– Не знаю, что бы при этом изменилось, кроме того, что ты тоже оказалась бы в грязной канаве, – ответила Джордж через плечо. – И потом, я уверена, что ты хорошо провела время в гостях у родителей.

– Конечно, госпожа.

Джордж улыбнулась. Тигли заслуживала дополнительный выходной, который она провела в родительском доме. Ее отец был владельцем той самой таверны в Линкольне, в которой они остановились по пути в Уолдсли. И Джордж не могла не разрешить Тигли остаться там на денек. Так как авария задержала леди Джорджину, они с Тигли появились в Уолдсли в один день. И это хорошо, потому что при всем старании у Джордж получалась не прическа, а воронье гнездо. А Тигли творила настоящие чудеса с ее непослушными волосами.

– Не нравится мне, госпожа, что вы ночевали там с этим мистером Паем, – произнесла Тигли глухим голосом.

– Почему? Он вел себя как настоящий джентльмен.

– Надеюсь! – сердито ответила Тигли. – И все же. Подозрительный он какой-то, да?

Последний штрих, и Тигли отошла подальше, чтобы оценить прическу.

– Ну вот, готово.

– Спасибо, – сказала Джордж и расправила оборки на платье.

Тигли служила у своей госпожи уже много лет – с тех пор, как леди Джорджина вышла в свет. Она застегнула и расстегнула тысячи платьев и примерно столько же раз жаловалась на непослушные рыжие локоны Джорджины. У самой Тигли волосы были мягкие, светло-золотистые – как у принцессы из сказки. Вдобавок к этому голубые глаза и коралловые губы – все как полагается. И вообще она девушка – загляденье. Если бы в жизни все было как в сказке, то Тигли родилась бы принцессой, а Джордж пасла бы свиней.

Леди Джорджина села за туалетный столик и стала рыться в шкатулке с драгоценностями в поисках жемчужных украшений.

– А почему он подозрительный? – спросила Джордж, глядя на служанку через зеркало.

– Ну, во-первых, он никогда не улыбается, – отвечала Тигли, складывая ночную рубашку. – Во-вторых, он так смотрит… Будто оценивает корову – отелится она в следующем году или можно отправлять ее на бойню.

Тигли взяла в руки платье, в котором Джордж провела прошлую ночь, и критически его осмотрела.

– Хотя, скажу я вам, многие девушки находят его интересным.

– Да? – хрипло вырвалось у Джордж. И она показала своему отражению язык.

Тигли этого не видела, потому что удрученно рассматривала дыру на платье.

– Ну да. Девушки на кухне говорят, что у него красивые глаза и привлекательная задница.

– Тигли! – Джордж даже уронила жемчужную сережку, которая покатилась по полированной поверхности туалетного столика и затерялась в ворохе лент.

– Ой, – Тигли прикрыла рот рукой. – Простите, госпожа. Сама не знаю, что на меня нашло.

Джордж не смогла сдержать смех:

– Так вот о чем говорят на кухне. О мужских ягодицах!

Тигли покраснела, но глаза ее лукаво сияли.

– Боюсь, что говорят, в основном, именно об этом.

– Пожалуй, стоит чаще заглядывать на кухню. – Джордж наклонилась ближе к зеркалу, чтобы вдеть в ухо сережку. – Некоторые, и леди Вайолетт в том числе, говорят, что о мистере Пае ходят какие-то слухи. – Она сделала шаг назад и покрутила головой влево вправо, чтобы посмотреть, идут ли ей серьги. – Ты слышала об этом что-нибудь?

– Слухи, госпожа? – Тигли медленно сложила платье. – После приезда я еще не спускалась на кухню. Но вот у папы в таверне я кое-что слыхала. Там остановился фермер из владений Грэнвиля. Так вот, он рассказывал, что управляющий Уолдсли вроде как травит животных и портит конюшни Грэнвиля. Вы про это?

Тигли посмотрела на госпожу в зеркало. Джордж сделала вдох и медленно произнесла:

– Да, именно про это.

В тот же вечер Гарри трясся в седле под непрекращающимся дождем и размышлял. Он ожидал, что его вызовут в поместье сразу же. Но вот уже прошел день и наступил вечер, и только сейчас леди Джорджина послала за ним. Он пустил лошадь рысью по длинной извилистой дороге. Может, дело в том, что она настоящая леди.

