Как только Хелбен Арунсун и Данила вошли в нижний зал башни Черного Посоха, навстречу им поднялся молодой эльф.

– Это Вин Эшгроув. Он отправится в путешествие вместе с тобой, – сказал архимаг вместо приветствия.

При виде нового партнера Данила постарался скрыть свое разочарование. Молодой эльф был ниже Арфиста на целых шесть дюймов, тонок, словно тростинка, и выглядел почти школяром. Вин в полной мере обладал красотой золотых эльфов, а также утонченностью фигуры и лица, несвойственной другим расам. На плече эльфа висела миниатюрная серебряная лира, а подвешенный к поясу футляр с зеленоватой флейтой был ближе к руке, чем рукоять длинного меча. Учитывая все это, Вина было гораздо легче представить в салоне среди изнеженных дам, с песнями и стихами наготове, чем в трудном и опасном приключении.

Вин вежливо приветствовал Данилу, а затем, по знаку Хелбена, сыграл и спел балладу о драконе Гримноштадрано. Дан слушал молча, скрестив на груди руки, стараясь не выдавать своих чувств. Он отметил, что баллада написана прекрасно, хотя и в духе прошлых столетий. Слова песни несли в себе призыв к действию, и Данила, неожиданно для себя, увлекся историей. Теперь ему стало понятным беспокойство дяди.

Баллада закончилась, и юноша сразу перешел к делу:

– Как много Арфистов откликнулось на этот вызов?

– Насколько мне известно, ни одного, – ответил Хелбен.

– В самом деле? Это странно.

– Очевидно, эта баллада не так часто исполняется. Вин долгое время изучал произведения Арфистов и об Арфистах, и, по его словам, многие барды знают эту балладу, но исполняют ее неохотно.

– Боятся ответственности, – с пониманием кивнул Данила. – Но если это произведение не несет в себе прямой угрозы для Арфистов, почему я должен отвечать на вызов?

– В твоём распоряжении есть то, чего нет у других бардов, – память, – пояснил архимаг, жестом приглашая Данилу присесть. – Пришло время тебе выслушать вторую часть рассказа Вина.

Арфист опустился в кресло и услышал историю о событиях на Весенней Ярмарке в Серебристой Луне и о странном заклятии, наложенном на бардов.

По окончаний повествования молодой человек потер ноющие виски и постарался разобраться в ситуации.

– Так ты утверждаешь, что эта баллада написана недавно, однако самые искушенные барды верят в то, что она так же стара, как и сам дракон?

– Именно так, – кивнул Вин.

– Я не вижу в этом смысла.

Эльф удивленно посмотрел на него:

– Могущественный чародей нашел способ заставить бардов избрать путь к гибели.

– Но без особого успеха, – заметил Данила.

– Это правда. Но автор заклятия действует против Арфистов и другим, менее заметным способом. Насколько я понимаю философию Арфистов, вашей целью является сохранение исторических фактов, сохранение прошлого. Изменив баллады, автор заклятия сводит на нет работу всего вашего общества.

Данила задумался над словами эльфа. На первый взгляд, Вин совершенно точно объяснил проблему. Но почему же баллада так редко исполняется? Здесь есть над чем подумать, но так сразу получить разгадку юноша не смог. Хелбен, несомненно, не задумывался об этом, поскольку архимаг был довольно далек от музыки. Данила отбросил эту мысль, решив заняться ею попозже, и задал следующий вопрос:

– Как мы собираемся завладеть свитком?

– Согласно содержанию баллады, – начал Вин нравоучительным тоном, словно они собрались обсудить только отвлеченные теоретические вопросы, – ты должен разгадать загадку, прочесть свиток и спеть песню. Это достаточно ясно. В случае успешного преодоления всех трех испытаний ты можешь потребовать у дракона любое из его сокровищ. Очевидно, что ты должен потребовать именно этот свиток. Поскольку он упоминается в балладе, а это произведение было написано до того, как наложили заклятие на бардов, логично предположить, что свиток был создан автором заклятия. Если это действительно так, архимаг сможет использовать свиток для выявления автора.

Дан раздраженно поднял глаза к потолку, но заговорил вполне спокойно:

– Давайте предположим, что после правильного ответа на загадку дракон сдержит слово и отдаст нам свиток. А что произойдет, если ответ окажется неверным?

