– Месье Эркюль Пуаро.

Комната, в которую вошел Пуаро, казалась тесной из-за обилия мебели и безделушек. Женщина, одетая в траур, протянула руку.

– Здравствуйте, месье Пуаро, – сказала она. Его сверхэлегантный вид прошел как бы мимо нее. Не обращая внимания ни на густо покрытую помадой прическу, когда он склонился к ее руке, ни на почтительное «мадам», которым он сопроводил свое приветствие, она крепко пожала ему руку и порывисто воскликнула.

– Я доверяю людям маленького роста. Они самые умные!

– Если не ошибаюсь, – как бы мимоходом проронил Пуаро, инспектор Миллер рослый человек.

– Самоуверенный кретин, – заявила леди Аствелл. Садитесь поближе, месье Пуаро. – Она указала ему на диван и продолжала:

– Лили сделала все, чтобы помешать мне пригласить вас. Но в моем возрасте четко знаешь, чего хочешь.

– Не всегда, – ввернул Пуаро.

Удобно устроившись среди подушек, леди Аствелл села так, чтобы быть лицом к нему.

– Лили такая милашка, но она считает, что знает все. А опыт научил меня, что как раз люди ее типа ошибаются особенно часто. Я, знаете ли, не умна, месье Пуаро, и никогда не была умной. Но часто оказываюсь права там, где умники попадают впросак. Я полагаюсь на высший инстинкт, который ведет нас. А теперь хотите ли вы, чтобы я сказала, кто убийца? Да или нет? Раз женщина говорит, месье Пуаро, то она ЗНАЕТ!

– А мисс Маргрейв знает?

– Что она вам наплела? – живо спросила леди Аствелл.

– Перечислила факты.

– Факты? О, конечно, факты абсолютно все против Чарльза. Но, месье Пуаро, я говорю вам: не он преступник. Уверяю, не он!

Подавшись вперед, она повторила это с горячностью, которая делала ее почти одержимой.

– Вы очень категоричны, леди Аствелл.

– Трефузиус убил моего мужа. Вот в чем я убеждена, месье Пуаро!

– Почему?

– Почему он его убил? Или почему я в этом уверена? Говорю вам, что я ЗНАЮ. Моя уверенность возникает обычно сразу, и я никогда не обманываюсь.

– Должен ли был мистер Трефузиус извлечь из смерти сэра Рьюбена какую-нибудь выгоду?

Ответ последовал немедленно:

– Нет. Муж не оставлял ему ни гроша. Всем хорошо известно, что мой дорогой Рьюбен не питал к своему секретарю ни привязанности, ни доверия.

– Давно ли он служил у сэра Рьюбена?

– Около девяти лет.

– Весьма долгое время, – задумчиво промолвил Пуаро. Очень долгое. И оно проведено на службе у одного и того же человека. Мистер Трефузиус должен был хорошо знать своего хозяина?

Леди Аствелл пронзительно посмотрела на него:

– К чему вы клоните? Не вижу, как это может быть связано с преступлением.

– У меня возникла маленькая собственная идейка, возможно, не особенно глубокая, но все-таки оригинальная: о влиянии на поступки людей рода их служебных занятий.

Леди Аствелл продолжала смотреть на него.

– Вы очень умны, не так ли? – спросила она, скорее, с сомнением в голосе. – Все так говорят.

Пуаро рассмеялся.

– Возможно, и вы на днях сделаете мне подобный комплимент, мадам. Но вернемся к нашей теме. Расскажите мне о ваших людях, которые находились здесь в ночь трагедии.

– Был, конечно, Чарльз…

– Мистер Леверсон. Он племянник вашего мужа, а не ваш, если я правильно понял?

– Совершенно верно. Чарльз единственный сын сестры Рьюбена. Она вышла замуж за довольно богатого человека, но разразился кризис, как это частенько бывает, знаете в Сити. Отец Чарльза умер, мать тоже, и мальчик переехал к нам. В то время ему исполнилось двадцать три года. Он хотел стать адвокатом. Но когда произошла катастрофа с отцом, Рьюбен взял его в свое дело.

– Был ли мистер Леверсон трудолюбив?

– Мне нравятся люди, которые быстро все схватывают, сказала леди Аствелл, одобрительно покачивая головой. Нет, и это было темным пятном. Чарльз манкировал службой, и из-за глупостей, которые он делал, между ним и его дядей постоянно происходили сцены. Нельзя сказать, что у бедного Рьюбена был легкий характер. Много раз я ему напоминала, что он позабыл, что значит быть молодым. Его собственная молодость прошла совсем иначе, месье Пуаро. Ах, он стал совсем другим!

