Мы сразу отмели версию, что это женщина-очкец, так как ее прятать не было никакой необходимости. Таким образом, она должна была быть человеком. Но мы не могли догадаться, как она попала на Этаоз. Не мог же он, в самом деле, прятать ее на «Гаврииле» в течение всего полета! Значит, она прилетела сюда на каком-то другом звездолете или же была потомком тех, кто бывал здесь до нас.

Ключ к этой проблеме дал нам разговор Ярроу с Тарнбоем. Да, она была отпрыском французских космонавтов. Где этот козл ее разыскал — мы не знаем. Да это и не так уж важно сейчас. Со временем мы расследуем это дело с пристрастием и узнаем все подробности.

— Я думаю, что вы докопались гораздо глубже, — вкрадчиво сказал Фобо. — Вы же узнали как-то, что она — не человек?

— Извините, я присяду, — пролепетал Хэл. — Меня что-то ноги не держат…

На подгибающихся ногах он шагнул к стене и плюхнулся на стул. Один из уззитов сделал шаг в его сторону, но Макнефф жестом приказал ему оставаться на месте и ответил:

— Тарнбой нашел очкеца, который перевел ему одну из ваших книг по истории человека на Этаозе. Он встретил там столько упоминаний о лалитах, что у него возникло предположение: девушка, которую мы ищем, могла быть только одной из них.

Неделю назад один из ваших психиатров упомянул между делом в разговоре о том, что как-то исследовал одну лалиту, но она сбежала. Догадаться, где она прячется, не составило нам особого труда.

— Мальчик мой, — спросил Фобо, поворачиваясь к Хэлу, — разве ты не прочел учебник Ве’енаи до конца?

— Мы начали читать, но потом Жанет его куда-то забросила.

— И конечно же, доказала тебе, что у тебя есть занятия и проблемы поважнее? О, они прекрасно умеют вертеть сознанием мужчины, как им хочется. Ну а почему бы и нет? Ведь именно в этом заключается весь смысл их жизни!

Сейчас я тебе все объясню. Лалита относится к типу мимикрирующих паразитов, причем это наиболее развитый их вид из всех нам известных. Среди разумных существ они вообще уникальны. И их уникальность в том, что все они только женского пола. Если бы ты прочел книгу Ве’енаи, ты бы знал, что археологи обнаружили их останки еще в том периоде, когда этаозский человек представлял собой насекомоподобную обезьяну. Уже тогда в их стаях наряду с самками их вида жили самки лалит. Эти животные выглядели и, конечно же, пахли, как и самки человекообразных обезьян, и поэтому они жили в стаях и совокуплялись с самцами наравне со своими млекопитающими сестрами. Но, хотя они выглядели как близнецы, вскрытие доказало их принадлежность к псевдочленистоногим.

Существует гипотеза, что лалиты паразитировали на предках гуманоидов еще задолго до того, как те развились до обезьян, то есть они могли встретиться почти сразу, как только вышли из породившего их океана. Первоначально этот вид делился на два пола, но потом в процессе эволюции в нем остались только женские особи.

Лалита — самый удивительный эксперимент природы в области паразитизма и поиска параллельных путей развития: по мере эволюции гуманоида лалита мгновенно копировала все его изменения, так как теперь она зависела для продолжения своего рода от мужчин чужого вида.

Легкость, с которой они вошли в первобытные племена неандертальцев и питекантропов, просто поражает. Но с появлением на арене гомо сапиенс у них начались трудности. Их приняли лишь несколько племен и семей, в остальных же их безжалостно убивали, чувствуя чужаков. Им пришлось для сохранения вида пойти на невиданные ухищрения, и они стали пытаться выдавать себя за настоящих женщин. Впрочем, им это было нетрудно: они достигли такого уровня мимикрии, что различия проявлялись только в одном случае — когда они беременели, так как их беременность всегда кончается обязательной смертью матери-лалиты.

Хэл издал какой-то утробный рык и закрыл лицо руками.

— Хоть и больно, зато — правда, как сказал бы наш друг Макнефф, — продолжал Фобо. — Эта их тайна породила образование так называемых женских общин, куда лалита могла уйти, обнаружив, что она беременна. Там она рожала, и ее товарки заботились о ее нимфах, пока те не принимали тот вид, в котором могли вернуться в человеческое общество, куда их чаще всего внедряли как подкидышей и подменышей.

