— Нет, Мэри, я…

— Да, я знаю, — Мэри сделала ей гримасу, — ты не любишь врачей. — Она прищурилась. — По-моему, у тебя температура.

— Мэри… — Лесли безуспешно попыталась вставить слово.

Отвернувшись от нее, Мэри быстро пошла из кухни.

— Я принесу аспирин.

Лесли вздохнула, сдаваясь, когда голос Мэри донесся до нее уже из другой комнаты. Через несколько минут Мэри влетела в кухню с бутылочкой в руке.

— Слава Богу, маленький Тони наконец уснул, — пробормотала она, вытряхивая две таблетки на ладонь. — А Тони-большой прилип к телевизору. — Подойдя к раковине, она налила в стакан воды, потом повернулась и протянула стакан и таблетки Лесли. — Прими это, — бодро приказала она. — А потом мы с тобой серьезно поговорим.

Зная, что спорить бесполезно, Лесли покорно проглотила аспирин, сморщившись, когда таблетки оцарапали ей воспаленное горло. Никто, кроме Мэри, не пригласит ее на обед, который завершится лечением, весело подумала Лесли. Она улыбнулась своей любимой подруге, когда вернула ей стакан.

— Спасибо тебе.

— Я делаю это с радостью. — Мэри улыбнулась в ответ. — Может, хочешь еще чего-нибудь? Чашку чаю, например? — добавила она, пока Лесли не успела ее перебить.

— Мэри, ты же знаешь, что я терпеть не могу чай! — пожурила ее Лесли, сухо квакнув из-за боли в горле. — Но я с удовольствием выпила бы еще стакан вина, надеюсь, у Тони это не последняя бутылка? — Ее брови вопросительно поднялись.

Мэри одарила ее, как Лесли называла это про себя, своим взглядом и протестующе махнула рукой.

— Не последняя, но даже если и так — неважно.

Она достала вино из холодильника и два стакана из шкафа.

— Пойдем, — сказала она, направляясь к двери. — Устроимся поудобней.

— А посуда?

Мэри пожала плечами.

— Я потом уберу, никуда это не денется. Лесли пораженно посмотрела на нее. Мэри, очевидно, действительно обеспокоена, раз она готова бросить кухню неубранной. Лесли была тронута: Мэри всегда была такой чистюлей. От волнения у Лесли опять сдавило горло, и она покорно пошла за Мэри в маленькую уютную гостиную.

— О'кей. Я вся внимание, — категорично объявила Мэри. — Только не говори, что это из-за твоего больного горла: со мной это не пройдет. — При этом Мэри сурово посмотрела на нее.

Чувствуя себя глупо и не зная, что сказать, Лесли уставилась на золотистое вино в стакане. Чувствовала она себя отвратительно, но еще более отвратительна была причина. Сходить с ума, подобно тоскующей от любви героине романа, из-за мужчины, пусть даже самого незаурядного мужчины, — это сводило на нет имидж независимой, уверенной в себе зрелой женщины, над созданием которого Лесли столько работала.

— Лесли! — взмолилась Мэри. — Ты доверялась мне во время развода с Брэдом. Почему же ты не можешь сказать мне, в чем дело сейчас? — Добрые карие глаза сочувствующе смотрели на Лесли.

— Это другое дело, — пробормотала Лесли. — Тут моя собственная вина.

— В чем твоя вина? — раздраженно крикнула Мэри.

Лесли выиграла время, сделав большой глоток вина. Затем, убедившись по лицу Мэри, что она, словно бульдог, мертвой хваткой вцепилась в нее, Лесли, вздохнув, сдалась.

— Помнишь, что я говорила тебе перед отъездом в Атлантик-Сити? — спросила она натянутым голосом.

Мэри нахмурилась, потом зрачки ее расширились. Она кивнула в знак согласия, словно подтверждая собственные мысли.

— Ты встретила мужчину! — заявила она.

— Да, я встретила мужчину. — Во вздохе Лесли прозвучала усталость.

Мэри помолчала с минуту, потом ее глаза раскрылись еще шире.

— Ты что, действительно завела роман? — Она задохнулась от недоверия.

— Да. — Голос Лесли прозвучал глухо не только из-за ее больного горла. — Я встретила его сразу же, как приехала в отель «Полет Сокола».

— Но… — Мэри замотала головой, словно желая разъяснить все себе, — кто он?

Лесли выпила еще вина, сделав на этот раз еще больший глоток, потом снова вздохнула.

— Его зовут Флинт Фэлкон. Он владелец отеля.

