Он не был уверен, но ему показалось, что краем глаза он заметил качнувшуюся тень. Это могло быть просто облачко пара из ванны. Или его собственное искаженное отражение в запотевшем зеркале на стене справа.

Он не был уверен, потому что его внимание приковала к себе обнаженная фигура, перегнувшаяся через край ванны в непристойной позе, задрав высоко вверх ягодицы. Тяжелое туловище Эдварда Келсо упало на пол белым тестом, мягкое и бесформенное. Его лицо было повернуто к полу и приняло желтовато-синий оттенок, губы стали лиловыми. Глаза были полузакрыты, а рот раскрыт, словно отец что-то кричал, прежде чем умереть. Одна рука его ухватилась за распорку стула, всегда стоявшего в ванной. Отец всегда клал на него таблетки нитроглицерина, чтобы в случае смертельного, убийственного приступа всегда иметь возможность дотянуться. Он так и не дотянулся до них. Баночка была у стены в нескольких футах, возможно, сметенная со стула шарящей рукой.

Но стояла прямо. Словно ее аккуратно поставили вне досягаемости.

Келсо выплюнул спички и выронил из руки маленький огонек. Массивная железная дверь за спиной медленно открывалась, отбрасывая на лестницу слабый свет. Сверху, заслоняя серый свет дня, кто-то спускался. Келсо вдруг ослепила вспышка, он отвернулся и зажмурился.

Дверь внизу широко распахнулась, там возникла фигура, показавшаяся отдаленно знакомой.

— Не дай ему убежать! — раздался голос.

Еще кто-то прошел в дверной проем, Келсо понял, что единственный путь к бегству — наверх. Он обернулся, прищурив глаза от ослепительного света, схватил стоящую на уровне головы ногу, сильно дернул, и нога соскользнула со ступени. Падавший удивленно вскрикнул, его тело скатилось по лестнице. Рука судорожно вцепилась в куртку Келсо, и тот тоже чуть не упал, но скрюченные пальцы не сумели хорошо ухватиться. Келсо прижался к стене, и тело скатилось мимо. Он бросился по лестнице к выходу наверху и обеими руками попытался вытянуть себя через люк. Келсо уже думал, что ему это удалось, но кто-то уцепился за его ногу, заставив растянуться, наполовину выбравшись из люка. Он попытался встать, но ногу не отпускали. Вывернувшись, детектив увидел, как из темной дыры появились голова и плечи типа, который так напугал в пабе Тревика. Кожаная Куртка. Беспалый. На его лице была не предвещавшая добра ухмылка, которую тут же стер удар ноги Келсо. Широкоплечий тип закричал, его нос превратился в фонтан крови, но хватка ослабла лишь на мгновение. Чтобы освободиться, Келсо пришлось еще два раза двинуть ногой. К тому времени из люка показалась еще одна фигура.

Детектив уже встал и побежал, но этот другой догнал его. Они упали и, сцепившись, подкатились к борту катера, ударившись о него так, что катер на несколько дюймов отошел от причала.

— Ублюдок! — выкрикнул вцепившийся в Келсо тип, когда тот изловчился и двинул его обоими кулаками. Тип схватил детектива за волосы и ударил головой о бетонный пол, но Келсо, превозмогая боль, воткнул жесткие пальцы под челюсть нападавшего. Противник свалился с него, и Келсо еще два раза пнул его ногой, чтобы высвободиться. Он уже привстал на колено, когда подбежал Кожаная Куртка с залитыми кровью лицом и грудью. Келсо сумел уклониться от удара, и ботинок попал не в лицо, а скользнул по скуле, отбросив детектива к борту катера. Кожаная Куртка сжал кулаки, перстни на трех пальцах образовали декоративный кастет. Келсо низко нырнул под кулак и ударил противника головой в живот. Широкоплечая фигура откачнулась, налетев спиной на стеллаж, оттуда посыпались банки со смазкой и краской.

Из люка выскочил еще кто-то, за ним следовал скатившийся по лестнице. Тип, что не дал Келсо убежать, поднимался на ноги, держась рукой за шею. Рядом была полка с инструментами, и Келсо увидел, как тот схватил увесистый гаечный ключ и, похлопывая им по ладони, с угрожающим видом стал приближаться.

Келсо быстро осмотрел напоминавшее пещеру помещение. Двое справа, один из них хромал после падения с лестницы; сзади Кожаная Куртка, задыхаясь, прислонился к стеллажу, а тип с гаечным ключом загораживал единственный выход.

