– Я думал об этом. Может быть, из-за Гретхен…

– Это просто глупо. Подумать только, Гретхен помогает тем, кто, возможно, уничтожил ее семью!

– Дело в том, что она немка, а это само по себе вызывает подозрения у некоторых.

– Вы слышали, как подрался Чарли и почему?

Гордон ничего не знал, и я рассказала ему эту историю.

– Вот-вот. Понимаете, что я имею в виду.

– Бедная Гретхен. Она так тяжело это переносит. Надеюсь, она не до конца понимает, что творится вокруг нее.

– Думаю, нам с вами стоит поговорить об этом, чтобы вы знали, что именно «творится вокруг». – Гордон, предположим, что кто-то посылает сигналы… кто-то, живущий с нами. Уверена, что не Гретхен. Но тогда кто?

– Ну, если кто-то делает это (правда, во время войны бывают самые дикие слухи), мы должны найти его. Как мы убедились, не так-то просто пересылать донесения через море. Нам нужно замечать все необычное, и не стоит громко говорить об этом. И Гретхен не стоит ничего рассказывать. Пусть живет как жила. Но можете поделиться этим с Дорабеллой.

Некоторое время мы молчали.

– Вы все еще надеетесь, Виолетта?

– Я могу только надеяться. Что еще мне остается делать?

– Прошло много времени…

– Гордон, как вы думаете, узнаем ли мы что-нибудь?

– Если нет, нам придется смириться с фактами и признать…

– Что он погиб? Я не могу сделать этого. Я должна надеяться.

– Это будет длиться до бесконечности.

– Вы имеете в виду войну?

– Неопределенность.

– Не хочу заглядывать далеко вперед.

– Конечно, не надо. Просто я хочу, чтобы вы знали, что я много думаю о вас. И если я чем-то могу помочь…

Он задумчиво посмотрел на меня. Необычно было видеть Гордона таким откровенным, это никак не походило на него.

Конечно, иногда я думала о том, что если Джоуэн не вернется… Гордон может помочь мне преодолеть горе.

У нас с Дорабеллой был автомобиль, на котором мы ездили в Полдаун за покупками. Это было удобно, потому что не надо было таскать тяжелые мешки по скалам или ждать, когда их доставит посыльный. На нем мы также привозили раненых из больницы, поскольку многие из них не могли пройти большой путь.

Часто мы брали с собой Джека Брейстона, молодого человека лет восемнадцати, который жил у нас после госпиталя.

Как-то мы завезли его на осмотр в больницу, там же оставили автомобиль и пошли в город. И вдруг лицом к лицу столкнулись с Жаком Дюбуа.

Я услышала, как Дорабелла удивленно воскликнула:

– Посмотри, кто идет!

Она слегка попятилась, но он уже заметил нас и подошел, улыбаясь:

– Вот уж сюрприз! Дорабелла ответила:

– Ну… это же торговый центр, а мы живем на скалах. Вот мы действительно не ожидали увидеть тебя здесь, не так ли, Виолетта? Что делаете в этих местах?

– Краткосрочная командировка.

– Только что приехал?

– Вчера вечером. Провел ночь в гостинице… как она называется… «Черная скала». Приехал повидаться с сестрой. Сегодня мы с ней встречаемся, а вечером я уезжаю обратно.

– Где ты сейчас живешь? Он помотал головой:

– В Лондоне… то здесь, то там. Но давайте поговорим в удобном месте. Почему бы нам не пройти в гостиницу? Выпьем по бокалу вина, а?

Я посмотрела на Дорабеллу. Ясно, что ей эта встреча с призраком из прошлого не доставляла никакого удовольствия. Я оставила за ней свободу действий.

Она заколебалась и взглянула на часы:

– Нам надо еще кое-что сделать, а времени осталось немного.

– О, пойдемте. Было бы таким разочарованием… Очень ненадолго, только бокал вина?

– Ладно, нам все равно надо подождать Джека, – согласилась Дорабелла. – Это один из раненых, которые живут у нас. Мы привезли его сюда на перевязку.

– Так идете? Это хорошо. Вы знаете эту гостиницу?

– Да, – ответила я. – Она удобная?

– Виды великолепны. Я рассмеялась:

– Сейчас война.

Мы вошли в гостиницу, нашли свободный столик и заказали бутылку кларета.

– А сейчас расскажите, как вы живете.