– По всей видимости, он нападет на нас, – без тени беспокойства ответил эльф.

– Да, я тоже так считаю, – согласился Дан. Затем он повернулся к Хелбену и понизил голос: – Возможно, прежде чем с криком сбежать из этой башни, мне надо встретиться еще с одним участником этой авантюры, о котором ты говорил. Это воин?

– Я оставил ее на кухне, – вздохнул Хелбен. – Если она является типичной представительницей своего народа, то, безусловно, уже опустошила полки в кладовой и принялась за компоненты для волшебных снадобий.

Данила изумленно моргнул:

– Только не говори, что наш несравненный воин – хафлинг.

– Нет. Это дворф.

Для Данилы этот факт был не менее удивительным, чем все сегодняшние происшествия. Женщины-дворфы крайне редко покидали свои семьи и поселения, а те, кто все же отваживался путешествовать, отращивали такие бороды, что их без труда можно было принять за мужчин,

– Певец-дворф, – пробормотал Данила, качая головой. – Что привело к нам такую необычную личность?

Хелбен поднялся и вытащил из-за пояса свернутый в трубку лист пергамента, который и протянул племяннику.

– Вот все, что мне известно. Пойдем, я вас познакомлю.

Архимаг попросил Вина подождать, после чего отворил дверь в следующий зал. Данила последовал за ним, на ходу изучая пергамент. Свиток оказался письмом от чародея Вангердагаста, придворного советника короля Кормира Азоуна.

– Вангердагаст пишет, что отыскал барда, который не поддался этому загадочному заклятию, – фыркнул Данила. – Ценная рекомендация, что и говорить. – Он вновь обратился к пергаменту и прочел вслух: – «Бард из народа дворфов известна под именем Моргалла Веселая, она ветеран Союзной войны, родилась в Обманных горах, где встретилась и подружилась с принцессой Алузайр. Своим ремеслом занимается в Кормире в течение трех лет. От имени короля Азоуна я прошу, чтобы ты относился к подруге принцессы с соответствующим уважением и включил ее в число участников этой любопытной экспедиции. По моему убеждению, Арфисту необходима помощь именно Моргаллы»,

Данила скептически взглянул на дядю.

– Как любезно со стороны Вангердагаста оказать такую ценную помощь. Рискуя показаться неблагодарным, все же скажу, что подобная любезность со стороны чародея меня несколько настораживает.

– В этом я с тобой согласен, – Хелбен остановился, взявшись за ручку кухонной двери. – У меня не нашлось достаточно времени, чтобы как следует поговорить с дворфом. Давай вместе посмотрим, кого нам прислал мой коллега.

Хелбен распахнул дверь в кухню, одна стена которой была занята полками с редкими высушенными травами. Стеллаж освещался мягким зеленоватым светом, от пакетов с травами исходил приятный запах леса, наполняющий все помещение. В некоторых шкафах стояли вполне обычные тарелки и чашки, а другие служили проходом в различные уголки земли. Еще мальчишкой Данила очень любил заглядывать за одну из дверец и любоваться вечно цветущим гранатовым деревом, но с годами признал, что дверь в ледник гораздо нужнее. В данный момент все его внимание было приковано к женщине-дворфу, сидящей за кухонным столом.

Моргалла Веселая сидела на стуле, болтая маленькими, обутыми в сапожки ногами, и сосредоточенно срезала охотничьим ножом последний ломтик мяса со скелета жареного цыпленка. Кучка дочиста обглоданных костей на стоящей перед ней тарелке свидетельствовала о типичном для дворфов аппетите, о том же говорили порядочный клин, вырезанный из круга сыра, и крошки от исчезнувшего каравая ячменного хлеба.

Но Данила ошибся. Оказалось, что Моргалла уложила ломти мяса и сыра на куски хлеба и полученные бутерброды разложила на большом сервировочном блюде, украсив их маринованными овощами. Она, без сомнения, накрывала стол не только для себя, поскольку приготовила четыре тарелки и столько же кружек, рядом стоял полный кувшин пенящегося эля. При виде вошедших Моргалла отложила нож и окинула Данилу серьезным взглядом. Потом она спрыгнула со стула и в знак приветствия протянула ему ладонь несколько грубоватой формы.