— Нет... не крысы. Кое-что... кое-что еще.

Он замолчал, и девушка прижала его голову себе к плечу.

— Помолчи пока, — сказала она. — Дай чувствам улечься. Подожди немного.

Его дыхание, поначалу прерывистое и хриплое, начало успокаиваться. Келсо пробормотал что-то невнятное, и Элли поняла, что он глубоко уснул. Она дала ему отдохнуть, зная, что перенесенное душевное потрясение расстроило его ум. Несмотря на страхи, усталость взяла свое и для нее, и Элли тоже впала в беспокойную дремоту.

~~

Прикосновение руки к щеке заставило ее испуганно вскочить.

— Элли, это действительно ты?

Это был голос Келсо, его рука.

— Джим, как долго мы спали?

— Спали?

Его как будто что-то тревожило.

— Ты нормально себя чувствуешь?

— Я... еще немного кружится голова. Боже, Элли, что произошло?

— Они вкололи тебе наркотик. Посадили в эту дыру.

— Да, это я помню. Но как ты сюда попала?

Элли быстро рассказала ему о событиях прошедшей ночи и по мере рассказа чувствовала, как его ум быстро проясняется, возвращая его к реальности. Элли удивилась, как быстро Келсо оправился. Когда она закончила, он сказал:

— Чертова галиматья! Мне следовало послушать тебя и вызвать помощь.

— Нет, мы поступили правильно, учитывая, как мало свидетельств тогда имели. Во всяком случае, теперь у нас есть доказательства.

— Прекрасно! Ты попросишь Слодена явиться с повинной или мне это сделать?

— Давай попытаемся отсюда выбраться. Они могут ввести дозу посильнее...

Его тело снова оцепенело.

— Что, Джим?

Его голос дрожал, когда он ответил:

— Прошлой ночью. Боже, прошлой ночью!

Келсо попытался встать, и Элли ухватилась за него, стараясь успокоить. Его ноги были еще слабы, и он рухнул на нее.

— Это просто наркотический бред, Джим. Просто кошмар.

Он содрогнулся и чуть погодя ответил:

— Нет, Элли, не просто. Прошлой ночью я испытал не просто галлюцинацию. Я вспомнил эпизоды, эпизоды из прошлого, которые раньше старался забыть. Я вспомнил себя ребенком, Элли. Младенцем. О Боже, я вспомнил, как родился!

Келсо тихо заплакал, и Элли оставалось лишь опуститься на колени рядом и баюкать в руках его голову.

— Видимо, кислота заставила тебя вернуться назад — так бывает. Но теперь ты в порядке, Джим. Постарайся больше не думать об этом.

Его голова приподнялась.

— Я понял, почему я Иона, Элли. Я понял, почему с людьми вокруг меня происходили эти ужасные вещи. И прошлой ночью я был здесь не один. Что-то было со мной...

Его голос перешел в низкий стон.

Элли ласково встряхнула его. Ответа не последовало, и она встряхнула сильнее.

— Я не понимаю, Джим. Пожалуйста, объясни.

Ей хотелось отодвинуть темноту и увидеть его лицо, чтобы вывести Келсо из бездны отчаяния, в которое он впал. Не зная, что предпринять, она полезла в карман и вытащила зажигалку. От вспыхнувшего огонька Келсо подскочил, зажмурившись.

Элли попыталась выдавить улыбку:

— Я купила это вчера. Это тебе, Джим. Подарок.

Он смотрел на нее, не понимая.

— Ты не помнишь, какой сегодня день? — Ее веселость была показной, но было нужно как-то вывести его из этого состояния. — Я прочитала в твоем личном деле. Сегодня твой день рождения, Джим.

Элли вскрикнула, увидев, как избитое лицо Келсо застыло от ужаса.

Циклон, нарастая, двигался на юго-восток. Он был порожден холодными водами у южных берегов Исландии и теперь, достигнув Атлантики, внезапным порывом ветра вспенил верхушки волн. Спустя несколько минут ветер значительно усилился, и когда центр циклона приблизился к Гебридам, уже бушевал шторм.

К полудню ветер достиг наивысшей силы и кинулся на юг, в Северное море. Шторм достиг десяти баллов, порывами скорость ветра доходила до 120 миль в час, и, крутясь против часовой стрелки, он с силой торнадо обрушился на восточное побережье.