— Хватайте падлу! — послышался запыхавшийся голос Кожаной Куртки, и трое двинулись на детектива.

Он бросился к катеру и, схватившись за поручень, перебросил себя вверх, на нос, но поскользнулся — кроссовки промокли от похода вдоль реки — и почувствовал, как грубые руки тянут его за плечи. Келсо выволокли с палубы и швырнули на бетонный причал, на него обрушился град кулаков, и боль пронзила тело от тяжелых пинков ногами. Он попытался свернуться в комок, но его подняли на ноги и толкнули обратно к катеру, который снова отошел от причала.

— Держите его там, только держите там, дерьмо!

Кожаная Куртка оттолкнул человека с гаечным ключом и встал перед детективом.

— Ладно, маленький ублюдок! Ты запомнишь этот визит!

Он схватил Келсо за волосы и потянул вверх, а потом ударил кулаком в лицо — раз, два и еще раз со всей силы. Перстни рассекли кожу, ободрав скулы; один глаз заплыл. Келсо сохранил нос от перелома, мотая головой при каждом ударе, но к третьему удару был не в состоянии сделать даже это. Он обмяк, но остался стоять.

Нападавший шагнул назад.

— Дай ключ! — крикнул он за спину.

— На, Баннен, но лучше...

— Дай мне этот дерьмовый ключ! — Он выхватил инструмент и, снова придвинувшись к Келсо, за волосы поднял его голову. — Пока что я не могу тебя убить, гад, но могу оставить тебе кое-что на память!

Он со всей силы ударил детектива снизу вверх промеж ног.

В паху взорвался огонь, и Келсо закричал. Двое рядом не смогли удержать его, он согнулся пополам, изо рта хлынул поток слюны. Они дали ему упасть на колени, и его лоб чуть не ударился о бетонный пол. Его голову снова дернули вверх, и низкий стон прервался резким вдохом. Единственный видящий глаз помутнел, но увидел усмешку всего в нескольких дюймах от себя.

— Когда мы с тобой закончим, парень, — сказал тот, кого звали Баннен, — я отрежу тебе уши. Потом нос. — Он пальцами сжал Келсо нос. — Потом, голубчик, я бритвой разрежу тебе глаза.

Он выпрямился, и быстрый удар коленом послал Келсо в темноту, где уже не было боли.

~~

Темнота осталась, даже когда он понял, что вновь очнулся; это боль сообщила, что к нему вернулось сознание! Левая сторона лица странно онемела, но пульсировала, а когда он попытался моргнуть, то ему показалось, что его веки накрепко сшиты. Правый глаз был еще мокрым от слез боли. Келсо через силу поднес к лицу ослабевшую руку и ощупал место вокруг левого глаза. На кожу будто наложили быстросохнущую штукатурку. Он надавил пальцем сильнее и зажмурился от боли, но ощущение боли было лучше, чем онемение. Рот и горло забила желчь, и Келсо понял, что, по всей видимости, пока был без сознания, его стошнило. Хорошо, еще не захлебнулся блевотиной.

Келсо выплюнул, что мог, и пошарил рукой в кармане брюк, ища носовой платок. Даже от столь незначительного усилия боль в мошонке пронзила его, как кинжал; он замер и несколько долгих минут лежал, боясь шелохнуться.

Постепенно глаза различили полоску света, и Келсо понял, что свет идет из-под двери. Он попытался вспомнить, что случилось, но мысли были мутными и запутанными... Потом память вернулась, как поток: найденная канава, мертвая мышь, скрытный путь вдоль берега, темнота в эллинге, люк с лестницей, железная дверь. Смутно вспоминалось, как его били, но отчетливо и ясно вырисовывалась мерзкая рожа Кожаной Куртки в нескольких дюймах от лица.

Как долго он пробыл без сознания? Может быть, минуты, может быть, часы. Впрочем, это могли быть и дни. Келсо попытался приподняться как можно медленнее, но все равно каждый дюйм отзывался мучительной болью. Ощутив за спиной твердую стену, он прислонился, и правый висок ощутил сырые кирпичи. Где он? Где-то в идущем из эллинга туннеле? Может быть, под самым Эшли-холлом. Он оперся спиной о стену и осторожно подтянул ноги. Боль в паху по-прежнему требовала бережного к себе отношения, но Келсо понял, что разрывов ткани нет, потому что иначе боль была бы куда сильнее. Он слизнул с губ запекшуюся кровь.