При этом воспоминании леди Аствелл глубоко вздохнула.

– Все претерпевают изменения, мадам. Это правило, от которого никто не отклоняется, – торжественно заявил Пуаро.

– Однако со мной он никогда не был груб. Или, если это с ним случалось, по крайней мере, всегда жалел об этом. И умел мне это доказать. Бедный дорогой Рьюбен!

– С ним было трудно жить?

– Я-то умела за него взяться, – сказала леди Аствелл тоном опытного дрессировщика. – Но иногда, если он напускался на слуг, мне становилось просто неловко. Можно впадать в гнев тоже по-разному, а манера сердиться у Рьюбена была не из лучших.

– Не могли бы вы, леди Аствелл, сказать мне более точно, как сэр Рьюбен распорядился своим состоянием?

– Разделил пополам между Чарльзом и мною. Нотариусы излагают менее понятно, но все сводится к этому.

– Вот как, – пробормотал Пуаро. – Теперь, леди Аствелл, прошу вас назвать точно людей, которые живут обычно у вас. Прежде всего; это вы сами. Затем секретарь мистер Оуэн Трефузиус, племянник сэра Рьюбена мистер Чарльз Леверсон, мисс Лили Маргрейв. Может быть, вы смогли бы сказать несколько слов об этой молодой особе?

– Вы хотите получить сведения о Лили?

– Именно. Давно она у вас?

– Примерно год. У меня, знаете ли, перебывало множество компаньонок. Но по той или иной причине все они начинали в конце концов действовать мне на нервы. Лили не такая, как другие. У нее есть такт, она полна здравого смысла, и, кроме того, она хорошенькая. Приятно видеть перед собою хорошенькое личико! Я, месье Пуаро, странный человек. Моя симпатия или антипатия возникает с первого взгляда. В тот момент, когда я впервые увидела эту мисс, я сказала себе: она мне подойдет!

– Вам ее порекомендовали друзья?

– Сдается, она явилась по объявлению, которое я поместила в газете… Да, так оно и было, пожалуй.

– Вы знаете что-нибудь о ее семье, о прежней службе?

– Кажется, ее родители жили в Индии. Я знаю о них немного, но сразу видно, что Лили хорошего круга, не правда ли?

– О, разумеется, разумеется.

– Меня-то самое нельзя назвать дамой высшего света. Я знаю это, и для слуг это не секрет. Но, поверьте, во мне нет ничего низкого. Я способна справедливо оценивать других. Никто не мог бы подойти для меня лучше Лили. Я к ней отношусь почти как к дочери, уверяю вас, месье.

Правой рукой Пуаро потрогал несколько изящных вещиц, которые стояли на столе возле него, потом спросил:

– Сэр Рьюбен разделял ваше отношение к мисс Лили?

Продолжая рассматривать безделушки, он отметил тем не менее мгновенное колебание леди Аствелл.

– У мужчин все по-другому, – проронила она. – Конечно, они ладили. Они очень хорошо ладили.

– Благодарю вас, мадам, – сказал Пуаро, скрывая улыбку.

– А кроме слуг, больше никого не было в доме?

– Ах, да. Был еще Виктор.

– Виктор?

– Да, Виктор Аствелл, брат моего мужа, который тоже был его компаньоном.

– Он обычно живет вместе с вами?

– Нет. Он только что приехал, чтобы провести несколько дней в «Моем отдыхе» после многих лет жизни в Западной Африке.

– В Западной Африке, – повторил вполголоса Пуаро. Он понял, что леди Аствелл могла распространяться на любую тему, лишь бы ей дали на это время.

– Говорят, это дивная страна, но я думаю, что это страна, где люди явно меняются к худшему. Там слишком много пьют. И бог знает что еще делают! У всех Аствеллов характеры на сахар, но у Виктора с тех пор, как он вернулся оттуда!.. Это переходит все границы! Нечто скандальное! Один или два раза я сама испугалась его.

– Внушает ли он также страх мисс Маргрейв? Вот о чем бы я хотел спросить себя, – пробормотал Пуаро.

– Лили? О, не думаю, что он вообще видел ее более двух-трех раз.

Пуаро черкнул несколько слов в крошечной записной книжке, которую тотчас тщательно запрятал в карман, предварительно вложив карандашик в специальный футляр.