Другой рукой Аркио ударил Воде. Эпистолярий отлетел назад, его ботинки царапали камень, пока он пытался сохранить равновесие. Удивленно выгнув брови, Аркио потянулся к топору, зажатому меж двух золотых пластин. Благословенный выдернул оружие и сжав кулак, переломил рукоятку топора надвое.

Воде закричал и швырнул в него завесу молний. Оскалившись, он кинулся обратно, чтоб в прыжке достигнуть глотки Аркио. Снова «Ускорение» обогнуло золотой силуэт и он вскинул руку. Острые пальцы Аркио пронзили керамит грудной пластины силовой брони Воде и погрузились туда по запястье. В руках библиария был болтер, и даже пуская кровавые пузыри, Воде выстрелил, очередь вспышками осветила комнату.

Не прицельный, не осторожный огонь, пролетевшие рядом с Сахиилом болты и шок привели его в действие. Он от плеча ударил Галлио редуктором, срезая скальп с капитана Кровавых Ангелов. Не было произнесено ни одного приказа, но жест жреца в часовне породил крошечный ад. Кровавые Ангелы почетной стражи Аркио и отделение Галлио открыли огонь друг в друга, обжигающие снаряды летали по всей комнате, опутав ее визжащей паутиной смерти.

— Нет! — Выкрикнул Рафен, но его крик потонул в грохочущей волне стрельбы и с силой, которая опровергала его возраст, капеллан Делос оттолкнул Рафена от драки.

Аркио стряхнул с руки тело Воде, как будто это был бракованный кусок мяса, не обращая внимания, как визжащие и гудящие пули отскакивали от его золотой, керамитовой груди. Солдаты Галлио, которых в два раза превосходила численностью почетная стража, тряслись и скручивались, когда множество болтерных снарядов разбивали их броню и разрывали на части. Галлио убили последним, густая артериальная кровь рекой текла из каждого сочленения его брони. Из его обессиленных пальцев выпал пистолет и капитан со стеклянными глазами упал на колени.

Аркио подошел к нему и приподнял его голову за подбородок.

— Вы оживили мои худшие страхи, — сказал он умирающему, — вы будете не последними, кто погибнет.

Капитан в последний раз выдохнул, и на этом все закончилось; вся перестрелка заняла едва ли секунду.

Гнев наполнил Рафена и он ударил Делоса, капеллан в черной броне согнулся пополам. Он прорвался через ряды воинов в золотых шлемах и опустился на скользкий от крови мозаичный пол. Среди мертвых, он внезапно понял что плачет.

— Что… — он едва мог говорить, — что ты натворил?

Аркио посмотрел ему прямо в глаза, и кровь Рафена превратилась в лед.

— Эти люди, — сказал его родной брат, бесцеремонно махнув в сторону дымящихся трупов, — появились здесь, чтоб уничтожить нас, родичь. Я знал это с того самого момента, когда они вошли в комнату.

Он поднял взгляд, обращаясь ко всем Кровавым Ангелам в часовне.

— Услышьте меня, братья. От нас отреклись. Эти люди пришли приговорить меня, а не узнать.

— И речи не шло об истине, — сказал Сахиил, подхватывая воззвание, — псайкер Галлио был убийцей. Данте боится Благословенного Аркио, он боится той угрозы, которую представляет Аркио.

— Ты убил наших боевых-братьев, — мертвым голосом произнес Рафен.

Аркио покачал головой, в его глазах вспыхнула боль.

— Нет, Рафен. Никто из этих людей не был мне братом, как и всем остальным из нас. В их крови я вижу настоящую истину. Данте отвергает меня.

От алтаря послышался сдавленный кашель и, запинаясь, вышел Штель, его лицо было искаженным и мокрым от пота. Его глаза были выпученными от усилий, инквизитор хватался за воздух. Рафен почувствовал тот же актинический запах колдовства в воздухе, как когда Штель пытал Несущего Слово, которого они поймали на Кибеле.

— Лорд, — спросил Сахиил, — что-то не так?

— Корабль… — Штель задыхался, — там могут быть такие же, как Воде… на борту… не позволяйте им…

Сахиил встретился взглядом с Аркио, фигура в золотом быстро кивнула ему.

