– Так ты не хочешь мне помочь, Небвер? Ты не хочешь подтвердить, что земля, к которой тянут руки жрецы Амона, принадлежала нашему прадеду?

Неподвижный взгляд Руи устремлен вперед. Произнося эти слова, он не смотрит на брата.

Небвер тяжело вздыхает.

– Видимо, я напрасно говорил? – спрашивает он с грустью. – Скажи, ты что – не хочешь или не можешь меня понять?

– Да, я не могу тебя понять, – резко говорит Руи. – Отец нашего отца, когда служил военным писцом, получил эту землю от фараона – от Великого Тутмоса, которого сопровождал во время походов в презренную землю Речену. И пока кто-нибудь из нашей семьи остается писцом царской администрации, эта земля принадлежит нам. Так сказано в царской грамоте. И ты тоже имеешь право на эту землю. Разве ты не получал причитающуюся тебе долю урожая? Но если я буду уступать всем бритоголовым, которые с жадностью пытаются захватить всю землю, ты тоже потеряешь свою собственность.

– Я отказываюсь от нее, Руи, я сказал тебе это достаточно ясно. Я просто маленький писец в хозяйственном управлении великой царицы Тэйе – тем не менее у меня есть свои небольшие средства. Лучше быть под защитой сильного мира сего, чем иметь его своим врагом.

– А не лучше ли искать защиты у еще более могущественного? Разве Добрый бог, наш фараон, не владыка Обеих Земель? Разве он не владыка Верхнего и Нижнего Египта? И разве не служил наш дед его предку? Не должен ли его правнук защищать нас от посягательств жрецов?

– Да, все это так, но может ли фараон сам себя защитить от их притязаний? Ты видишь мир не таким, какой он есть на самом деле, Руи! От Абу, города слоновой кости, где река, перекатываясь через скалистые пороги, заливает нашу землю, до крепостей у моря – третья часть всей страны находится в руках Амона. Он взрастил царя. Он сделал его могущественным. Чужие страны он отдал под его владычество. И неужели ты думаешь, глупец, что сын станет противоречить своему божественному отцу? И… что он будет это делать… из-за какого-то мелкого писца, который служил его прадеду?

– Но существует же справедливость! Право и закон! Ведь у меня есть грамота, которую писец Великого Тутмоса вручил отцу нашего отца! Судья не сможет не признать ее. И не будет ли это для судьи вполне достаточным? Ты же знаешь, что в стране говорят о жрецах Амона? И как наш царь, наш Добрый бог Аменхотеп, относится к ним? Он сам изо всех сил пытается уменьшить их влияние. Разве тебе неизвестно, что он отправил одного из царевичей на север главным жрецом храма Птаха и, возведя его в такой высокий ранг, возвысил над главным жрецом Амона?

– Конечно, Руи, я все это знаю. Но я также хорошо знаю, что до сих пор ни один царь не строил такие грандиозные храмы Амону, как наш теперешний фараон, этот третий Аменхотеп! Кто возвысил до небес ворота северного святилища? Кто построил супруге Амона, львиноголовой богине Мут, дворец, где теснятся сотни ее гранитных изваяний? Кто проложил великолепную дорогу от северного храма бога к дому его супруги, расположенному на юге, для чего пришлось пожертвовать целыми рядами домов? Кто поставил на этой дороге множество сфинксов с головами баранов? А кто посадил прекрасные пальмы и поставил обелиски и статуи царей по обеим сторонам этих аллей, спускающихся вниз, к самому берегу реки?

И если действительно попытка обуздать жрецов Амона и могла бы быть когда-нибудь предпринята царем, то только не теперь. Сейчас царь стар, скован болезнями, может быть, уже близок к смерти. А его единственного сына, Ваэнра, воспитывает Эйе, начальник колесничьего войска, а не жрецы Амона. И даже если принц еще слишком молод, разве не стоит за ним Тэйе, его мать? Разве она не дочь жреца храма Мина? Разве не говорят о ней, что она очень умна? Она очень хорошо разбирается в соотношении сил в государстве. Она прекрасно знает силу своего влияния и понимает, что ей мешает.

