Напряжение между Эстер и Бруно было таким, что хоть ножом режь. Причина? На пути Эстер снова появился некий Самуэль, заставлявший всех называть его Сэмом, этакий смазливенький красавчик с прической под Гарри Стайлза из группы One Direction. Это было в августе, на пляже. Эстер лежала на песке и читала “Виноваты звезды” Джона Грина, когда рядом с ней плюхнулся какой-то парень, как оказалось, ее знакомый. Они быстро разговорились, и легкий флирт, начавшийся с простой болтовни, обернулся летним романом. Вполне естественно, что Бруно не испытал ни малейшего удовольствия, узнав об этом. Мы все знаем, что Бруно по-прежнему неровно дышит к Эстер, хотя сам он категорически это отрицает. Происходящее между ними кажется нам сказкой про белого бычка, у которой нет конца.

- Ребята, не ссорьтесь, – грустно говорит Палома, обняв меня за талию. – Давайте отметим первый учебный день улыбкой!

Несмотря на призыв ни один, ни другой не улыбнулись, но океан страстей утих, и Бруно с Эстер больше не сказали ни слова.

Перед тем как разойтись по кабинетам, мы с Паломой попрощались. Я покраснела, когда она поцеловала меня перед всем моим классом. Вероятно, после этого поцелуя, моя гомосексуальность стала кое для кого открытием. Я видела нескрываемое удивление на лицах одних, и кривую ухмылку на лицах других, но, что они думали, честно говоря, мне было совершенно безразлично. Меня волновало другое, куда более важное.

- Ребята, идите сюда, мы здесь! – закричала, увидев нас, девчонка с последнего ряда. Сидя на “камчатке” она строила нам веселые рожицы.

За лето Валерия сильно изменилась. Переживая из-за того случая на станции, она очень похудела и решила покрасить отросшие почти по пояс волосы в светлый цвет. Рауль тоже вовсю махал нам руками, чтобы мы подошли к ним. Они заняли нам три парты в правом углу класса. На лицах ребят сияли счастливые улыбки. Они по-прежнему оставались прекрасной парой, и, похоже, это навсегда.

Им обоим пришлось поднапрячься, чтобы сдать все экзамены и перейти в следующий класс. Они пожертвовали летом, проведя его без пляжа и бассейнов, по многу часов сидя дома за учебниками то у одного, то у другого. Не поднимая головы, они штудировали книги. Никогда прежде они не занимались с такой самоотдачей, и их настойчивость и целеустремленность были вознаграждены по заслугам.

- Ну что, еще один годик, Рыжик, – объявил Рауль, расцеловав меня в обе щеки.

- Последний.

- Да, последний. Школа заканчивается.

Произнесенные слова напомнили мне всё, что мы пережили вместе за годы учебы. Я будто просматривала фильм с наиболее значимыми событиями, что произошли с нами за время пребывания в школе. Мы много чего пережили; у нас были и веселые, и горькие моменты. Я вдруг почему-то почувствовала ностальгию по прошлому, по этим годам, когда мы были не просто дружеской компашкой, а чем-то бóльшим.

- Ладно, ребята, давайте постараемся, чтобы этот последний учебный год был потрясающим, сногсшибательным годом, – вмешалась Вал и в продолжение достала из-под стола нечто такое, что всех нас немало удивило.

- Поверить не могу! Они тебе его купили?

- Ага! Наконец-то! – Подруга сжимала в своих руках белый мотоциклетный шлем, на котором красовалось крылатое сердце.

- Теперь мне не придется ходить пешком, – пошутил Рауль, отбирая шлем у подружки.

- Эй, эй! Мотоцикл-то мой!

- Ну ты же поделишься им со мной, правда?

Взгляд одного из ребят затерялся во взгляде другого, как будто в классе, заполненном громко галдящими учениками, существовали только они одни. Валерия вздохнула, кивнула головой, и они поцеловались в губы.

- Езжайте в мотель, – отводя взгляд от ребят, недовольно буркнул Бруно и достал из рюкзака тетрадь.

Я от души радовалась, видя Вал и Рауля такими счастливыми. Ребята пережили не лучшие времена и то, что они по-прежнему были вместе после бесчисленных поворотов судьбы, лишь доказывало, что они очень любили друг друга. Любили по-настоящему. В какой-то степени я чуточку завидовала им. Еще несколько недель назад у меня было нечто похожее с Паломой, но я не смогла это сберечь. Я злилась на себя, чувствуя свое бессилие. Палома заслуживала не такого человека, как я, а кого-то лучшего.

