— Я всегда полагал, что это жеребякское ругательство и потому священники возбраняют им пользоваться.

Сирена вместе с Полли дружно прыснули. Чтобы скрыть румянец, Джек сдвинулся в тень и задел привольно раскинувшуюся Мар-Кук. Та вдруг зашевелилась, и юноша невольно отпрянул. Дракониха приподняла голову и уперлась гребнем в невысокий потолок.

— Тс-с-с-с!.. Тихо! — зашипела она. — Снаружи кто-то есть…

Все трое — Джек и спутницы — схватились за луки и напряженно уставились в непроглядную тьму за костром.

— Кто там может быть, как думаешь? — тихо спросила Р’ли у Мар-Кук.

— Пока не чую, — отозвалась дракониха. — Только звуки, шаги… Много шагов. Что-то мне не по себе в этом склепе-ловушке. Даже не развернуться как следует…

Тут спутников оглушили дикие вопли, вой и визг. Отбрасывая жуткие тени, на свет выступило множество массивных длинноруких фигур. Незваные гости отдаленно напоминали людей, но лишь весьма и весьма отдаленно. Сплошь покрытые густой светлой шерстью, с необъятными плечами и уродливо выступающей челюстью, они уставились на костер жутко звериными взглядами.

В проем полетели длинные отожженные копья — им ответили меткие стрелы. Каждая нашла свою цель, да и промахнуться было практически невозможно. Гнусаво взвыв, нападающие скрылись.

— Мандрагоры! — выдохнула Р’ли.

Мар-Кук объявила, что выходит наружу — никто не возражал. Люди сгрудились у стены за ее спиной. Одним взмахом хвоста дракониха смела костер, разбросав головешки по всей площадке перед входом, и протиснулась в проем. Сверху на нее посыпались мохнатые туши; сопроводив шумную атаку мандрагоров боевым кличем, от которого заложило уши, Мар-Кук рванулась, перекатилась на спину, раздавив часть нападавших, и тяжело поднялась на задние лапы. Уцелевшие тут же набросились снова, они выскакивали, казалось, из каждой тени, но дракониха оказалась уже в родной стихии.

Команда Джека не упускала случая поддержать могучую союзницу меткими стрелами, но Мар-Кук устроила такую стремительную мясорубку, что им удалось сделать от силы три прицельных выстрела. Две стрелы, судя по завываниям, нашли свою цель.

Неожиданно бешеная атака разом захлебнулась — вооруженные дубинами, копьями и острыми клыками мандрагоры исчезли, разбежались, как по команде. Мар-Кук, только входившая во вкус, бросилась в погоню. Еще долго Джек слышал разносящиеся над бесконечным плато вопли преследуемых и рев вкусившего свежей крови дракона.

Наконец все смолкло.

Всю ночь путники караулили вход, по очереди. К рассвету вернулась сытая и довольная Мар-Кук. Когда с восходом солнца выходили в путь, дракониха вскинула на плечо одного из убитых мандрагоров — «на завтрак!» — пояснила она при этом.

Путешественники шли целый день, делая лишь краткие привалы. К полудню оставили развалины за спиной и взяли направление вдоль края плато. Преодолев множество подъемов и спусков, к сумеркам оказались, как прикинула Р’ли, примерно на полпути. Дальше перед путниками лежал весьма простой и пологий склон — так что в долину Аргуль, по расчетам сирены, им предстояло попасть к полудню или же чуть позже.

— Долина простирается миль на шестьдесят, вся в густых зарослях и изобилует опасностями. Даже единороги там куда крупнее и злее тех, с которыми мы привыкли иметь дело. Но с Мар-Кук нам бояться особенно нечего!

Утром третьего дня путники были уже в самом сердце долины. Ничто не задержало их в дороге, даже на охоту тратить много времени не пришлось: Мимоходом загнав в ущелье отбившегося от стада единорога, Мар-Кук прикончила бедолагу одним ударом хвоста. Костер они разложили на берегу мелководной речушки. К концу трапезы Мар-Кук начала беспокойно ерзать, побродила кругами по опушке и, тяжко вздохнув, изрекла:

— Мне бы отлучиться ненадолго…

— Кто-то из сестер по соседству? — уточнила Р’ли.

— Ага. Языки почесать маленько. И взять слово, что вас не тронут. Кто тронет — будет иметь дело лично со мной!

