– Через окно?
– Разумеется.
– И когда это случилось?
Делангуа заколебался.
– Дайте подумать. Я разговаривал с кем-то из сторожей где-то в четверть седьмого. Я слышал, как пробили церковные часы. Следовательно, произошло все в половине седьмого.
На губах полковника появилась мрачная улыбка.
– Вы совершенно правы, молодой человек, – проговорил он.
– Именно в половине седьмого. И, должен заметить, это совершенно особенное убийство.
– Почему?
– Слишком много людей признаются в нем.
Делангуа затаил дыхание.
– Кто еще в нем признался, сэр? – Он безуспешно старался, чтобы голос его прозвучал ровно.
– Леди Двайтон.
Делангуа откинул голову и рассмеялся деланным смехом.
– Леди Двайтон подвержена истерии, – небрежно произнес он. – На вашем месте я не стал бы придавать значения тому, что она говорит.
– Думаю, что так и поступлю, – ответил Мелроуз. – Но в этом убийстве есть еще одна особенность.
– Какая?
– Леди Двайтон призналась, что застрелила сэра Джеймса, а вы – что закололи его. К счастью для вас обоих, он не был заколот или застрелен. Ему размозжили голову.
– Бог мой! – воскликнул Делангуа. – Женщина не могла сделать этого!..
Он замолчал и прикусил губу. Мелроуз кивнул с едва заметной улыбкой.
– Часто читал о таком, но никогда не встречался в жизни.
– О чем вы?
– О паре молодых идиотов, каждый из которых берет вину на себя лишь потому, что думает, будто преступление совершил другой. Теперь придется начинать сначала.
– Камердинер! – воскликнул мистер Саттерфвейт. – Эта девушка только что… я просто не обратил внимания… Она боялась, что мы подозреваем Дженнингса. У него должен быть мотив, о котором нам неизвестно, но известно горничной.
Полковник Мелроуз нахмурился, потом позвонил: «Спросите у леди Двайтон, достаточно ли хорошо она себя чувствует, чтобы спуститься вниз еще раз?»
Все молча ждали прихода леди. При виде Делангуа она вздрогнула и оперлась обо что-то рукой, чтоб не упасть.
Мелроуз поспешил ей на помощь.
– Все в порядке, леди Двайтон, не пугайтесь.
– Я не понимаю, что делает здесь мистер Делангуа.
– Лаура, Лаура, зачем вы это сделали? – Делангуа подошел к леди Двайтон.
– Сделала что?
– Я знаю. Это из-за меня. Вы думали, что я… Вы ангел!
Полковник Мелроуз прокашлялся. Он был из тех, кто с неодобрением относится к проявлению эмоций.
– Если позволите мне сказать, леди Двайтон, вам обоим повезло. Делангуа появился как раз затем, чтобы, в свою очередь, «признаться» в убийстве. Но не волнуйтесь, все в порядке – он его не совершал. Однако нам надо знать правду. Достаточно всей этой чепухи. Дворецкий сказал, что вы входили в кабинет в половине седьмого, – так?
Лаура взглянула на Делангуа, он кивнул в ответ.
– Правду, Лаура. Вот что нам сейчас нужно.
– Я скажу, – вздохнула леди Двайтон и опустилась в кресло, которое торопливо пододвинул мистер Саттерфвейт. Я действительно спускалась вниз. Открыла дверь кабинета и увидела… – Она замолкла и судорожно сглотнула.
– Да, вы увидели…
– Муж лежал на письменном столе. Я увидела его голову, кровь… О боже! – Она закрыла лицо руками.
– Извините меня, леди Двайтон. Вы подумали, что мистер Делангуа застрелил его?
Она кивнула.
– Простите меня, Поль, – умоляюще произнесла Лаура, – но ведь вы сказали… сказали…
– Что пристрелю его, как собаку, – мрачно проговорил Делангуа. – Я помню. Это было в тот день, когда я узнал, что он дурно обращается с вами.
– Должен ли я понять, – твердо проговорил полковник, что вы снова поднялись наверх… э-э… ничего никому не сказав? Вы не трогали тело, не подходили к письменному столу?
– Нет, нет. Я сразу выскочила из комнаты.
– Так, так. И во сколько это было? Не помните?
– Когда я вернулась в спальню, было половина седьмого.
