Гофлиферант Гейнрих Шлейф сидел вечером на своем обычном месте в лучшем из Кельбергских кафе, в кафе Баумвальда на Карлплаце, и пил свою обычную кружку пива. Казалось, что он весь налит пивом, и не только коротко подстриженные бачки, но и глаза его были пивного цвета. Перед гофлиферантом сидел его племянник Карл Шлейф, и уговаривал его дать согласие на его брак с Гульдою Кюнер, расхваливая Гульду в сотый раз в одних и тех же выражениях:

— Гульда — славная, честная девушка. Она — бедная девушка, но она имеет свой, честно заработанный, кусок хлеба. Она будет верною женою и хорошею, экономною хозяйкою.

     Гофлиферант был непреклонен и повторял в сотый раз одно и то же:

     —   Я  не  хочу,  чтоб  мой  племянник  женился  на  простой деревенской девушке,  у  которой  нет  ни одного пфеннига, и нет почтенных и уважаемых в городе родственников.

     Как всегда, ровно в десять гофлиферант кончил свою кружку. Крикнул:

     — Кельнер, прошу сосчитать!

     Карл сказал кельнеру:

     — Еще одну кружку господину гофлиферанту.

     Гофлиферант возразил:

     — Я выпил мою кружку, и мне пора домой.

     Карл сказал:

     — Дядя, за ту кружку я буду платить.

     Гофлиферант остался. Сидя над второю кружкою, он говорил:

— Я не могу допустить этого брака. Я — гофлиферант! Мои изделия употребляются при дворе моего кайзера. Мои изделия известны всей Германии.

Мои изделия вывозятся за границу, и даже некультурная Россия потребляет их, и через их посредство знакомится с благами нашей германской культуры.

     Карл воскликнул:

     —   О,  да!  гофлиферант  Гейнрих  Шлейф  высоко держит знамя германской культуры, и я горжусь честью быть его племянником.

     Гофлиферант пожал его руку, и оказал:

     —   Карл,  ты  —   умный и славный молодой человек, и ты можешь понимать.

Да,  я  сорок лет приношу пользу моему возлюбленному отечеству. Меня уважают все в городе.

     — И во всей Германии — вставил Карл.

     Гофлиферант кивнул головою, и продолжал:

— Если приезжий на бангофе опросит любого трегера или, выйдя на улицу, спросит любого мальчишку: «Не знаешь ли ты, где живет гофлиферант Гейнрих Шлейф?», то всякий мальчишка скажет: «О, как же не знать, где живет господин гофлиферант Шлейф! Он живет в своем собственном доме номер семь по Альбрехтштрассе, а его контора находится на Кайзерплатце на углу Вильгельмштрассе». О, гофлиферант Гейнрих Шлейф не последний человек в своем родном городе, и в нашем дорогом отечестве нет города, где бы не употреблялись изделия гофлиферанта, Гейнриха Шлейфа!

     Гофлиферант  поставил  опорожненную  кружку  на  стеклянное  блюдце,  и сказал громко:

     — Кельнер, прошу сосчитать!

     Карл сказал:

     —   Кельнер,  за  эту  кружку я плачу. Подайте еще одну кружку господину гофлиферанту.

     Гофлиферант возразил:

     —   Я  выпил  мою  кружку,  и  мне  пора  домой,  где  меня ждет госпожа гофлиферантша Гейнрих Шлейф.

     Карл сказал:

     — Дядя, за ту кружку я заплачу.

     Гофлиферант  не  возражал.  Новая  кружка  была  принесена и поставлена перед  ним.  Гофлиферант тыкал себя толстым, светло-пивного цвета. пальцем в широкую грудь, и говорил:

     —   Гофлиферант  Гейнрих  Шлейф не гордится своими заслугами перед своим дорогим  отечеством.  Он  только  честно и добросовестно исполнял свой долг.

Выше  всего  он ставил интересы своих клиентов. чтоґбы никто не мог сказать, что   изделия   гофлиферанта   Шлейфа   не  есть  товар  высокого  качества, отпускаемый по дешевой цене с гарантией за прочность.

     Карл сказал:

     —   Нет,  дядя,  этого никто не может сказать. Товар гофлиферанта Шлейфа есть товар самого высокого качества.

     Гофлиферант продолжал:

     —   Да,  высокие качества моего товара известны всем. Я употребляю самый хороший  материал  и самые усовершенствованные машины, у меня работают самые хорошие  мастера,  я  плачу  им аккуратно в срок, и они имеют у меня хороший заработок.  Когда  к  ним  приходят  агитаторы от социалистов, они смеются и говорят:  «Нам  не  нужно  никакого социализма, мы — национал-либералы, и мы работаем на господина гофлиферанта Шлейфа».

