Я судорожно соображал. Их двое. Едва ли Коротышка такой крутой, за которого пытается себя выдавать. Вот второй, что справа и немного сзади, действительно опасен. А мне, чтобы сделать два верных выстрела, требовалась большая удача. Только… Внезапно до меня дошло. Коротышка делает вызов, и, как только я схвачусь за револьвер, второй меня пристрелит. Хитрая уловка! Судя по их поведению, они проделывали ее и раньше.

— Ты и твой мексиканский дружок, — продолжал наступать Коротышка, — выгуливаете слишком много лошадей.

Вот оно! Сейчас назовет меня вором и…

— Вы просто пара проклятых…

То, что он хотел сказать, отрезал короткий страшный лай револьвера за моей спиной.

Отступив, чтобы увеличить поле зрения, и, не сводя глаз с Коротышки, я боковым зрением заметил, как человек у двери приподнялся со стула и свалился на пол. Из его руки выпал револьвер.

Мексиканец с твердым взглядом черных глаз стоял. Он смотрел на меня и улыбался, показывая все свои белые зубы.

— Он вынул из кобуры оружие, сеньор. Подумал, что собирается стрелять в меня.

— Конечно, — согласился я.

— Друг Пабло — мой друг, — добавил мексиканец, убрал револьвер в кобуру, слегка поклонился и вышел вместе с напарником.

Лицо Коротышки под щетиной бороды стало болезненножелтого цвета.

— Ты хотел что-то сказать, недомерок? Говори! Мы все тебя слушаем.

Он пытался ответить, но язык его не слушался. Наконец он выговорил:

— Ничего. Я просто поддерживал беседу.

— Ах, так! — усмехнулся я. — Тогда с Богом! Тебе тут больше ничего не светит. Садись на коня и сваливай. К югу отсюда полно свободных мест.

Он порылся в карманах в поисках мелочи, его глаза были пустыми, лицо осунулось.

— Не беспокойся, — остановил его я. — Выпивка за мой счет.

Он направился к выходу, и, когда дошел до трупа, я произнес:

— Не забудь дружка-то, мелюзга, только оружие оставь.

Неуклюже взяв покойника за плечи, он с трудом протащил его в дверь. Бармен посмотрел ему вслед и налил себе неразбавленного виски.

Когда я вошел, Пенни Логан готовила кофе. Она улыбнулась и указала на столик, за которым мы сидели в прошлый раз.

— Нашли, что искали? — поинтересовалась она.

— Не было времени во всем разобраться, — признался я. — Так, колесил по округе.

Взяв кофе с пончиками, я спросил:

— Вы когда-нибудь слышали о Натане Альбро?

— Конечно. Шахты, железные дороги, древесина, ранчо… Он занимался всем, и все на него работало.

— Он имел что-то, от чего не отказался бы Джефферсон Хенри?

Она задумалась.

— Понимаете, Хенри ни от чего бы не отказался, но вы имеете в виду что-то особенное. У Ната были контрольные пакеты по крайней мере трех хороших рудников и одной железной дороги. Он владел значительными пакетами акций еще нескольких рудников и мог контролировать их, если голосовал вместе с одним-двумя крупными держателями. Альбро всегда старался контролировать дело, в которое вкладывал деньги. Хенри больше интересовала спекуляция ценными бумагами, а не развитие собственности. Альбро не любил Хенри. Это не секрет.

Чтобы докопаться до истины, — продолжила она, — вам нужно получше узнать Джефферсона Хенри. В действительности он мелкий человек, который хочет, чтобы все считали его крупным магнатом. Он всегда завидовал Альбро и несколько раз пытался его выжить, но у Хенри ничего не получилось, он только раздражал Ната. Джефферсон очень мстительный, никогда не забывает обид, даже вымышленных. Когда Натан погиб, Хенри нажал на нескольких политиканов, чтобы его назначили опекуном Нэнси, и это ему почти удалось. Но Ньютон, женившись на ее матери, официально оформил свое опекунство над девочкой и перевез мать и дочь на Запад, чтобы спрятать от отца.