— Я больше не подвергну своих братьев риску. Аркио наклонил голову и заговорил в скрытый вокс-передатчик у шеи.

— «Беллус», отвечайте.

Шок от того, что собирается сделать его брат, потряс Рафена.

— Аркио, ты не можешь…

Сахиил встал меж двух братьев, заблокировав протянутую руку Рафена. Аркио взглянул на него. В его глазах отражалось бремя веков.

— «Беллус», — сказал он, его голос мгновенно долетел до капитана Идеона на борту боевой баржи, — капитан Галлио и его люди явили себя как предатели пути Сангвиния. Мы больше не будем терпеть существование «Амарео».

Дыхание замерло в горле у Рафена и на одну секунду он поверил, что Идеон откажется выполнять такую команду; брат-капитан был воином-ветераном, а не фанатиком, на которых легко влиял Сахиил. Но эта надежда была выпотрошена и умерла.

— По вашему желанию, Благословенный, — ответил Идеон, через вокс его голос был отдаленным и механическим.

ВЫСОКО над ними, правый борт боевой баржи всколыхнулся от активности, когда пушечные диафрагмовые люки открылись и на платформах показались орудия. Ракетные батареи, лансы и лазпушки задергались в куполах и башенках, отыскивая в прицел, похожий на клинок, профиль стремительного ударного крейсера «Амарео». В союзном пространстве, где не было угроз, командующий офицер крейсера не включил питание корабельных пустотных щитов, так что «Амарео» стоял обнаженным перед сокрушительным огнем корабля, который в пятьдесят раз превышал его по тоннажу.

Идеон не вздрогнул от приказа, ему в голову не приходила даже сама концепция такого. Он видел Аркио тем, что осталось от его собственных глаз, почувствовал сверкающую мощь его ауры через сенсорную сеть «Беллуса». У брата-капитана не было сомнений, и он выстрелил.

Возможно, это было маленьким милосердием, что воины на борту другого корабля не увидели, откуда их атаковали. Они умерли, не зная, кто открыл огонь, они мгновенно лишись жизни. «Амарео» взорвался в адском шторме энергий и боевая баржа снова осталось одинокой в небесах над Шенлонгом.

РАФЕН сидел на краю зала часовни, на неглубоких ступеньках, ведущих к мозаичному полу и осознал что не может двинуться. Отдаленные вспышки воспоминаний возвращались к нему пока он, сгорбившись и с расфокусированным взглядом, сидел там. Когда он был мальчиком, когда до его путешествия к Месту Падения Ангела оставался еще десяток циклов, Рафен заблудился во время миграции племени. Когда его накрыла песчаная буря, ребенок дезориентировался и потерялся, он бродил сквозь остро жалящие пылевые облака, пока его не прибило на каменистый скальный выступ, там он решил дождаться конца. Проходили часы, пока он всматривался в катящийся шторм и тогда парень узнал, на что это похоже, оказаться карликом перед силой, превыше него.

Против шторма его плоть и кости были бессильны; осознание собственной беспомощности отрезвило его. В конечном счете, подоспела помощь. Из облака появился его отец Аксан и перенес его в безопасность — но Рафен никогда не забывал совершенное понимание, что шторм был сильнее него.

Здесь и сейчас, вместе со все еще висящем в воздухе запахом сожженного кордита и пролитой крови, он чувствовал как его снова захлестнуло это ощущение. Несмотря на всю его отвагу, всю физическую и ментальную силу, дарованную ему как космодесантнику, Рафен чувствовал себя беспомощным и слабым перед событиями, в которые попал, которые сокрушили его. Он осмотрелся, но не увидел тел Галлио, Воде и остальных. Кровавый Ангел чувствовал себя внутри пустым, подобно крошечной статуэтке, которую он видел в коробке уличного пострела. Его смелость привела «Амарео» на Шенлонг, его отвага отослала секретное сообщение командору Данте и теперь его братья-воины мертвы… Если бы я молчал, эти воины все бы еще были живы, мучил его внутренний голос, их кровь на моих руках.

Сахиил вызвал кучку сервиторов.

— Соберите останки этих предателей и предайте огню, — приказал он, — ни секундой больше они не будут пачкать своим присутствием Благословенного.

Аркио встал на одно колено рядом с телом Галлио, изучая разбитое лицо умершего.