Технодесантник осторожно убрал молитвенные четки с вращающейся задвижки и открыл ряд толстых стальных люков. Внутри были консоли и панели настолько запутанные и сложно исполненные, что это мгновенно напомнило Рафену мостик «Беллуса».

— Вопрос, — сказал он Люцио, — которая их них отвечает за обитающий в силовом ядре дух-машины?

Люцио нахмурился, указываю на огромный, изящный модуль.

— Этот. Хотя дух-программа распространяется на всю систему реактора, присматривая за термоядерным сердцем, за показателями охлаждения, регуляториумом…

Рафен не понял большинство из терминологии техножреца, но для своих целей он понял достаточно. Он выдохнул.

— Дух силовой установки. Я хочу, чтоб ты убил его.

Люцио моргнул.

— Я ослышался? Рафен, может быть испытание зашло слишком далеко, но я не могу…

Он покачал головой, поднимая болтер.

— Это не испытание, жрец. Делай, как я сказал.

Лицо технодесантника побледнело.

— То, о чем ты просишь, брат, безумие. Даже если бы я мог, это деяние приведет в ярость термоядерный реактор. Он за секунды достигнет критической массы и взорвется с такой силой, что проделает дыру во всей планете. Это уничтожит нас всех!

— Аркио тоже?

Люцио наконец-то понял намерения Рафена.

— О, Святая Терра, нет. Брат, пожалуйста! Я не хочу принимать в этом участие.

Он начал лепетать и Рафен отвернулся от него; далее техножрец не будет ему помогать. Он кивнул в сторону консоли.

— Эта, да?

Не дожидаясь подтверждения, Рафен поднял болтер и опустошил весь магазин болтов в устройство. Люцио заорал, его голос потонул во внезапном реве сирен. Технодесантник шатнулся вперед, тряся головой.

— Ч-что ты наделал? Что ты наделал?

Рафен перезарядил оружие, загоняя новый магазин на место. Он пытался ответить жрецу, когда топот металлических ботинок возвестил о прибытии других воинов. На дальней стороне комнаты в люке показались фигуры в красной броне, различимые сквозь дым от консоли и вспышки аварийной сигнализации.

— Мы услышали стрельбу… — закричал один из них.

— Предатель! — Завыл Люцио. — Рафен предал нас!

Рефлекторно десантники подняли оружие и начали стрелять. Рафен ускользнул, пропуская три неточных выстрела, и перекатился через плечо к люку, ведущему в шахту лифта. Острые росчерки трассеров проткнули комнату управления, под перекрестный огонь попал Люцио. Его развернуло на месте, и он споткнулся напротив разрушенной консоли.

Рафен добрался до металлической клетки, в то время как остальные десантники метнулись в стороны от люка позади него, залязгали болтеры. Отбросив все мысли, что его целями были друзья Кровавые Ангелы, он открыл ответный огонь. Ответные выстрелы сверкнули над его головой и с неприятным звуком разорвали часть кабелей лифта. Рафен ожидал, что клетка внезапно упадет в стигийскую темноту на дне шахты, но произошло совсем другое, болты перебили кабели противовеса, и внезапно платформа лифта рванула вверх, разбрасывая потоки искр. Ускорение бросило Рафена на пол и пришпилило его там, пока лифт стремительно несся вперед, к кругу света над его головой.

Внутри комнаты, Люцио полз вперед, зажав одной рукой рану на животе, удерживая выпадающие внутренности и преомнор. Здесь, окруженный светом и звуком от самых святых созданий Омниссии, технодесантник чувствовал себя живым, несмотря на вытекающие из него ярко-красные ручьи крови. Свободной рукой он снял латную перчатку, чтоб последним его ощущением было касание плоти о священную технологию. Люцио схватил толстый стержень переключения, под которым было написано: «Авар. Останов.» на старом языке и повернул его. Со зловещей вспышкой, огни внутри крепости померкли, когда Люцио отсоединил термоядерный реактор до того как тот набрал критическую массу.

— Ты не победил, изменник, — задыхался он, — не победил.

