На следующий день Терезу перевели в палату интенсивной терапии, потому что у нее начались послеоперационные осложнения. Прошло четыре ужасных дня, прежде чем стало ясно, что угрозы для жизни нет.

– Если хочешь, возвращайся в Лэнгс. Тем более что скоро туда прибудет новая группа туристов, – однажды предложил Люси Винс. Они сидели в коридоре, рядом с дверью палаты. – А позже…

– Неужели ты всерьез думаешь, что я сделаю это? – прервала его Люси.

Винс выглядел так, будто разом постарел на десять лет. В уголках его рта пролегли вертикальные линии, от постоянного недосыпания лицо посерело.

– Я, собственно…

– Винс, – произнесла Люси гораздо более мягким тоном, – Молли, Китти, моя мать и Стив прекрасно справятся с приемом туристов. А я останусь здесь. Кстати, думаю, тебе следует отправиться домой и хорошо выспаться. Обещаю, я позвоню тебе, если будут какие-то перемены.

– Папа… – начал было Винс. Но Люси вновь его прервала:

– Я буду сидеть с ним возле кровати твоей мамы.

Еще через два дня Терезу перевели в обычную палату, и Люси с Винсом впервые смогли вернуться домой вместе.

Пока она готовила ужин, Винс просто стоял на их широком балконе, глядя на море. Быстро вечерело, от воды потянуло прохладой.

Когда все было готово, Люси подошла к мужу и легонько тронула за плечо. Тот не обернулся, лишь ниже пригнул голову.

– Я так боялся, что она может умереть, не дождавшись внуков, появления которых так жаждала. Мне показалось, что это конец…

– Ты не поверишь, но меня одолевали те же мысли, – прошептала Люси.

Винс покачал головой.

– Нет, дорогая. Это часть нашей культуры. Ты должна быть итальянкой, чтобы понять подобные чувства.

– Даже мне ясно, что ты чудесный сын. Тереза тебя обожает.

– Временами она сводит меня с ума, особенно когда пытается управлять моей жизнью. Однако, потеряв мать, я был бы… Это трудно выразить словами.

– Понимаю, хоть Тереза мне и не мать, – мягко заметила Люси. – В ней есть нечто такое, что не может не нравиться. Столько добродушия, естественности… Тереза принадлежит к числу тех людей, знакомство с которыми делает жизнь приятнее.

Винс тяжело вздохнул и хрипло произнес:

– Благодарю.

В эту минуту будто что-то сломалось в душе Люси, какая-то ненужная перегородка. Стало совершенно ясно: что бы ни произошло в дальнейшей жизни, она никогда не будет любить Винса больше, чем в эту минуту. Может, потому, что Люси прежде никогда не видела его столь беззащитным? Или потому, что вдруг обнаружилась настоящая, трогательно эмоциональная сторона Винса – едва ли не впервые за все время их знакомства?

Люси тряхнула головой, не в состоянии ни найти ответа, ни подавить желание как-то утешить Винса. Она обняла его и прижалась виском к плечу.

Винс замер. Однако Люси не обратила на это внимания и потерлась щекой о его рубашку.

– Люси… не нужно… – едва слышно произнес Винс. – Очень мило с твоей стороны, но…

– Ошибаешься, это совсем не мило. Просто я ничего не могу с собой поделать. Кстати, буду тебе очень признательна, если ты перестанешь воспринимать меня как нескладную девочку-подростка.

Она ощутила, как Винс затрясся от внезапного приступа смеха. Впрочем, он быстро прервал смех и заговорил. В его голосе отчетливо проявилось напряжение.

– Что я должен сделать? Поцеловать тебя и уйти?

– Нет. Я хочу, чтобы ты дал мне все, что можешь… Хотя бы один разок. Идем в комнату. – Люси потянула его за руку.

– Ужин… – неуверенно пробормотал тот.

– Подождет!

В спальне было темно, поэтому Люси включила бра, висевшее в изголовье кровати.

Винс остановился посреди комнаты, хмуро оглядываясь вокруг.

Люси подошла к нему.

– Я знаю, о чем ты думаешь.

Винс вопросительно взглянул на нее сверху вниз.

– Что это немного похоже на штурм Бастилии, – сказала Люси. – Верно?

Его губы искривились в усмешке.

– Я уже начал всерьез сомневаться, что когда-либо использую эту спальню по назначению.