Он почувствовал удивление и даже растерянность, когда узнал, что будет управлять крупным имением, которым владела женщина. Женщины редко имели в собственности земли. А если имели, то рядом обязательно находился мужчина – сын, муж, брат – которому фактически принадлежала земля. У леди Джорджины было три брата, и при этом она сама держала все под контролем. Более того, она получила земли по наследству, а не от мужа. Леди Джорджина была не замужем. Все это ей оставила тетка, которая указала в завещании, что именно леди Джорджина должна управлять имуществом и контролировать доходы.

Гарри фыркнул. Похоже, тетя не слишком доверяла мужчинам. Гравий заскрипел под копытами его лошади при въезде во двор особняка Уолдсли. Он подъехал к конюшне, спрыгнул с лошади и кинул повод мальчику-коневоду.

Повод упал на землю.

Кобыла нервно отступила, волоча поводья. Гарри остановился и посмотрел в глаза этому юнцу. Тот уставился на него, задрав нос и гордо выпрямив спину. Он выглядел как праведник, готовящийся принять муки. Неужели его репутация настолько испорчена?

– Подбери повод, – мягко сказал Гарри. Мальчик колебался. Муки оказались невыносимее, чем он ожидал.

– Подбери, – почти прошептал Гарри и повернулся, не затрудняясь удостовериться, что мальчишка послушал его. Он подошел к дому и поднялся по лестнице, перешагивая через ступеньку.

– Доложите леди Джорджине, что я здесь, – сказал он Гривсу. Он отдал лакею сюртук и вошел в библиотеку, не дожидаясь, когда его проводят.

Дальний угол комнаты украшали высокие окна с портьерами цвета зеленого мха. В солнечные дни библиотеку буквально заливало светом. Но сегодня опять шел дождь. Уже несколько недель Йоркшир не видел солнца.

Гарри пересек комнату и остановился у окна. За окном, насколько хватало глаз, раскинулись поля и пастбища, похожие на одеяло, сшитое из зеленых и бурых лоскутков. Каменные заборы, разделяющие эти лоскутки, построены здесь за несколько веков до его рождения и простоят еще столько же после того, как кости его обратятся в прах. Этот прекрасный вид заставлял его сердце сжиматься. Но что-то было не так. Обычно в полях можно увидеть стога сена и телеги, на которых фермеры увозят урожай пшеницы. Но сейчас урожай собирать нельзя: зерно слишком сырое… Он покачал головой. Пшеница либо пропадет в поле, либо придется собрать ее как есть. И тогда она сгниет в амбарах.

Он ударил кулаком по подоконнику. Леди Джорджина вообще понимала, что будет с этой землей, если она его уволит?

Дверь в библиотеку открылась.

– А вы ранняя пташка, мистер Пай.

Он разжал кулаки и повернулся.

Леди Джорджина подошла ближе. На ней было платье на тон темнее ее голубых глаз.

– Когда сегодня в девять утра я попросила послать за вами, Гривс посмотрел на меня как на сумасшедшую и сказал, что вы наверняка уже несколько часов как на работе.

Гарри поклонился.

– Простите, что доставил вам неудобства, госпожа.

– Но так и надо. – Леди Джорджина села на черно-зеленую софу, свободно откинулась и расправила складки голубого платья. – Гривс умеет держаться так, что перед ним чувствуешь себя малым ребенком. Могу представить, каково приходится лакеям под его началом. – Она поежилась. – Не хотите присесть?

– Как пожелаете, госпожа. – Он сел на стул и выжидающе посмотрел на нее.

Двери снова отворились, и вошли две служанки с подносами.

– Но я пожелаю не только этого. Я настаиваю, чтобы вы выпили со мной чаю.

Служанки поставили на низенький столик чайник, чашки, блюдца, всякие другие странные мелочи, необходимые аристократам для чаепития, и тихо ушли.

Леди Джорджина налила чай из серебряного чайника.

– Ну, а теперь вам придется немного потерпеть меня и постараться не так гневно сверкать глазами, – начала она и знаком показала, что извиняться не надо. – Сахар, сливки?

Он кивнул.

– Хорошо. Я положу и того, и другого побольше. Подозреваю, что вы тайный сладкоежка. И еще два песочных печенья. Вам придется подчиниться. – И она подала ему тарелку.