— Все в полном порядке! — гаркнул он. — Плевать нам на дракона, мы его раздраконим! Готовимся к штурму! Всем разгружать фургоны! Тем, кто с новым оружием обращаться не умеет, внимательно прочесть наставления! И шевелитесь, живее — рассвет на носу!

От воцарившейся суматохи Джека отвлекли два наблюдения разом. Он заметил Чаксвилли, выбиравшегося с чьей-то помощью из недр фургона, а также обратил внимание на странное поведение отца. Старый Кейдж, с обнаженным ятаганом в руке пробираясь сквозь толпу, направлялся прямиком к нему. Взгляд старика был замутнен слезами, да и борода — хоть выжимай.

— Сын мой, — заговорил Кейдж таким необычным тоном, что Джек вздрогнул. — Тони поведал нам: мне и твоей матери… Просто больше был не в силах это скрывать… держать в себе.

— Что-то стряслось, сэр?

— Он уверяет, что видел, как ты лобзал это… эту сирену — Р’ли. И миловался с ней.

— Ну?

— Ты признаешь это? — Голос старика звучал по-прежнему глухо, как из склепа.

Джек выдержал мрачный взгляд отца:

— А почему бы и нет? Не вижу в том сраму!

Отец заревел, как взбесившийся медведжинн. И занес клинок. Вонг перехватил и резко вывернул карающую десницу. Сталь зазвенела по полу. Уолт даже не попытался поднять ятаган — скорчившись, он мычал от боли. Не теряя времени даром, Эд тут же завладел драгоценным клинком.

Только теперь, баюкая быстро распухающую кисть и растерянно оглядываясь, Уолт начал помаленьку приходить в себя. И кое-что замечать. До него дошло наконец, что Джек, равно как и его командир, скручен по рукам и ногам.

— Что это значит, мистер Чаксвилли? — воскликнул он.

Чаксвилли, с почерневшей от запекшейся крови щекой, кратко просветил хозяина. Уолт окаменел — для него это было уже чересчур. Удар за ударом, и не знаешь, на какой реагировать прежде. В результате старик и вовсе потерял способность соображать и действовать.

— Сейчас нам предстоит кое-какая работенка на вашей ферме, мистер Кейдж, — сообщил Вонг, многозначительно поигрывая сверкающим лезвием. — Надеюсь, мы можем рассчитывать на ваше содействие?

— Это мятеж, да? — бессильно выдохнул на глазах одряхлевший Уолт. — А почему Джек связан? За командира заступился?

— Джек у нас в полном ажуре! — добродушно улыбнулся Эд. Сталь в руках осчастливила его необыкновенно. — Просто на минутку потерял голову. Но сейчас-то он уже сообразил что к чему и мыслит, полагаю, в верном русле. А, братец? Что скажешь? — И, не дожидаясь ответа, продолжил: — Конечно, близость с сиреной — вина нешуточная. Кто другой за это, глядишь, не погладил бы по головке — казнил на месте, без лишней волокиты. Но мы же не дикие звери! Ты, в сущности, ведь просто позабавился — а, Джек? Сирены такие аппетитные! Разве удержишься? Черт, одна только загвоздочка — как бы Бесс не прознала! Боюсь, может неправильно понять. Если кто-нибудь ей доложит, конечно. А кому это нужно, Джек? Ничего-то Бесс и не узнает. И знаешь почему, Джек? Потому что первым, кого ты прикончишь сегодня, будет… Кто? Ну, угадай-ка! Смелее!

— Р’ли, — глухо выдавил Джек.

Эд довольно кивнул:

— Ну вот! С первого раза и в яблочко! Он у нас большая умница. Понимает, чем искупить свои грехи! А замолишь грех, Джек, вернешь нашу с тобой дружбу. Не говоря уже о церковном отпущении… Моя дружба, Джек, дорогого нынче стоит. Да ты и сам прекрасно понимаешь. Не вчера на свет появился!

Пленников избавили от пут. С Чаксвилли, даже низложенным, рядовые заговорщики вели себя повежливей и не без опаски. Один из занятых на разгрузке поинтересовался:

— Ну и что нам делать теперь со всем этим добром — а, Эд? Столько оружия и боеприпасов, а с какой стороны браться, никто не знает!

