Оказалось, вовсе не по воздуху. У него был мопед, совершенно ублюдочный вид транспорта. Мужик оставлял его где-то в дюнах, обшаривал кусок берега, потом возвращался к своему убожеству и мчался к следующему проходу в дюнах, благодаря чему оказывался на другом участке намного раньше меня. И орудовал там, паршивец, извлекая из воды все мало-мальски стоящее, можно сказать, прямо у меня из-под носа. До того меня довёл, мерзавец, что я назло ему стала поступать вопреки своим планам. Ага, он уверен — я пойду туда, так вот же тебе, наоборот, пойду в противоположную сторону. Хотя отлично знала — в противоположной фиг найду. Но не для того же я избавилась от собственного мужика, чтобы мне теперь отравлял жизнь чужой? К тому же жутко вредный и жадный: я видела, как у него тряслись от жадности и спешки руки, когда разбирал очередную кучку сора, торопясь управиться, пока я не подошла, шакал паршивый!

Возможно, кое в чем я и сама виновата. Как-то на полпути между Лесничувкой и Песками, где он следовал за мной по пятам, у меня легкомысленно и благожелательно вырвалось: «3десь ничего нет, пойду к русским». И не оглядываясь пошла к границе ускоренным шагом. Назойливый мужик отстал, я вздохнула с облегчением, а вскоре узрела негодяя далеко впереди — уже что-то извлекал из моря — и прокляла себя за собственную глупость. Ясное дело, пришлось повернуть назад.

Предположить, что шакал влюбился, было никак нельзя. Из тех слов, какими мы обменялись, следовало, что он точно так же не выносит меня, как и я его. Значит, нарочно портил мне удовольствие, стараясь лишить добычи. Правда, он местный, а я приезжая, но все равно не имел права, перед лицом янтаря все равны!

Однажды нахальный шакал не успел заняться мусором до меня или, возможно, застрял где-то на другом участке. Встав чуть свет, я на первом автобусе доехала до Лесничувки, опрометью выскочила на пляж и двинулась в сторону Песков, направо. Только начинало светать, наступлению дня мешали обложившие небо тучи. Я сообразила — если кто даже и успел побывать здесь раньше меня, в темноте все равно ничего бы не нашёл.

Вся пылая от возбуждения, я принялась разгребать завалы в предвкушении богатства. Правда, обрабатывать янтарь я так и не научилась, разрезать большие куски мне не по силам, ничего, буду разглядывать и восхищаться. Маленькие же янтарики, ошлифованные морем, отлично годятся для кулонов, медальонов, бус. Я уже представляла, как собственными руками творю шедевры, и душа пела от счастья.

Обработав целый вал, я поразилась обилию добычи. Как таких камней не заметили? Слепые они, что ли? Приобретённый опыт помогал определять, что выбросило море, а что рыбаки вытащили своими огромными сетками-сачками. Может, уже в темноте разбирали?

Неподалёку виднелся ещё такой же вал, к которому я и направилась не спеша, зная, что перехода через дюны поблизости нет, нечего опасаться конкурентов, а геологи в этих краях уже давно не работали. Добравшись до начала золотой жилы, я присела на корточки и неторопливо принялась копаться в мусоре.

— А пани уже здесь? — послышалось вдруг над моей толовой. — Работящая баба, ничего не скажешь!

Все во мне так и оборвалось. С трудом удержавшись от того, чтобы не вскочить, я подняла голову. Разумеется, он, проклятый шакал, чтоб ему!.. А так выглядеть в его возрасте — вообще свинство!

— Ну это смотря в чем, — постаралась как можно спокойнее возразить я. — Что касается обед сварить или посуду помыть — так это не для меня.

— А такой пани проглядела!

Шакал вынул из кармана и со злобной радостью продемонстрировал мне отличный крупный янтарь граммов в тридцать, не меньше, кивнув куда-то вперёд на мой вал. Как я не померла на месте — не знаю. Сама виновата, дура безмозглая! Вместо того чтобы быстренько собрать лежавшие сверху кусочки, бросавшиеся в глаза, я вдалась в подробности. Ослица галактическая! Идиотка непревзойдённая! Ну ладно, ослица и идиотка, но откуда он здесь взялся, как успел до меня? Ведь до следующего перехода через дюны не меньше километра. Впрочем, что для него быстрым шагом какой-то километр? Пустяки, несколько минут, как раз столько, сколько я здесь копалась.