ТЕХНОЖРЕЦЫ настаивали на переосвящении комнаты перед тем как восстановить ее работоспособность и это заняло большую часть дня, но когда слабое солнце Шенлонга начало опускаться за горизонт, крепость Икари и окружающие районы вокруг нее снова осветились, и люди славили благодеяние Аркио по спасению их от темноты и холода. Под покровом ярости, которая окружала его, их идол не слышал благодарности.

— Отвечайте! — Громыхал он на Сахиила, его сжигающая ярость заставила жреца сотрясаться. — Я требую ответов! Что за отродье варпа осмелилось войти в мою крепость и сделать ее немощной? Отвечайте.

Когда Штель вошел, он разглаживал свою официальную робу и небрежно поклонился.

— Я так и сделаю, Великий Аркио, но я должен предупредить вас. Новости неприятные.

— Неприятные? — Выплюнул тот, отворачиваясь от Сахиила, чтоб подойти к инквизитору. — Ты думаешь, что я какой-то ребенок, чтоб оберегать меня от неприятностей мира? Отвечай мне, Штель, или я вырву из тебя правду.

Сила слов юнца на самом деле заставила Штеля на секунду зашататься. Ужасающий свет темной ярости плясал в глазах Аркио, обращая аристократическое, красивое лицо в оскаленный, рассерженный лик божества. Внешний вид Аркио как зеркалом повторял священные гобелены Сангвиния в его кровавой жажде, висящие в монастырях на Ваале.

— Господин, я приготовил шаттл на «Беллус» для нас обоих. Для вас больше небезопасно находиться на Шенлонге, — начал Штель, восстанавливая самообладание, — вы поймете мое нежелание отвечать, когда я все расскажу.

Он жестом указал на фотонные свечи, висящие в комнате.

— Среди нас есть трусливый саботажник, змея на груди, пытавшаяся задушить дух-машин, который питает наше здание. Если бы он преуспел, произошла бы катастрофа.

— Объясните, лорд-инквизитор, — Сахиил рискнул встрять, привлекая к себе свинцовый взгляд Аркио. Штель продолжил, дозируя свое представление.

— Если бы не самоотверженная смелость и жертва брата Люцио, дух-машины стал бы непокорным, возможно даже бы испустил атомный огонь из своего сердца, — он выдержал рассчитанную паузу, — крепость Икари и все живое в радиусе шести километров были бы принесены в жертву ядерной огненной буре.

— Кто сделал это? — Прошипел Аркио, — не найденный Несущий Слово? Один из воинства Искавана, который избежал сетей наших истребительных команд?

Инквизитор печально склонил голову.

— Нет, Благословенный. Мне тошно говорить, но преступником был Кровавый Ангел.

Аркио замер как статуя, его крылья резко опустились. Позади него Сахиил осторожно шагнул ближе.

— И как его зовут, лорд Штель? — спросил жрец.

— Я подозревал, что в наших рядах есть изменник, когда прибыл ментальный колдун Воде и Галлио с его убийцами, — усмехнулся Штель, — с тех пор я узнал, что вокс покойного брата-сержанта Кориса был использован чтоб послать сообщение на Ваал и призвать их. Они пришли только потому, что предатель в наших рядах призвал к этому глупца Данте и предложил ему прислать убийц, чтоб прикончить вас, Великий Аркио.

— Воин все еще преданный Данте и старым порядкам здесь? — Голос Аркио недоверчиво трепетал, он был столь уверен в собственном могуществе. — После всех ниспосланных мне чудес?

Штель кивнул.

— Но более важно его имя, Благословенный.

— Назови его, — отрезал Сахиил, — Назови этого предательского ублюдка и я прикажу своей персональной почетной страже выследить его и разорвать на части как загнанного зверя.

Инквизитор так отчаянно хотел улыбнуться, но это бы разрушило весь театральный эффект.

— Мой господин, предатель твой брат. Предатель — Рафен.

Рев необузданного гнева, который исторг Аркио, ударил подобно изначальным стихиям, эхом разносясь по городу как зловещий гром.

На улицах громыхал оружейный огонь, выстрелы летели вслед за Рафеном, рикошетя от булыжников, они выбивали кратеры в стенах. Кровавый Ангел предпринял смелый ход, перепрыгнув через низкую стену, и метнулся под укрытие грузовой посадочной площадки. Он навскидку выпустил очередь в преследующих, не ожидая от этого больше, чем просто заставить их пригнуть головы.