Голос был абсолютно незнакомым. Непонятно было, откуда этот хрен знает о делах Танцора. Хрен между тем продолжал с прежним нахрапом:

– Ба! Да ты, я вижу, меня не узнаешь! Это после всего хорошего, что я для тебя сделал! Вот она, человеческая, неблагодарность!

Стрелка, поняв по лицу Танцора, что что-то здесь не то, скомкала фазу послетрахания, вскочила и начала записывать разговор в вэйвовский файл. Потом включила на аппарате кнопку трансляции и стала мрачно слушать.

– Да нет, – ответил Танцор, – не имею чести быть знакомым.

– Вай, вай, вай! Администратор я. Или, по-твоему, Сисадмин. Неужто не узнал? Наверняка богатым буду!

Танцор вспомнил, как год назад, когда они единственный раз говорили по телефону, Сисадмин то и дело менял и тембр голоса, и интонации. И поверил, что это он. Хоть этого и не могло быть.

– Какой, на хрен. Администратор?! Администратора не стало, когда я в декабре грохнул на хрен «Мегаполис» со всей его требухой.

Человек в трубке зашелся каким-то пугающим смехом, угрожающим нормальному организму удушьем. Танцор внимательно дожидался, прикидывая в уме, что бы это могло значить. Но ответа не находил.

– Значит, ты все время считал, что отделался от меня? – продолжил Сисадмин, отдышавшись. – Нет, дорогой, хоть «Мегаполиса» и нет, но игра продолжается. Ты, конечно, классно тогда все это дело грохнул…

– А тебя разве нет?

– Чудак! Но раз ты так считаешь, то переубеждать не стану. Считай, что повернулось колесо Сансары, произошла наша с тобой реинкарнация, и мы перешли на следующий уровень.

– Кончай полоскать мозги, – разозлился Танцор. Разозлился оттого, что начинал верить этому ублюдку бессмертному.

– Нет, дорогой, все это правда. И ты это вскоре ощутишь. Собственно, новая игра уже началась. Дискета, думаешь, на тебя с неба свалилась? Ведь это очень дорогой подарочек, из-за которого пришлось Ханурика жизни лишить. Так звали того человека. А впрочем, ты уже сам когда-то догадался, что и людей вокруг тебя нет, да и вы со Стрелкой тоже не люди.

– Ты все врешь, подонок! – заорал Танцор.

– Ладно, онтологию оставим до другого раза. Поговорим об Игре. Ты должен и на сей раз постараться как следует. Потому что на тебя поставили очень большие деньги, которые тебе и не снились, очень большие люди, которые очень не любят, когда их кто-то разочаровывает. А Игра теперь, на этом уровне, совсем другая. Очень интересная Игра, мало чем отличающаяся от жизни. То есть никаких тебе игровых сайтов, на которых тусуется всякий десятибаксовый сброд, никаких заданий от Магистра, никаких бонусов. Полная свобода и полная неизвестность. А дальше…

– А дальше пошел ты!..

И Танцор яростно бросил трубку на аппарат, в котором от сотрясения запустилась микрокассета автоответчика, запевшая дурным голосом: «Трансвааль, Трансвааль, страна моя! Ты вся горишь в огне!» Хоть никто на нее ничего подобного отродясь не записывал.

И тут же Танцор понял, что сейчас в окно влетит пуля и раздолбит что-нибудь полезное для хозяйства.

Так оно и вышло. Спокойно стоявшая в вазе роза переломилась пополам. Голый стебель остался торчать вертикально, а верхняя половина с ярким бутоном плюхнулась на стол. Одновременно с этим в комнате взвизгнуло что-то невидимое, и на пол осыпалось немного бетонной крошки.

– Bay! – сказала Стрелка. – Ты уж вначале думай, а потом трубками кидайся. А то большой ущерб может получиться.

Вновь зазвонил телефон.

– Я смотрю, – сердито сказал Сисадмин, – тебе никакая учеба впрок не идет. Ведь знаешь же уже все мои аргументы, а по-прежнему, как и год назад, на рожон лезешь. Ну, продолжаем?

– Продолжаем, – вздохнув, согласился Танцор.

– Так вот, значит… Черт, с мысли меня сбил… Ах, да. Тебе досталась дискета. И больше тебе никто ничего рассказывать не будет. Ты волен поступать и с нею, и со своей и Стрелкиной судьбой и жизнью как заблагорассудится. То есть ты должен угадать, что должен делать. И чем заканчивается Игра. Понял?

– Да это ж бред какой-то. Ты случайно не тронулся разумом после того, как я раздолбал этот гребаный «Мегаполис»? Что же это за Игра без правил?

– Ничуть не глупее, чем жизнь. Сами живущие себе правила и придумывают, хоть им и давались заповеди. Кстати, а на Востоке даже такой подсказки не было. А уж насчет того, как несчастные людишки ищут смысл жизни, то, глядя на них сверху, просто сдохнуть можно от смеху! Одни не пропускают ни одной службы в храме. Другие беспрерывно защищают родину, уничтожая на войнах несметное число врагов, таких же, между прочим, людей. Третьи пытаются облегчить страдания больныx и нищих. Четвертые нескончаемо плодят детей, продлевая род. Пятые возводят дворцы до небес с золотыми нужниками. Шестые сочиняют всякую чушь собачью, называя это литературой. Седьмые в тиши научных кабинетов постигают тайну мироздания, причем слово «постигают» я бы поставил в кавычки. Восьмые беспрерывно бередят свое тщеславие, выходя на сцену и произнося чужие глупые слова. Или не глупые, но все равно чужие… И всяк, кто способен хоть как-то думать, считает, что именно он знает, в чем состоит смысл жизни.

– Слушай, Сисадмин, сколько же в тебе избыточности! Нельзя ли конкретнее?

– Можно. – Сисадмин перещелкнулся, напружинился и выдал в стремительном темпе: – Значит, так. Отныне никто тобой руководить не будет. Будешь, как люди, будешь самостоятельно искать смысл Игры. Пройдешь ее правильно, значит, спасен. Нет, – тогда дальше не будет ничего, никакого следующего уровня. Никакой Сансары. Погубишь и себя, и Стрелку, которую тебе дали для душевной стабилизации. Вас засунут в архиватор arj. И это будет равносильно аду, конечно, с человеческой точки зрения-Стрелка не выдержала, заорала в трубку:

– А у нас какая точка зрения? Козел ты ублюдочный! Кто мы, по-твоему?

– А, Стрелочка, – голос Сисадмина аж расплылся, как масло на горячем блине, – рад, рад тебя слышать! Искренне рад! Как отдохнула, дорогая? Кстати, не думаешь пока маленького бэби заводить? А то это было бы рановато…

– Ладно, шут гороховый, – прервал его Танцор. – Кончай. Пока мы тебя не кончили. И как ты в прошлый раз уцелел? Уму непостижимо. Что там еще?

– Да, собственно, я уже все и сказал! До чего ж ты непонятливый. Ты полностью предоставлен сам себе. И тебе надо всего лишь правильно прожить определенный отрезок времени. Вот и все. Ну, а насчет замысла замочить меня, то ты это из головы выкинь. Ты на второй уровень поднялся, а я уже на третьем. Теоретически невозможно. Да, и напоследок, давай-ка обменяемся адресочками. У тебя ведь сейчас, если я не ошибаюсь, танцор-рамблер-ру? Так?

– Да ты же обещал не соваться в мои дела.

– А я и не собираюсь соваться. Так, иногда по-стариковски что-нибудь черкану – какие-нибудь свои праздные мысли. А ты мне, может быть, ответишь. Я ведь сейчас одинок, очень одинок. Никого не осталось после того, как ты «Мегаполис» раздолбал. Вот, собственно, и все.

И комнату наполнили короткие гудки, словно концентрированное мировое зло, бесконечно капающее на выбритое темя. Стрелка вырубила мерзкий сисадминовский остаток.