Уильям останется на месте, Ричард останется, даже Питер Таллис останется, но я пойду. И мой друг Джереми Ринг пойдет, и Черный Том Уоткинс. Конечно, вы можете сказать, что он просто удирает от петли, — да, но сколько всяких прочих здесь в Британии точно так же удирают от нее, и все же никуда не уезжают?

— Ричард, мы пойдем спать, — сказал я, — ибо завтра нам с Томом предстоит продолжать путешествие — далеко и быстро.

Лондонские улицы были темны и мокры от дождя. Мы продвигались узкими переулками, избегая улиц, где нас кто-то мог увидеть — и потом говорить.

— Нам лучше держаться подальше от таверн, — заметил Том.

— Не беспокойся, Том, нас ждет место, надежное место. Это дом жены моряка, там чисто и пища хорошая.

— Женщины сплетничают.

— Только не эта женщина. Она — славная девчонка. Дом ей достался в наследство. Она сдает комнаты с кормежкой людям, которым хочется чего-нибудь получше и почище, чем таверны, и дожидается, пока ее моряк вернется с моря.

— Одинокая жизнь.

— Да — но у Мэг подходящая натура.

Свернув за угол, мы увидели впереди дом с высоким забором. Я спешился и постучал в дверь.

— Кто там?

Это был голос Мэг.

— Друг Джереми, которого вы знаете. Со мной еще один человек и лошадь.

— Я открою ворота.

Окно бесшумно скользнуло вниз, закрываясь, а мы повели коня за угол, к воротам, выходящим в темный переулок. Ворота распахнулись, Мэг прошептала:

— Я наброшу на себя что-нибудь. В конюшне есть сено и зерно.

— Она видать, оборотистая, эта моряцкая жена, — заметил Том.

— Она хорошая женщина. — Я хотел, чтобы у него на этот счет не осталось никаких сомнений. — И таких немало. Ты-то ведь знаешь моряцкую жизнь.

— Ну да, — отозвался он без всякой обиды. — Один раз меня бросили на берегу, несколько раз я чуть не утонул, дважды меня захватывали в плен пираты, а когда сходил на берег, меня вечно грабили сухопутные крысы. Уж лучше контрабандой заниматься, чем плавать в открытом море.

Мэг держала дверь приоткрытой, дожидаясь нас.

— Я набрала эля. Он на столе, и поесть там что-то найдется. — Ее глаза прошлись по моему лицу. — У тебя все в порядке?

— Оказывается, существует королевский ордер на мой арест, Мэг, но, я думаю, он будет отозван. А пока что мне надо поспать, а утром передать весточку Питеру Таллису, в переулок Сент-Полз.

— Я знаю этого человека. Как там Джереми?

— Неплохо. Я оставил его на борту. Мы плывем в Виргинию.

— Да ну?! По-моему, это далеко. Джек все мечтал сплавать туда, часто говорил об этом. Он знал капитана Ньюпорта и очень хотел плавать с ним. Мой Джек — канонир, и неплохой.

Мы поели и завалились спать, но утром, едва я раскрыл глаза, Мэг была уже у дверей.

— Одевайтесь, — прошептала она через щелочку. — Питер придет сюда. А нам надо кое о чем поговорить.

Проснулся Том.

— Что, уже утро?

— Питер придет сюда попозже. Мэг как-то передала ему весточку, — сказал я.

Мэг села вместе с нами и налила стаканчик себе тоже.

— Я послала к Питеру соседского мальчонку. У него есть голова на плечах, а за двухпенсовик он доставит любую весть и ничего не пропустит — все увидит и все услышит. Он и новости мне приносит. Лорд Эссекс находится в Доме Йорков, дожидаясь милостей королевы, но есть слух, что она его не захочет видеть, слишком она рассердилась и расстроилась. И еще где-то за городом была драка, умер человек по фамилии Дженестер… говорят, предательски убит.

— Убит в честном бою, — возразил я.

Она уставилась на меня, Том тоже.

— Мы отправились туда выручить больного человека, которого он увез на смерть…

…а они нас ждали. Мы все там были, и Джереми тоже, но это я убил его — один на один, в поединке.

— Старик, которого он увез туда умирать, был другом моего отца, потому мы поехали туда, чтобы привезти его обратно и обеспечить нужный уход. Дженестер надеялся унаследовать имущество старика после его смерти. Дженестер собирался дать ему умереть без помощи. Но у Дженестера есть друзья в суде, а у меня нет.