- Мери, у тебя все в порядке? – тихо спросила Эстер, наклонившись ко мне и понизив голос.

- Да, – сухо ответила я.

- Правда? По-моему, ты какая-то странная.

- Да нет, серьезно, ничего такого.

- Ничего такого? Это означает, что что-то есть.

- Да ладно...

- В чем дело? Что случилось? Расскажи мне, ты же знаешь, что можешь рассчитывать на меня.

- Я...

Настойчивость подруги пробудила во мне сомнения. А вдруг если я откроюсь ей и расскажу о том, что случилось, то смогу иначе взглянуть на вещи.

- Ну-с, здравствуйте, граждане учащиеся! Как провели лето? Я – ужасно. Нет того, кто вынес бы Карибы, – пошутил математик, кладя на стол синюю папку.

С признанием Эстер придется подождать до более подходящего момента, поскольку сейчас начинался урок. Но чуть раньше случилось нечто такое, что я и представить себе не могла. Несколько секунд я приходила в себя, с трудом понимая происходящее. В класс вошла потрясающе красивая темноволосая девушка в ослепительно белом платье. Я была знакома с ней и знала, кто она. Девушка посмотрела мне в глаза и улыбнулась. Она тоже отлично знала, кем была я. Да и как ей было не знать после того дня?

Глава 2

До отправления поезда на Мадрид с барселонского вокзала Сантс оставалось пятнадцать минут. Я

бежала со всех ног, с силой волоча за собой чемодан, и думала, что опоздаю, хотя у моего отца было иное мнение.

- Успокойся, Мария! У нас времени с лихвой! – кричал он, стараясь приноровиться к моему бегу.

- Контроль закрывают через пять минут!

- И остается… тринадцать минут, чтобы сесть в поезд. Успеем!

- Ты всегда оптимист по жизни, папа.

А я – пессимистка, но тем не менее, на поезд я успела. У меня даже осталась пара минут, чтобы

попрощаться с отцом, положить чемодан на багажную полку и глубоко вздохнуть. Это был конец моего августовского пребывания в Барселоне. Отец и Мара настаивали, чтобы я несколько дней пожила вместе с ними в Коста Брава, где они проводили отпуск. Вначале мне не очень понравилась эта идея, но, в конце концов, я согласилась, что она была не так уж плоха. Иногда очень даже хорошо отключиться от повседневной реальности, которая постепенно выжимает из тебя все соки из-за последних пережитых тобой событий, а последние переживания оказали на меня очень сильное влияние. Мне было плохо, хотя этого никто не замечал. Даже Палома, с которой я каждый день по несколько раз болтала по телефону или по скайпу. Она и представить не могла, что творилось в моей голове, и уж тем более не могла представить, что мое сердце перестало любить.

Тяжело сопя, я направилась к своему месту. Бросив взгляд на телефон, я увидела, что у меня имелось сообщение от моей девушки. Это было нежное, полное любви послание, в котором Палома писала, что скучает по мне и хочет увидеться, чтобы обнять и миллион раз поцеловать. Я ответила ей приблизительно так же, делая вид, что ничего не случилось, хотя мои желания были не такими сильными, как ее. Благодаря этим дням, проведенным вдали от Паломы, я смогла понять, что любовь может угаснуть, когда меньше всего этого ждешь.

- Прости, ты позволишь мне пройти? Я сидела тут, – указала на соседнее место высокая темноволосая девушка, остановившись рядом со мной.

Я встала, давая ей пройти. Девушка быстро села на место, придвинулась к окошку и нацепила розовые наушники. Музыка звучала так громко, что я тут же смогла узнать Деми Лобато, поющую свою песню “Сделано в США”. Я постаралась не обращать на это особого внимания, закончила разговор с Паломой и достала конспекты по философии, единственному предмету, который я завалила в июне. До переэкзаменовки оставалось всего два дня и уйма невыученных вопросов, которые предстояло выучить. Поезд тронулся, и я постаралась сосредоточиться на “чудесном” мире досократиков. [прим: досократики – условное название древнегреческих философов VI – IV вв до н.э., живших до Сократа]