Руи, брат мой! Если ты поведешь на рынок теленка, выращенного тобой с большим трудом, и на дороге тебе встретится рычащий лев, готовый к прыжку, разве ты тогда скажешь ему: «Это мой теленок! Еще его мать принадлежала моему отцу, и я его вскормил!» И разве ты будешь тогда ждать помощи от дикого быка, который мог бы поднять льва на рога? Или… ты бросишь теленка и побежишь без оглядки, спасая свою жизнь?

Этот разговор происходил в Южном Оне, во дворе одного из домов, расположенных на краю города. Дом был сложен из высушенного кирпича-сырца. Он был больше крестьянской хижины, но уступал по своим размерам жилищу знатного человека. Руи, его хозяин, обрабатывает землю собственными руками. У него нет других помощников, кроме пяти сыновей, трех дочерей и Тени, жены.

В годы, когда река, широко разливаясь, затопляет поля, дела их обстоят хорошо. Поля дают зерно и лен, огород – лук и бобы, тыкву и латук, смоковница, в тени которой расположен колодец, приносит вкусные плоды. Семена льна они толкут, выжимая из них масло, а полотно, которое умеют ткать Тени и дочери, они обменивают на другие необходимые вещи. Когда же приезжают царские сборщики, Руи выплачивает им налог, которым обложены ячмень, лен и масло. Но то, что дает сад, а также птица, козы и овцы, налогом не облагается.

Но если река не разливается вовремя, поля остаются без влаги, их испепеляет зной. Ни один зеленый колос не может тогда пробиться. Страну постигает тяжелая нужда.

Хотя в этом году дела сложились не так плохо, но вода в реке поднялась недостаточно. И многие акры земли, дававшие богатый урожай, были пусты. Царь снизил налоги и открыл амбары – бедных людей, которые не имели запасов, кормил Добрый бог. Однако Руи был горд тем, что он смог показать сборщикам налогов, приехавшим оценивать урожай, что его поля не остались совсем бесплодными. Он вместе со своими сыновьями выкапывал канавы и орошал землю. День за днем таскали они тяжелые ведра вверх, от берега реки. К вечеру, смертельно усталые, падали они на свои постели, чтобы с восходом солнца снова приняться за работу. И теперь Руи был доволен: этой зимой его детям не придется голодать.

Не каждый так боролся за свою землю, как он. Некоторые стояли с опустившимися руками перед этой пыльной, потрескавшейся землей, не пытаясь утолить ее жажду. «Если бог не может ее напоить, то что же остается делать нам?» – думали они. Другие же напрягали свои силы, подобно Руи, но их земли или лежали выше, или почва была хуже. И даже некоторые земли, принадлежавшие храму Амона, были хуже его земли. Это как раз и озлобляло сердца жрецов храма Амона, и земля Руи, лежавшая посреди их земель, давно уже не давала им покоя.

В те времена, когда Тутмос наделил деда землей, все эти поля принадлежали царю. Дед получил участок, который был хорошо расположен и давал богатый урожай. Но уже в правление сына Тутмоса, второго Аменхотепа, один дар храму Амона следовал за другим до тех пор, пока все земли вокруг не оказались в руках жрецов. И даже в храме Монта были воздвигнуты статуи бога – покровителя державы.

Руи – широколицый, неуклюжий человек. Его глаза под нависшими густыми бровями упрямо смотрят на брата, который поднялся, чтобы попрощаться.

Три раза посылал Руи за братом, пока тот наконец не удосужился выбраться в Он. А ведь совсем недалеко от Нут-Амона, столицы, где живет Небвер, до земли его отца – его родины. А теперь он даже не захотел провести одну ночь в доме брата, отказался от обеда, что специально для него готовила Тени. В свое оправдание Небвер сказал, что знает, как плохо в этом году обстоят дела с урожаем и сколько ртов приходится кормить Руи. А теперь, прощаясь, он произносит много слов, еще раз признаваясь в своем бессилии, призывает своего брата быть благоразумным. Руи замолк под потоком его слов. Он проводил Небвера всего на несколько шагов от его дома, ровно на столько, сколько требовали правила приличия; он не пошел с ним до берега, не помог ему столкнуть лодку в воду. Может быть, это следовало сделать одному из его сыновей? Нет, об этом он и не подумал – слишком глубоко было чувство горечи.