Двинувшись на юг со скоростью почти 30 миль в час, циклон все набирал силу, и впереди него начали громоздиться волны. Рыболовный флот был вынужден спрятаться в укрытия, а кто оказался недостаточно проворен или не внял первым предупреждениям, те были поглощены или сметены разбушевавшимся морем. Некоторые торговые суда пытались сопротивляться стихии, но тоже были вынуждены бежать в ближайшие порты, где даже в самых укрытых бухтах причаливать оказалось рискованно. Паром Эдинбург — Рейкьявик затонул. Никто не спасся. Тысячи акров леса в восточной Шотландии были сметены вторгшимся на сушу ветром. Одна нефтяная платформа в Северном море согнулась под ударами волн и чудом не опрокинулась, как ее сестра «Алекс Кейлланд» за несколько лет до того. Когда конструкция наклонилась, многие на борту были ранены, и им пришлось решать, воспользоваться спасательными плотами или же остаться на опасно накренившейся платформе. Они знали, что королевские морские вертолеты в данных условиях не прилетят на накрененную платформу, и все же предпочли остаться на ней: море казалось опаснее. Шторм промчался вдоль береговой линии, и где рельеф был низок или защитные сооружения слабы, море врывалось на сушу, опустошая прибрежные городки и порты, с безжалостной яростью уничтожая имущество и жизни людей.

Уровень воды поднимался, поскольку северный ветер неуклонно нагонял ее на берег, и движению ее на юг препятствовали сужение впадины Северного моря между Восточной Англией и Голландией и горловина Па-де-Кале. Вода быстро скапливалась и начала прибывать, двигаясь на юг, к уязвимым прибрежным городкам.

Участковый береговой охраны Джордж Гевин бросил телефонную трубку и уставился на штормовую темень за окном наблюдательной вышки.

Шторм налетит с минуты на минуту. Дерьмовые болваны! Как и в пятьдесят третьем, предупреждение пришло слишком поздно! Вода начала подниматься рано утром, но штормовое предупреждение вышло, лишь когда волна с сокрушительной силой прокатилась по половине побережья в Восточной Англии.

Взглянув на часы, Гевин тихо выругался. Начало девятого. Снаружи было неестественно темно, словно вдруг вернулись зимние ночи. Город оказался неподготовлен. Воспоминания о последнем страшном наводнении потускнели в умах старожилов, а для молодежи оно было не более, чем просто историей. Джордж отвечал за этот участок берега еще тогда, и тогда ощущал себя беспомощным перед неистовым нападением моря. И теперь вернулось то же чувство бессилия. Местное управление полиции, с которым он только что говорил по телефону, уже объявило тревогу, и подразделения рассеялись по ближайшим приморским городкам. Но для эвакуации не осталось времени, можно лишь предупредить людей перебраться куда-нибудь повыше. Если бы только побольше времени, побольше денег, чтобы укрепить защитные сооружения... Дамбы и заграждения, возведенные после наводнения пятьдесят третьего года, дадут некоторый эффект и уменьшат последствия катастрофы, но незначительно. Назначенный правительством комитет при разработке норм для строительства взял за эталон наводнение 1953 года. Более высокий уровень не принимался в расчет.

Джорджу предписывалось оставаться на наблюдательной вышке в южном конце набережной, пока позволяют обстоятельства, но на этот раз он имел более неотложные обязанности. Мэри, его жена, уже не была той крепкой женщиной, что в пятидесятые: вечером ее подпирали подушками на диване в передней комнате, чтобы она могла смотреть телевизор.

Мэри редко жаловалась на скорчивший ее конечности артрит, но страдания были видны в морщинах, избороздивших ее некогда гладкое лицо горечью преждевременного старения. Джордж знал, что должен добраться до своего домика, стоящего всего в нескольких сотнях ярдов от пустынной автостоянки за наблюдательной вышкой. Он все равно не мог никого предупредить, и еще меньше как-то повлиять на ситуацию. Его главной заботой была безопасность Мэри.

Когда Джордж шагнул из своего тесного убежища на вышке, ветер так обрушился на него, что чуть не сбросил с металлической лестницы. На несколько долгих секунд Джордж схватился за перила, потрясенный лютостью урагана и стараясь обрести дыхание, которое перехватило ветром. Дождь хлестнул по лицу и заставил прикрыть глаза рукой. Джордж еще больше напугался и сильнее ухватился за железные поручни, когда ветер толкнул его худую фигуру, стараясь оторвать от перил. Боже, он и не подозревал, что ветер такой сильный, хотя со своего наблюдательного поста видел безжалостно хлещущие, побелевшие от пены волны! Сообщения с побережья не предупреждали о такой силе. Возможно, ветер достиг ее в последний час. Крепко держась за перила, Джордж начал осторожно спускаться. Если бы не Мэри, он бы вернулся обратно в свое убежище и весь остаток ночи молился.