О них сохранилось множество упоминаний в народном фольклоре. Правда, чаще всего им отводилась роль ведьм, демонов и прочей нечисти.

Но однажды в их судьбе произошла счастливая перемена: первобытные племена научились изготавливать алкогольные напитки. А алкоголь оказывал на их организм поистине чудесное действие — он делал их стерильными и практически бессмертными: их не брала никакая болезнь, более того — их невозможно было убить никаким способом. Даже несчастные случаи, катастрофы, природные катаклизмы не могли нанести их телам никакого вреда.

Хэл отнял руки от лица:

— Ты… ты хочешь сказать, что Жанет могла бы жить вечно? А я поил ее…

— Да, она могла бы прожить еще много тысячелетий — мы имеем доказательства, что такие среди них встречаются. И, кроме того, они не подвержены физическому старению и навсегда остаются в состоянии организма, соответствующем возрасту двадцати пяти лет.

Может быть, то, что я собираюсь сейчас рассказать, тебе будет больно слышать, но это должно быть сказано.

Неимоверно большой срок жизни лалит привел к тому, что они постепенно пришли к верховной власти у народов, среди которых жили и нередко почитались как богини. Иногда они жили так долго, что, придя в юности в крошечное племя, становились свидетельницами его развития, подъема, превращения в большое государство и его расцвета, потом переживали его падение и рассеивание в других народностях. А это, как ты знаешь, процесс достаточно долгий. При подобном долгожительстве лалиты стали как бы средоточием власти, мудрости и богатства. Даже появились религии, в которых лалитам поклонялись как бессмертным богиням, и их любовниками становились сменяющие друг друга смертные короли и священники.

Правда, некоторые народы изгнали лалит, но и в этом случае такие племена либо покоряли народы, находившиеся под правлением долгожительниц, либо их правители заменяли марионетками. Будучи всегда прекрасными, они становились женами и предметом обожания наиболее влиятельных людей. В состязании с женщинами-гуманоидами они, приняв правила игры своих соперниц, уложили тех на обе лопатки. В лалите природа создала образец совершенной женственности.

Они веками продолжали оттачивать мастерство на своих любовниках и полностью захватили над ними власть. Но только не друг над другом. Некогда созданное тайное общество взаимопомощи стало трещать и разваливаться на куски. Лалиты стали идентифицировать себя с нациями, которыми они правили, и натравливать их друг на друга. Бессмертие цариц стало причиной, по которой сравнительно молодые лалиты, не имевшие трона, вступали с ними в борьбу за власть, что, естественно, повлекло за собой волну преступлений и кровопролитий.

К тому же их влияние стало фактором деградации общества, так как они стремились к сохранению статус-кво во всех областях культуры, а это постепенно привело к тому, что любые прогрессивные идеи стали отвергаться и люди, защищавшие их, просто уничтожаться.

Фобо помолчал, а потом продолжил:

— Все это, конечно, только гипотеза, которая в основном базируется на том, что рассказывали нам те немногочисленные гуманоиды, которых мы ловили в джунглях. Но, кроме того, в одном очень давно разрушенном дворце мы нашли пиктограммы, которые дали нам дополнительную информацию и отчасти подтвердили наши теории. Поэтому мы считаем свою реконструкцию истории лалит достаточно обоснованной.

Да, кстати, Жанет вовсе необязательно было от нас сбегать: как только мы получили бы все необходимые сведения, ее тут же вернули бы к семье. Мы даже обещали ей это, но она, как видно, не поверила.

Из дверей операционной вышла санитарка и что-то прошептала сочувственнику на ухо. Макнефф, очевидно, пытаясь подслушать, как бы ненароком приблизился к ним, но, так как она говорила на сиддо, который он так и не удосужился выучить, сандальфон продолжил свои хождения взад-вперед с разочарованным видом. Хэл только сейчас начал соображать и очень удивился тому, что его не выволокли отсюда в первую же секунду, а также тому, что Макнефф хочет выслушать Фобо до конца. Но потом он объяснил себе это тем, что, очевидно, архиуриэлит хочет, чтобы рассказ о подноготной Жанет превратился для него в пытку.