затылку, преодолевая эмоции от того, что услышал, как она назвала меня мужем.

— Ты когда-нибудь слышала о Красной нити Судьбы? — спрашиваю я.

— Нет, что это? — Кенна переворачивается в моих руках. Её золотистые глаза смотрят в мои.

— Это древний миф Восточной Азии, где боги завязывают красную нить вокруг твоей лодыжки, когда ты рождаешься, и вокруг лодыжки того, с кем тебе суждено быть. С течением времени нить становится короче и плотнее, когда человек, с кем нам суждено быть становится всё ближе и ближе, — золотистые глаза смотрят в мои, пока она слушает. — Время от времени нить может путаться, но она никогда не порвется. Мне нравится думать, что нам было суждено быть вместе, — я пробегаюсь тыльной стороной своих пальцев по её щеке. — То, что ты была выбрана для меня. Как ещё ты можешь объяснить любовь, с которой мы не могли бороться, как бы мы ни пытались?

Она улыбается.

— Прекрасный способ думать об этом. Мне нравится думать, что мы были обречены быть вместе, и ничто не сможет удержать нас друг от друга.

Я переворачиваю её на спину и устраиваюсь между её ног. Мои руки обхватываю лицо Кенны, когда я смотрю вниз в эти полные слёз глаза.

— Amor de mi vida. Это то, кем ты являешься. Ты была связана со мной даже прежде, чем родилась, Leoncita, и всегда будешь.