— У тебя был роман с Флинтом Фэлконом? — почти выкрикнула Мэри.

— Ты слышала о нем? — нахмурилась Лесли.

— Ну конечно. Кто же о нем не слышал? — простонала Мэри и закатила глаза. — Ты что, ничего о нем не знала до того, как встретила его?

— Нет. — Лесли еще больше нахмурилась. — Откуда я могла знать?

Мэри посмотрела на нее долгим страдальческим взглядом.

— Ты могла бы хоть иногда читать газеты или включать телевизор, чтобы послушать новости.

— О Флинте что-то писали в газетах? — вяло спросила Лесли.

— И прожужжали уши по телевидению, — ответила Мэри.

Наверняка в передачах рассказывалось о его осуждении. Лесли вдруг стало дурно. Разве мало перенес Флинт, когда его посадили в тюрьму за преступление, которого он не совершал, гневно подумала она, так нужно еще было, чтобы его имя трепали в каждой бульварной газетенке. Лесли не замечала, что ее пальцы нервно теребят обивку кресла. Она посмотрела Мэри в глаза.

— И что о нем говорили?

— Ничего хорошего. — Мэри сделала ей гримасу. — Поскольку это происходило несколько месяцев назад, когда еще строился отель, я не все хорошо помню.

— Репортаж был об отеле? — с надеждой спросила Лесли.

Дрожь прошла по ее телу, и она расслабилась, когда Мэри неопределенно кивнула.

— Ну, это был один из репортажей из рубрики «Проводники професса и разрушители основ». — Когда Лесли кивнула, Мэри добавила:

— Характер Флинта Фэлкона в их интерпретации нельзя назвать очень притягательным, и я не представляю себе, как это именно ты ухитрилась связаться с ним.

— Он… Флинт очень внушительный, — процедила Лесли.

— И если верить этим репортажам, — сказала Мэри, — Флинт — холодный, бесчувственный, ловкий и целеустремленный в своем желании преуспеть. — Выражение ее лица стало задумчивым. — Создается впечатление, что никто не знает, как за последние пять лет он ухитрился сколотить достаточный капитал, чтобы купить или построить ряд казино и отелей-казино. — Мэри сделала паузу, чтобы глубоко вздохнуть, прежде чем добавила:

— За ним также водится слава дьявола-обольстителя.

Лесли поняла ее мысль. Сказанное Мэри ранило ее в самое сердце. Ей ужасно хотелось опровергнуть каждое слово Мэри, направленное против Флинта, но не кривя душой она не могла это сделать. Разве она не обвиняла его в тех же грехах? И несмотря на это, она горела желанием защитить Флинта перед своей подругой.

— Флинт совсем не плохой человек, — сказала она, и в ее глазах впервые за многие недели вспыхнула жизнь.

Мэри проигнорировала ее слова.

— Похоже, он произвел на тебя сильное впечатление, — заметила она, изучая вспыхнувшее лицо Лесли. — Я бы показала этому сук… — Мэри оборвала себя, она никогда не ругалась.

— Флинта не в чем винить! — резко запротестовала Лесли. — Я сама завела этот роман.

— О Лесли. — Тяжело вздохнув, Мэри покачала головой. — У тебя просто дар выбирать мужчин.

Лесли воспользовалась возможностью переменить тему.

— Зато у меня настоящий талант выбирать себе роли, — сказала она сухо. — И только что я прочла пьесу с такой главной женской ролью, что у меня просто слюнки потекли, так мне захотелось сыграть ее.

— Ты уже собираешься вернуться к работе? — Мэри была явно растерянна.

— Я уже возвращаюсь на работу, — поправила ее Лесли. — И дала согласие играть в этой пьесе. Мой агент занимается контрактом.

— Вместо того чтобы возвращаться на работу, тебе бы нужно было сходить к врачу, — пожурила ее Мэри.

Лесли упрямо сжала губы.

— Я возвращаюсь на работу.

Но еще до конца недели Лесли обнаружила, что одно дело — сказать, что она возвращается на работу, а другое — сделать это. Она чувствовала себя хуже с каждым днем. Горло у нее было воспалено, гланды распухли, все тело ломило, и, независимо от того, сколько часов спала, она чувствовала себя усталой. Из-за все усиливающейся депрессии глаза постоянно были на мокром месте. Поскольку Лесли давно поняла, что депрессия и слезы только расшатывают нервы и уродуют внешность, она всячески старалась держать себя в руках. Однако, несмотря на все усилия, она чувствовала себя все более угнетенной и плакала все чаще. К концу недели Лесли сдалась и записалась на прием к своему врачу.