Люси взяла его ладонь, поднесла к губам и поцеловала.

– Сейчас это было бы весьма уместно, милый, – едва слышно слетело с ее уст.

Винс другой рукой коснулся ее шелковистых волос.

– Я очень хотел бы, солнышко, но…

– Давай просто сделаем это, и все, – прошептала Люси, прижимаясь к нему всем телом.

Винс заключил ее в объятия, но все равно чувствовалось, что он сдерживается. Кроме того, его тело до сих пор было напряжено.

– Люси, в этих делах рано или поздно наступает момент, когда мужчине почти невозможно остановиться.

– Я не собираюсь поступать с тобой таким образом, дорогой.

Он улыбнулся, но в его глазах застыл вопрос.

– Хочешь знать… насколько я осведомлена об интимной стороне жизни?

– Ну… В общем, да.

– Мне о ней совсем ничего не известно, – призналась она. – Честно говоря, я теряюсь в догадках, что следует делать дальше. Полагаюсь в этом на тебя, Винс… потому что не хочу останавливаться.

Винс все еще сомневался. Потом вспомнил, что сам планировал нечто подобное. Разница заключалась лишь в том, что выбор времени он оставлял за собой. Ну разве не смешно, что Люси обошла его в этом вопросе?

Она встала на цыпочки и нежно поцеловала его.

– Это… верное направление? – Ее теплое дыхание касалось губ Винса.

– Люси! – выдохнул он, порывисто прижав ее к груди. – Я в восторге! – И он припал к ее губам в глубоком поцелуе.

И Люси с готовностью прильнула к сильному мужскому телу, почувствовав себя счастливой: наконец-то он взял ситуацию в свои руки! Она стала ведомой.

– Я в самом деле понятия не имею, что делать дальше… – вырвалось у нее.

– Люси? – Винс чуть отстранился. – Хочешь остановиться?

– Нет! – испуганно воскликнула она. – Я вовсе не это имела в виду. Просто отдаю бразды правления в твои руки, образно выражаясь. – Ее руки обвивали шею мужа, туфли были сброшены, пуговицы блузки расстегнуты до талии.

Винс взглянул на Люси, и в его глазах заплясали искорки.

– Ты неплохо продвинулась в выбранном направлении! Думаю, тебе вообще не следовало волноваться по этому поводу.

– Смейся, смейся! А я все-таки не знаю, пора ли уже перемещаться в постель?

С его губ слетел смешок.

– Пора! Иначе со мной может произойти неприятный казус.

Люси недоуменно заморгала, тем самым еще больше умилив его. Он поцеловал ее и подхватил на руки.

– Сейчас я тебя научу… – С этими словами Винс направился к кровати и уложил Люси, а затем, несмотря на многодневную усталость, занялся с ней любовью.

Он аккуратно раздел ее, все время приговаривая, какая она красивая. В конце концов Люси осталось лишь поверить ему и расслабиться. Это оказалось тем более легко, что он очень искусно ласкал ее, прикасаясь губами и руками к постепенно обнажающейся коже.

– Мне тоже хочется сделать тебе приятное, – прошептала Люси.

– Милости прошу! – усмехнулся Винс и быстро разделся.

– Ой! – сказала Люси, когда их обнаженные тела соприкоснулись и он обнял ее. – Уверена, это нельзя назвать настоящим горячим сексом, но думаю, что большего я не выдержала бы!

Винс поднял голову, на секунду оторвавшись от своего занятия – а занимался он тем, что легонько покусывал соски Люси, – и заметил:

– Главное, чтобы это нравилось обоим партнерам, дорогая.

– Да? А тебе правда нравится?

– Еще как! Хочешь, покажу?

Винс уверенно налег на Люси, и все незнакомые ощущения, вместо того чтобы испугать, разожгли в ней пламя страсти, впервые пробудив чувственный голод, требующий немедленного утоления. Люси полностью отдалась во власть Винса, послушно подчиняясь его безмолвным требованиям, и он провел ее неведомыми ей тропами к самым вершинам блаженства, а затем крепко обнял и держал все то время, пока оба они содрогались в сладостных завершающих конвульсиях.

– Ну как ты? – Винс нежно убрал с лица Люси прядь волос.

Она не ответила, потому что все еще не могла говорить. Тогда он улыбнулся и поцеловал ее. Люси со вздохом прижалась к нему.