– Следовательно, в шесть двадцать пять сэр Джеймс был уже мертв? Выходит, эти часы уловка? Мы так и подозревали. Нет ничего проще передвинуть стрелки часов на любое нужное время, оставив их в таком положении. Этот факт, пожалуй, сужает круг до дворецкого и камердинера, но я не верю, что это был дворецкий. Скажите, леди Двайтон, Дженнингс имел зуб против вашего мужа?
– Не то чтобы зуб, – Лаура подняла голову, – но только сегодня Джеймс сказал мне, что уволил Дженнингса. Он обнаружил, что тот занимается мелким воровством.
– А! Вот оно! Дженнингс потерял бы работу и не получил рекомендаций. Для него это очень серьезно.
– Вы что-то сказали про часы, – проговорила Лаура Двайтон. – Есть возможность узнать точное время – у Джеймса наверняка были золотые часы, он обычно брал их с собой на гольф.
– Это мысль, – медленно проговорил полковник. – Но боюсь… Кертис!
Инспектор понимающе кивнул и вышел из комнаты. Минуту спустя он вернулся, держа на вытянутой ладони небольшие часы в форме мяча для гольфа – их покупают любители гольфа и носят на цепочке в кармашке для мячей.
– Вот они, сэр, но сомневаюсь, что это что-нибудь даст. Часы хорошо защищены.
Полковник взял часы и прижал к уху.
– Тем не менее, они встали.
Он нажал пальцем, и крышка часов открылась.
Внутри стекло было разбито.
– А! – взволнованно воскликнул полковник.
Стрелки показывали ровно четверть седьмого.
– Отличный портвейн, полковник Мелроуз, – сказал мистер Квин.
Было половина девятого, только что закончился ужин в доме полковника. Мистер Саттерфвейт был просто в восторге.
– Я оказался прав, вы не можете отрицать, мистер Квин.
Вы встретились нам, чтобы спасти двух неразумных молодых людей, которые так безрассудно сунули головы в ловушку.
– Разве? – возразил мистер Квин. – Я ничего не сделал.
– Просто не возникло необходимости, – согласился мистер Саттерфвейт. – Но она могла возникнуть. Это было просто потрясающе. Никогда не забуду момента, когда леди Двайтон произнесла: «Я убила его!» Даже на сцене я не видел ничего более драматичного.
– Склонен согласиться с вами, – сказал мистер Квин.
– Никогда бы не поверил, что такое может случиться в жизни, – провозгласил полковник уже в двадцатый раз за вечер.
– Вот как? – спросил мистер Квин.
Полковник уставился на него.
– Черт побери, но ведь сегодня вечером это произошло!
– И обратите внимание, – вмешался мистер Саттерфвейт, откидываясь назад и потягивая портвейн, – леди Двайтон была великолепна, но она совершила одну ошибку. Ей не надо было так поспешно приходить к заключению, что ее муж был застрелен. Да и Делангуа совершил глупость, решив, что его закололи кинжалом, только потому, что он лежал у нас на столе. Ведь то, что леди Двайтон принесла нож, было простым совпадением.
– Вот как?
– Представьте, если бы они просто признались, что убили сэра Джеймса, без всяких подробностей, чем бы это могло кончиться? – продолжал мистер Саттерфвейт.
– Им могли поверить, – со странной улыбкой произнес мистер Квин.
– Их поступки словно заимствованы из романа, – сказал полковник.
– Осмелюсь предположить, что именно оттуда они позаимствовали эту идею, – заметил мистер Квин.
– Возможно, – согласился Саттерфвейт. – То, что когда-то прочитал, иногда странным образом снова приходит в голову.
– Он искоса взглянул на мистера Квина. – Конечно же, часы с самого начала выглядели подозрительно. Никогда не следует забывать, что стрелки часов легко подвести вперед или вернуть назад.
– Стрелки перевели вперед, мы это знаем, – проговорил мистер Саттерфвейт.
– Вот как? – удивился мистер Квин.
– Не хотите ли вы сказать, что перевели назад часы для гольфа? Бессмысленно и невозможно.
– Вовсе не невозможно, – промурлыкал мистер Квин.
– Но кому это выгодно?
– Я полагаю, только тому, у кого на это время было алиби.
– Боже мой! – воскликнул полковник. – Ведь Делангуа сказал, что именно в это время разговаривал со сторожем.