— А пан только собирает? — спросила я, очень стараясь подпустить в вопрос побольше яду. — Когда-то пан сам ловил. Почему теперь не ловите?

— А, так пани помнит? — тоже весьма ядовито заметил он.

— Помню, ясное дело. Так почему?

— Теперь сыновья ловят, надо уступить молодым дорогу. А ко мне ревматизм привязался, он холодной воды боится. Да и наловил я за свою жизнь достаточно. Вот и пани тоже…

— Что тоже, что тоже? Ревматизма у меня пока нет!

— Пани тоже обижаться не приходится… Пожав плечами, я прекратила дурацкий разговор.

Мы не переставали копаться в одной куче мусора, этот тип нагло выковыривал янтарики у меня на глазах. Не выдержав, я встала, обогнула его и уткнулась носом в мусор чуть дальше. Нахал тотчас передвинулся поближе ко мне. У меня в глазах потемнело от ярости. Если сунется ко мне — укушу паршивца! Ей-богу, не выдержу и вопьюсь зубами ему в руку!

Возможно, нахал почувствовал грозившую ему опасность, разгадал мои кровожадные замыслы, потому что вдруг переместился подальше от меня, метра на три. Подобных номеров даже мой Драгоценный не откалывал! Негодяй, испортил такое замечательное утро! Может, бросить все к чертям и пойти в другое место? Ну а как увяжется следом? Здесь же, работая второпях и ещё следя за мной, наверняка всего не углядит, лучше приду сюда ещё раз.

А нахал вдруг вернулся к прерванному разговору.

— В прежние времена добыча попадалась получше, так ведь? — тем же язвительным тоном спросил он. — Попадалась такая, что о-го-го!

— В какие ещё времена? — не совсем поняла я, ведь здесь была не один раз.

— Да в те, самые давние. Когда пани впервые сюда приезжала.

Первый раз я здесь была очень недолго, с Пупсиком, пёсиком моим сладким. Именно тогда мы и заметили этого мерзкого красавца. И девица, которую потом убили, в море тоже в тот раз ныряла. А вообще, тогда я лишь получила общее представление о янтаре, так что никакой особой добычи мне в тот год не попалось.

— А что, тогда был большой выброс? — спросила я.

— Будто пани не знает!

— Не знаю, тогда мы здесь провели всего несколько дней.

— Как же! — фыркнул он.

Непонятный какой-то разговор. Впрочем, с меня хватит. Я отошла от конкурента как можно дальше. Конкурент оказался рядом в мгновение ока.

— И муженёк тоже кое-что тогда заработал, — загадочно заявил он.

— Какой муженёк? — поинтересовалась я.

— Ваш, а то какой же!

Если не слишком придираться, можно говорить о трех моих мужьях. В упомянутые времена эту должность занимал незабвенный сладкий пёсик, он же Пупсик. Видимо, его и имеют в виду?

И я вежливо пояснила:

— Мой муж, проше пана, девками интересовался, а не янтарём. И о его достижениях мне далеко не все известно. Ну, хватит с меня, пожалуй, пойду к Крынице, в Песках вон уже люди набежали.

Поднявшись с карачек, я двинулась обратно вдоль чёрного вала. Тащиться аж в Крыницу я не собиралась, просто рассчитывала, что гнусный красавец повторит свой давешний манёвр. То есть оседлает мопед и помчится к Крынице, чтобы меня опередить. Паршивец задумчиво произнёс мне вслед:

— В янтаре разные вещи попадаются. Травинки, жучки, паучки. Вот ещё мухи. Разные — большие, маленькие…

Тоже мне новость, на кой черт об этом говорить? Однако вежливо подтвердила, добавив:

— И даже папоротники, очень красивые.

— Но больше всего мухи! — упрямо повторил он и вдруг пошёл прочь.

Нагнувшись, будто что-то нашла, я незаметно глянула, куда именно он направился. Оказалось — прямиком к дюнам. Верно я рассчитала, может, удастся избавиться от паршивца, пусть ждёт за Лесничувкой до посинения. И все-таки с чего это он завёл со мной такой разговор?

Домой я вернулась под вечер, не чуя под собой ног от усталости. От постоянных приседаний болели все косточки, разламывалась поясница. Переодевшись в сухое, я спустилась в кухню за чаем, и мне предстал ослепительный вид. На большом кухонном столе возвышалась янтарная гора, за столом сидел Вальдемар и перебирал свою добычу.