     Карл сказал:

     —   Мой  товарищ,  Отто Шарф, социал-демократ, говорит, что есть не мало социалистов и на фабриках гофлиферанта Шлейфа.

     Гофлиферант покраснел, стукнул кулаком по столу, и сказал сердито:

     —   Отто  Шарф  —   мальчишка и бездельник, и его мать — паршивая русская свинья,  и  я  не хочу говорить о каком-то Отто Шарфе, когда я говорю о моем племяннике.  Гофлиферант  Шлейф  не заносчив,  но он знает себе цену. Каждый вечер  гофлиферант  Шлейф  идет  в  это  кафе.  где  рядом с ним может сесть каждый;  он  выпивает  свою  кружку  в  двадцать  пфеннигов, и дает кельнеру десять  пфеннигов,  —   не  больше и не меньше. И никто не смеет сесть за тот столик, где я привык пить свое пиво. Кельнер, прошу сосчиґтать!

     Карл сказал:

     —    Кельнер,   я  плачу  за  эту  кружку.  Еще  одну  кружку  господину гофлиферанту.

     Гофлиферант возразил:

     —   Я  выпил  мою  кружку,  и мне пора идти домой, где меня ждет госпожа Амалия Шлейф, супруга гофлиферанта.

     Карл сказал:

     — Дядя, за ту кружку я заплачу.

     Гофлиферант  не  спорил. Он сидел перед новою кружкою пива, и продолжал распространяться о своих достоинствах.

     Гофлиферант говорил:

     —   Я  не  гордый  человек, нет.  Я пожму руку всякому человеку, который честно  занимается  своим трудом. Я уважаю госпожу учительницу Гульду Кюнер, потому  что  она  —   честная  и  достойная  девушка.  Если  она придет в мой магазин,  я велю сделать ей уступку, как самому почтенному из моих клиентов, и  скажу,  чтобы  ей отпустили товар хорошего качества, хотя бы она покупала на  самую малую сумму. Но всякий человек должен знать свое место. У меня и у моей  Амалии  нет  детей,  но  мой племянник, сын моего единственного брата, должен  помнить,  что  у  меня  есть зато много двоюродных братьев и сестер.

Если  мой племянник хочет наследовать мое дело и мою фирму, то он женится на дочери  одного из почтенных коммерсантов. Я не мечу высоко, я не хочу, чтобы мой  племянник  женился  на  одной  из  юных  девиц  фон Танненберг, или фон Клостербург,  или  фон  Либенштейнт.  Я  хочу  только того, чтобы жена моего племянґника  была  из  равной  нам  семьи.  Я  сказал,  а слово гофлиферанта Гейнриха Шлейфа твердо. Кельнер, прошу сосчитать!

     Карл не унывал. Он решился идти до конца, и сказал храбро:

     —    Кельнер,   за  эту  кружку  я  плачу.  Еще  одну  кружку  господину гофлиферанту.

     Гофлиферант возражал:

     —   Я  выпил  мою кружку, и мне пора идти домой, где меня ждет моя жена, моя дорогая Амалия.

     Карл сказал:

     — Дядя, за ту кружку я заплачу.

     Гофлиферант отвечал:

     —   Хорошо. Молодые люди расточительны, но я сам был молод, и я понимаю, когда  молодой человек хочет позволить себе немного покутить. Лучше покутить чинно  и благоразумно со старым дядею, чем с легкомысленными и необузданными молодыми людьми, в роде какого-нибудь повесы Отто Шарфа.

     Карл сказал:

     —   Дядя,  если  я  женюсь  на Гульде Кюнер, то я не буду проводить свое время  с  легкомысленными  молодыми  людьми,   потому  что  Гульда  Кюнер  — скромная  девушка.  Она будет заботливою и экономною хозяйкой, и мне приятно будет сидеть дома.

     Гофлиферант отвечал:

     —   Гофлиферант  Гейнрих  Шлейф  не  хочет,  чтобы дочь простого  мужика вошла  в  его  дом  и  села впоследствии на то кресло, на котором ныне сидит госпожа   гофлиферантша  Гейнрих  Шлейф,  урожденная  Амалия  Липперт.  дочь гофлиферанта  индустриенрата  Фридриха Липперта. Нет, я хочу, чтобы все шло, как прилично, без заносчивости и без унижения.