— Они бросят тебя в Ньюгейт до суда, — предупредил Том. — А это — настоящий ад, грязный, вши там так и кишат. Там сидят хорошие люди — за долги, а вперемешку с ними — любые твари человеческой породы.

— Я сделал лишь то, что должно было сделать, — сказал я. — А теперь я должен увидеть Питера и попасть на свой корабль.

— А не будут ли за ним следить?

— Будут. — Я взглянул на Мэг.

Она сложила руки, опершись локтями на стол.

— Виргиния, — проговорила она. — Земля Рэли… Это и вправду такое замечательное место?

— Обширная страна, с лесами, реками и лугами, подобных которым ты никогда не видела. Красивая страна, Мэг, место, где можно растить высоких и смелых сыновей.

— У меня нет сыновей, — сказала она.

— У тебя еще есть время, девочка. Бери своего морячка и отправляйся в Америку. Говорят, Рэли собирает людей, чтобы поселить там. Если все пойдет хорошо, мое судно вернется сюда. Питер будет знать, когда оно придет, потому что он будет продавать мои товары и покупать что надо для меня. Давай, я найду для тебя место.

— Мой отец плавал с Гаукинсом в шестьдесят седьмом году, — сказала она. — Он много рассказывал о новых землях, о дикарях, об испанцах, которые дальше, на юге.

И тут мне пришла в голову мысль.

— Мэг, у тебя есть сейчас другие постояльцы?

— Сейчас — всего один. Он здесь уже две недели, если не больше. Вперед заплатил, да, вперед, и щедро.

— Моряк?

Она приподняла одно плечо.

— Кто знает? Конрад Польц — так его зовут, довольно обходительный, только говорить не перестает. С самого первого дня.

— И о чем же он говорит? Задает вопросы?

— Он объявил себя знакомцем Джека, мол, знает его. Только, думаю, это неправда. Расспрашивал про других здесь. Встает рано и проводит весь день на реке, наблюдая за кораблями.

Конрад Польц? Я не знал такого человека.

Мой друг Коувени Хазлинг может знать этого Конрада Польца, но о Хазлинге известно, что он мой друг, за ним могут следить. Кстати, именно Хазлинг некоторым образом дал мне мой первый шанс. Это был старый добрый человек, который интересовался древностями и бродил по стране, покупая старинные вещи, найденные землекопами, резчиками торфа и всякими такими людьми. Когда я нашел несколько старинных золотых монет, я понес их к нему, он купил несколько сам и организовал продажу остальных.

Таллис тоже мог знать этого Конрада Польца.

Питер Таллис был человеком, составленных из разных частей, человеком многих необычных талантов. Он был искусным подделывателем, славился умением изготовить документ или подправить его, а также всякими другими способами помогать нарушителям законов. Я пришел к нему, когда мне нужна была копия книги Лиленда о древних местах Англии. Известно было, что в рукописном виде эта книга существует, но до сих пор она не была отпечатана, а я, до того, как уплыл в Америку, подумывал заняться поиском древностей для продажи.

Мало такого случалось в Англии, о чем не знал бы Питер Таллис, и его лавка в переулке Сент-Полз была расположена очень удобно для того, чтобы слышать обо всем происходящем, и служила центром сбора и распространения сведений и слухов для всего Лондона.

Лондон был огромным плавильным тиглем, быстро вырастающим из несколько провинциального города прежних дней. Корабли приходили из новых земель и опять отправлялись туда — ловить рыбу, торговать, нападать на испанские суда. Они привозили на рыночные площади Лондона незнакомые странные товары — и еще более странные истории. Люди, побывавшие в плену, возвращались со своими рассказами о Берберийском Береге, о Леванте, о берегах Гвинеи и солнечных островах. И все главные ниточки дергала сама Елизавета — как из-за сцены, так и в открытую.

Далеко не один корабль, ушедший к Испанскому Материку[7], был тайно снаряжен самой королевой. Король Генрих VIII[8], отчаянно пытавшийся породить наследника мужского пола, который продолжил бы начатое им строительство Английской империи, не знал, какую наследницу оставил он в лице Елизаветы. Со своего кресла в Валгалле для умерших королей он, должно быть, поглядывает на землю с изумлением и гордостью, видя, что за наследницу подарила ему Анна Болейн *** в лице этой маленькой рыжей дочери… которую он при жизни замечал так редко.