Пенни Логан знала об отношениях воротил все, что может знать человек со стороны, отчасти из газетных сообщений, отчасти от тех, кто приходил к ней за помощью. Анализируя различные ситуации, она умела сделать правильный вывод, потому и имела солидный процент с хорошо вложенного капитала, и многие владельцы ранчо, разводившие коров или овец, зависели от ее совета или предложения.

На обратном пути, сидя в вагоне, я шаг за шагом проанализировал добытые сведения и обнаружил, что совсем не продвинулся на главном направлении. Тот факт, что люди, разыскивавшие Нэнси, пришли к нам на ранчо, по-прежнему оставался загадкой. Но стоило мне так подумать, как я прозрел: у них в кармане лежало описание местности или частичное описание. Им они руководствовались. Их интересовал проход к высокогорным лугам и долинам. Наше ранчо закрывало его, а сразу за нашей землей начиналось другое ранчо — укромное место в горах, расположенное в более высокой долине.

Я должен побывать там. Но сначала записная книжка.

Глава 11

Встав пораньше утром, сунул в карман записную книжку, чтобы пролистать ее позже, спустился на первый этаж, остановился у стойки портье и забрал письма — ответы на некоторые мои запросы, — но читать не стал, а положил их вместе с записной книжкой.

Вспомнив про занавеску в окне дома напротив ресторана, я вывел коня из конюшни через задние ворота, объехал вокруг корраля и оказался у черного входа в ресторан Мэгги, где и привязал коня.

Когда я вошел на кухню, Герман обернулся:

— Ты сегодня поздновато. Она волнуется.

Джон Топп уже сидел за столиком. Он посмотрел на меня и перевел взгляд на дверь из кухни. На языке у меня вертелась реплика про занавесочку, но я удержался, решив, что не стоит раньше времени привлекать внимание. Молли принесла кофе, как только я сел.

— Вы задержались сегодня, — грустно сказала она.

— Готовил коня к дороге, — ответил я. — Хочу проехаться. Надо уехать из города, подышать свежим воздухом.

Она засмеялась:

— Из нашего города можно выбраться в любую сторону пешком не больше чем за минуту.

— Для меня и он огромный городище. — Моя шутка отчасти предназначалась Джону Топпу. — Самый большой мегаполис, который я видел до двадцати лет, состоял из трех вигвамов и chosa.

— Что такое chosa?

— Землянка. Меня затащили туда на аркане. Я никогда в жизни не видел столько людей одновременно. Подумать только, там, наверное, было человек шесть или семь! — Молли подлила мне кофе. — Это случилось в год большой засухи, — продолжал я. — Мы, ребятишки, не могли дождаться воскресенья.

— Пойти в церковь?

— Сделать глоток воды. Каждое воскресенье Ма давала нам попить. Остальное время мы сосали камушки. Поэтому-то в нашем краю вся земля усеяна маленькими камушками — когда-то они были большими, но мы, ребятишки, высосали их досуха. Русла высохших рек определяли по облаку пыли.

— Почему пыли?

— В поисках воды рыба шла вверх по реке. Она поднимала тучи пыли. Некоторые бедняги так отвыкли от влаги, что сразу утонули, когда начались первые дожди. Мы бегали по берегу и подбирали их целыми дюжинами.

— Пейте кофе, — остановила поток моих воспоминаний Молли.

Меня не покидало чувство, что рано или поздно мне придется сцепиться с Джоном Топпом. Я не искал неприятностей, но в его присутствии испытывал какую-то неуверенность. Он подавлял людей одним своим присутствием. А Джефферсон Хенри держал этого удава, чтобы тихо улаживать все возникающие проблемы. Если дело пойдет тем же ходом, что к раньше, у нас будет повод для столкновения. И все же мне не хотелось, чтобы его пристрелили, прежде чем у нас появится возможность помериться силами.

Вся беда заключалась в том, что я впервые в жизни почувствовал неуверенность. Мне приходилось довольно часто выяснять отношения с помощью кулаков или револьверов, и я считал, что в драке меня так просто не возьмешь. Однако Джон Топп невольно внушал страх. Его огромные, бугрящиеся налитыми мышцами руки и плечи производили впечатление. Несмотря на массивность, он двигался с грацией и быстротой кошки. Поэтому мне и не хотелось, чтобы его угробили, пока я не примерю свой кулак к его квадратному подбородку.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: