Он протянул к ней руку, под поверхностью кожи роились и двигались черные точки жидкости.

— Отбрось свои сомнения. Присоединяйся ко мне. Мы можем отвергнуть мелочный диктат Императора и идти своим собственным путем. Вместе.

Штель верил в каждое свое слово, он стоял на краю чего-то невероятного и уговорить ее пойти с ним… чтоб разделить, это было бы великолепно. Был момент, он видел это, словно яркий рассвет в ее разуме, когда Марайн позволила себе подумать согласиться с его предложением, но это было короче, чем мгновение. Она колебалась на грани, только для того чтоб опять быть с ним, только чтоб выполнить указ заложенный в нее с самого рождения, но затем цвет этой мысли угас и раскаленная добела ненависть развернулась в этом месте. Грубая пасть ее пушки танцевала перед ним, и у него не было сомнений, что она нацелит ее в такое место, чтоб убить его одним выстрелом. Марайн обронила грязное ругательство, ее губы скривились. Затем он получил свой ответ.

— Падшая шлюха Губительных Сил, — закричала она, — ты отважился отвернуть меня от Бога-Императора! Я убью тебя!

— Тогда сделай это, — эхом прозвучал голос демона, наконец-то рискнувшего заговорить, -

— но она сможет, или нет? Человеку, которому она клялась своей жизнью защищать бога-трупа, она клялась подчиняться и теперь она должна уничтожить тебя, чтоб умиротворить другие мысли.

Все рты Малфаллакса улыбались.

— Какая вкусная боль.

— Марайн… — Начал Штель, но ее ответом был шторм огня и ярость на лице.

— Пошел ты! — Она плюнула в него, выпуская очередь зажигательных патронов ему в грудь. Штель завыл и разорвал свой шелковый жакет, когда тот занялся огнем. Пули, которые бы раньше разорвали его, деформировались и отклонились от него, темная сила мутации внутри него зарядила его душу чудовищной силой.

Инквизитор открылся тьме и наполнился яростью.

— Ты неверующая сука! — Прогремел он. — Ты ничто для меня!

Слезы гнева и боли текли по лицу Марайн, когда она разрядила в него свое оружие. Она достала свой изогнутый нож и собралась проткнуть его сердце.

— Нет! — Выкрикнул Штель, возможно это был плач о ней или о себе, но результат был одинаков. Вызванный из самого варпа, туман чистого, пурпурно-белого огня сверкнул с пальцев Рамиуса и окутал тело вопящей женщины. Это заняло долю секунды. Марайн скрутило, превратив ее в темно-серый эскиз на фоне вспышки, а затем в пепел.

Затем в ничто.

Демон засмеялся, голос звучал громче и громче, пока не ударил в разум Штеля, насмехаясь над ним, над его растущим безумием.

— Молчать! — Он исторгнул из себя крик, который пронзил воздух и пространство, адский разряд, который убил Марайн, усилился тысячекратно, на одно, короткое мгновение Инквизитор превратился в торнадо психических сил и одним ударом разорвал теневого-демона. Когда сила улеглась, он упал на колени среди разлагающегося мяса и заплакал.

ВПОСЛЕДСТВИИ Симеон пришел в каюту, которую они выделили ему, и неглубоко поклонился. Кровавые Ангелы теперь относились к нему иначе; вопреки приказам командира, Симеон последовал за Тихо на двигательные палубы, а не запечатал их. Именно он обнаружил Штеля, присевшего у тела брата-капитана, в то время как все вокруг них были мертвы и разлагались, а вяжущая сила теневого существа исчезла.

Раны Тихо были серьезными, и даже сейчас, дни спустя, он все еще лежал в лечебном трансе, но Симеон сообщил ему, что Кровавый Ангел будет жить, чтобы снова сражаться, в немалой степени благодаря помощи Инквизитора. Он кивнул, сдерживая лживую улыбку. Рамиус удивился; мог ли Малфаллакс предвидеть этот поворот событий? Когда Кровавые Ангелы обнаружили, что демоническое существо изгнано, и только он и Тихо остались в живых, именно Симеон предположил, что Штель использовал свои способности, чтобы спасти их корабль. Вынудил ли его Малфаллакс уничтожить своих аватар, чтобы укрепить уважение к нему среди этих Астартес? У него не было возможности узнать; но Рамиус всегда имел нюх на обстоятельства и знание, как повернуть их к своей выгоде.

Тихо был в глубинах бессознательного, пока Штель заключал свой договор с варпом, ни одна живая душа не знала, что произошло в машинном отделении, и никогда не узнает. Только Марайн была свидетелем, и она… она была вырезана из его жизни. Его сердце ожесточилось. Только это позволило ему не расхохотаться над ними, когда искренние и серьезные Кровавые Ангелы хвалили его за героический поступок по спасению фрегата. Он внимательно слушал, кивая в нужных местах, когда они говорили ему, что он будет сопровождать их в их крепость-монастырь на Ваале. Там ему будет оказана честь "долга крови". Такие жесты уважения и доверия были редки. Он говорил правильные слова и любезно слушал, а в глубине души прикидывал, как сможет использовать это неоправданное доверие для большей выгоды. Не сейчас, возможно, но однажды.

С мостика он наблюдал взрывы циклонных торпед, уничтожающие Орилан, стирающие последние следы его отступничества. В огнях ему показалось лицо Марайн, ее исчезающий образ утянул с собой последнюю человеческую часть его души. В конце концов, он оставил Кровавых Ангелов позади и вернулся в свое святилище, открывая свой разум, чтобы коснуться имматериума, когда корабль вошел в варп. Пластичный, постоянно меняющийся голос ожидал его с планами, идеями и тонкими шепотками. Рамиус Штель охотно последовал за ним в темноту, отворачивая свое лицо от Императора и открывая дорогу к Путям Изменения.