– Интересно знать, как ты живешь? – сказала Дорабелла.

– Как идут дела у генерала? – спросила я.

– Он очень занят. Часто выступает по радио с обращениями к французам. Он объединяет вокруг себя нацию.

– И многие присоединяются к нему.

– Все время…

– Вы имеете в виду, что люди бегут из Франции и переплывают пролив?

– Многие решаются на это. А вот и наше вино.

Жак наполнил бокалы и поднял свой:

– За вас, мои друзья. И за скорый конец войны, за то время, когда мы снова будем счастливы.

Мы выпили, и он оценил вкус вина, намекая, что в последнее время ему не часто приходится пить его.

– Так странно, – сказала Дорабелла, – что вы пристали точно к нашему пляжу. Это случайно или нарочно?

– Я ведь уже бывал здесь. Конечно, удобнее всего переплывать пролив в самом узком месте, но здесь спокойно… пустынно. И было бы весьма затруднительно отправиться из Кале, Булони или Дюнкерка. А здесь такой тихий берег… самое лучшее было попытаться здесь.

– Должно быть, это было опасно? – спросила я.

– Да, мадемуазель Виолетта, опасность была. Но ведь кругом она… и ни Симона, ни я не желали жить в рабстве.

– Не подозревала, что у тебя есть сестра, – сказала Дорабелла.

– Да? В последние годы мы не часто встречались. Она жила возле Лиона, у нашей тетки. Я и сейчас ее не часто вижу. Когда началась война, Симона приехала ко мне. А потом мы вместе бежали из Франции.

– Вы смело поступили, пустившись в путь на такой маленькой лодке.

– Море было спокойным, а когда мы пристали к берегу, то нашли здесь друзей.

– Друзей? – немного удивленно переспросила Дорабелла.

– Мы с тобой всегда останемся друзьями, – мягко улыбнулся Жак.

– И вы прибыли прямо в Трегарленд. Ведь это было просто случайное совпадение, стечение обстоятельств.

Улыбка его была злой, когда он повернулся ко мне:

– Признаюсь… в общем, я знал, где мы. Я уже здесь рисовал, а у художника особая зрительная память… очертания скал, эти удивительные поразительные формы…

– Но было темно, когда вы пристали к берегу.

– Я знал, туманно, конечно, где мы находимся. И с трудом поверил, что мы приплыли прямо к Трегарленду. Я думал, что мы окажемся намного западнее, на мысе Пизард, в Фалмуте. Но, к счастью, мы встретились с друзьями.

– Вы очень умно поступили, – сказала я.

– О нет, мадемуазель, просто повезло. Иногда такое бывает, как вы знаете.

– Вы же видели Симону?

– Еще нет, но знаю, что ей здесь хорошо. К ней относятся по-доброму, и живет она у миссис…

– Пенуир, – подсказала я.

– Да, у миссис Пенуир, которая считает, что Симона очень смелая девушка. Ведь она уехала из своей страны, чтобы сражаться за свободу.

– Ей, кажется, нравится работать на земле.

– Симона привычна к любому труду.

– А раньше она этим занималась?

– У наших дяди и тети во Франции есть своя земля. И возможно, она кое-чему научилась. Еще вина?

– Нет, спасибо, – ответила Дорабелла и добавила: – Между прочим, ты слышал, что случилось с тем виноторговцем?

– Виноторговцем? – он сморщил лоб.

– Когда мы уезжали, то прочитали в газете, что убит Жорж Мансар. Это тот самый человек, не так ли?

– Кто это? – спросила я.

– Он был другом Жака. Он продавал вино, и я вспомнила о нем, когда ты предложил нам еще вина.

– А… сейчас вспоминаю. Да, это было ограбление. Я предупреждал его, чтобы он не носил с собой много денег, но он не был благоразумен. Я говорил ему: «Друг мой, когда-нибудь на тебя нападут грабители». Так и случилось. – А нашли тех, кто убил его? Жак пожал плечами:

– Это произошло на такой улице…

– Что-то связанное с обезьяной, – сказала Дорабелла.

– Рю-де-Санж. Совсем неподходящее место для ночных прогулок.

– Очень жаль, – произнесла Дорабелла. – Мне он нравился.

– О да, Жорж был обаятельным. Но, увы, он искал опасность.

– Итак, ничего не известно – об убийцах?