— Естественно, — фыркнул Чаксвилли. — Шустряки недоделанные! Кровушки, видите ли, захотелось! А сообразить, что новое оружие без длительных тренировок — груда бесполезного хлама, так мозгов не хватило. Вы что же, полагаете, я против вашей затеи потому, что жеребяков жалею? Вас, дурней, мне жаль! Что пользы в ружье, если зарядить его не умеешь и как правильно целиться толком не знаешь! А кто из вас сумеет управиться с осадным орудием? А с огнеметом? Пни вы стоеросовые, вы проиграли, даже не начав битву!

— А вот черта тебе лысого! — обозлился Вонг. — Братва! Кто прочел инструкцию, а ну, заряжай!

Назначив к орудию канониров и выделив расчет — таскать стеклянного монстра, — он добрый час муштровал свое воинство.

— Стрелять только в упор и прямой наводкой! — поучал Эд тоном бывалого вояки. — От одного грохота жеребяки наложат в штаны, хотя откуда у них… Но навоняют точно!

— Твои-то вояки уж точно наложат, не промахнутся, и с первого же выстрела, — пробурчал Чаксвилли.

Наконец отряд двинулся в путь. Колонну возглавили Чаксвилли с Джеком, при шпагах, но у каждого за спиной по охраннику со взведенным пистолетом. Следом шагал Вонг, вдохновленный удачным пока оборотом дела. Прикосновение к стали словно подменило его, переполнило бесшабашной удалью. Пока путь пролегал по тракту, Эд даже подбадривал свое маленькое войско, затягивая песни и провозглашая звучные лозунги. Вскоре дорогу пришлось оставить — свернули на лесную тропу, ведущую к кадмусам. Почти немедленно орудийные колеса намертво, увязли в грязи. Вытащить пушку явно было им не по силам, даже объединенными стараниями.

— Бросай ее к чертям собачьим! — велел наконец Эд, отдуваясь. — И без пушки управимся.

Несколько удрученные потерей, ослабившей и без того сомнительную огневую мощь, дальше «ужи» двигались навстречу битве без былого задора. На нарушителя тишины, хрустнувшего веткой или звякнувшего амуницией, хором шикали.

Наконец их от луга отделяла только последняя полоска кустов. У входа в один из кадмусов догорал костерок — и ни единого жеребяка на часах.

— Огнеметчики — в первую шеренгу! — вполголоса скомандовал Эд. — Соблюдать тишину! — шикнул он на болезненно пыхтящего Джоша. — Всего кадмусов — двенадцать. По моему сигналу дадим прикурить восьми внешним. К двум из оставшихся — по два бойца на каждый выход. И чтобы живым никто не ушел! Остальные делятся пополам. Я с первой группой врываюсь в правый кадмус. Джош, тебе поручается левый. Чаксвилли — впереди нашей группы, Джек — точно так же у Джоша. Мистер Кейдж, вам чья компания больше по нраву?

Выпучив глаза, Уолт потерянно мотнул головой и прохрипел:

— Не знаю. Куда поставите.

— Тогда ступайте за сыном. Вдруг да сумеете удержать от измены и дезертирства! Если что, хватайте за воротник!

Прежний Уолт, каким Джек знал отца всю жизнь, за такое оскорбление тут же сшиб бы охульника с ног. Теперь же старый Кейдж лишь растерянно прохныкал, хлопая глазами:

— Ребятки, а стоит ли сжигать добро в подземельях? Там хватит на всех, да и мне еще останется! Это же, в конце концов, моя собственность. Зачем все жечь подчистую? Не по-людски это как-то…

— Ради всего святого, отец! — не выдержал Джек. — Что ты несешь? Какое еще добро? Подумай лучше о море крови, которая…

Увесистая зуботычина Эда заткнула Джеку рот. Отпрянув, он ощутил соленый привкус во рту.

Уолт растерянно заморгал:

— После всего, что сделал… что натворил… ты еще смеешь мне… О чем только ты думаешь?

Мгновение спустя отряд уже подкрадывался по лужайке к кадмусам.

Стояла полная луна. Единственными звуками, нарушавшими ночное безмолвие, были шорох осторожных шагов по траве, приглушенный кашель Мюррея да сиплое его же придыхание.

Черные провалы входов в кадмусы выглядели совершенно пустыми. Но Джека не покидало ощущение устремленных на него из темноты глаз, взгляда сквозь прицел. Заныло даже место на груди, куда вот-вот должна вонзиться стрела.

Вонг шепнул Мюррею:

— Где, по-твоему, Полли? Может, успела уйти, пока собирались?

Сверкая в потемках белками глаз, Джош, задыхаясь, ответил:

— Вот уж чего не знаю… того не знаю! Да и знать не желаю. А чего мне хотелось бы знать — так это… куда дракон подевался?