— Надеюсь, она действительно покинула нас ненадолго, — глядя драконихе вслед, сказала Р’ли. — Но вообще-то не удивлюсь, если и задержится. Драконьи сплетни не короче любых прочих, бабьих…

Спустя час Джек стал нервничать. Р’ли сидела молча, устремив немигающий взгляд на прутик, торчавший из песка. Похоже, погрузилась в транс. Это раздражало. Джек потихоньку начинал закипать — прутик ей, видите ли, важнее живого человека рядом, к тому же не случайного ведь прохожего! Хоть бы объяснила, о чем задумалась!

Полли распростерлась рядом на травке в весьма вызывающей позе, руки за голову. В последние дни она все чаще игриво постреливала глазками, и реплики ее становились все недвусмысленнее.

Р’ли не обращала внимания ни на то, ни на другое.

И хотя Полли вызывала у Джека лишь неприятное, брезгливое чувство, он никак не мог отделаться от смутного ощущения вины перед Р’ли. Переходы утомляли его теперь не настолько, чтобы не чувствовать растущего в паху зуда. Недостаток уединения и странная холодность возлюбленной лишь усугубляли ситуацию — Джеку настоятельно требовалась разрядка.

Однажды, в одну из тех редких минут, когда они остались вдвоем, Джек спросил сирену о причинах такой перемены.

— Нет никаких перемен в моем отношении, милый. Просто сейчас у меня двухнедельный запрет. Каждая женщина-вайир соблюдает подобное воздержание. Отсчет им ведется с самого дня рождения. Это в честь Великой Праматери в ее воплощении в Богиню-охотницу.

Джек, как бы сдаваясь, поднял руки. Чуть ли не всю жизнь провести возле кадмусов — и так мало знать об обычаях вайи-ров!

— А как же я? — все же нашелся он с возражением. — Мне-то зачем страдать в честь вашей Богини?

— Ну… есть еще Полли.

— Что? — выпучил глаза Джек. — Ты хочешь сказать… Тебе все равно?

— Нет, милый, не все равно. Но я промолчу. Это тоже входит в мое табу. И мне кажется… я поняла бы тебя…

— Да я не притронусь к этой гадливой сучонке, будь она даже последней бабенцией на всем белом свете!

— Ну, это ты уж слишком, — улыбнулась Р’ли. — Ты явно переоцениваешь свою выдержку, милый. К тому же не забывай об обязанности продолжения рода!

Позднее Джек разобрался, что подруга отнюдь не подстрекала его к неверности — она и огорчилась бы, и разобиделась. Просто дала понять, что никогда и ни к чему не станет принуждать. Слава Богу, что устоял перед искушением, радовался Джек. Хорошо бы еще как-то заставить Полли вести себя поскромнее. Есть вещи, за которые мужчине невозможно ручаться…

Очнувшись от безрадостных дум, Джек грубовато ткнул Р’ли в бедро ногой:

— Может, двинемся? Мар-Кук нагонит, найдет по следам.

— Что за спешка? — мигнула Р’ли.

Покосившись на Полли, Джек ответил:

— Просто не выношу ожидания. Терпение лопнуло.

Тоже смерив взглядом вольготно раскинувшуюся Полли, сирена согласилась:

— Ладно, тронулись.

Уже через полчаса Джек клял себя за несдержанность — казалось, каждый шаг, отделявший маленький отряд от Мар-Кук, увеличивал опасность вдвое. Но признать неправоту оказалось не так-то просто. Лишь спустя еще с четверть часа Джек наконец остановился:

— Я был не прав. Давайте подождем здесь. Глупо рисковать понапрасну.

Женщины смолчали. Р’ли тут же воткнула в песок прутик, уселась, скрестив ноги, и снова впала в прострацию. Полли тоже приняла прежнюю позу с призывно раскинутыми бедрами. Все вернулось на круги своя, лишь опасности стало больше… Джек нервно мерил прибрежный песок шагами.

И вдруг замер.

Полли рывком села и вытянула шею. Р’ли тоже мигом пришла в себя — кто-то, даже не пытаясь таиться, шумно ломился сквозь заросли. Может, долгожданная Мар-Кук?

Из лесу вырвался сатир и бросился вброд пересекать речку. Он был всего в полусотне шагов, но ничего вокруг себя не замечал.

— Мррн! — ахнула сирена.

Теперь и Джек признал брата Р’ли.

С опушки грянул ружейный залп. Сатир как подкошенный рухнул лицом в воду, с трудом поднялся, сделал, пошатываясь, несколько коротких шагов и повалился снова, уже окончательно. Поток начал сносить тело вниз по течению.