— Ты? — расхохотался парень. — Да ты сам и выползти не сможешь!

— Лим, немедленно прекрати издаваться! Крам, душа моя, ну куда ты пойдёшь! На какой двор! Тебе же нельзя туда!

— Нельзя? — уцепился за возможность внести ясность в так долго мучавший его вопрос инспектор. — Почему нельзя? Мне грозит опасность?

— Как ты можешь так говорить! — возмутилась девушка. — Какая может быть опасность, когда мы рядом?

— А почему ты прячешь меня от людей? Почему ко мне ни разу не зашёл барон?

— Ты хочешь его видеть? — растерялась ведьма.

— Нет. Но ведь он должен был расследовать нападение!

— Он расследовал, Крам. Только никого найти не удалось. А ты… ты же говорил, что ничего не помнишь! Я ведь спрашивала…

— Не помню, — подтвердил инквизитор.

— Ну, вот видишь! Я передала барону, что ты ничего не знаешь, и тебя не стали беспокоить. Ты ведь на ногах не стоишь, какие тут расследования!

— Думаю я не ногами, — упрямо ответил Крам. — И разговариваю тоже.

— Не переживай, черепушка у тебя тоже была проломлена, — вмешался Лим. — Видать, последние мозги-то и вытекли.

— Лим!

— Да что вы мне всё рот затыкаете? — рассердился парень. — Как таскать — так я, а как говорить — молчи?

— Лим, ты сам не понимаешь…

— Что у меня с головой? — ошарашено спросил инквизитор.

— Пусто у тебя в голове! — зло ответил парень, но под укоризненным взглядом ведьмы немного смягчился. — Ударили тебя. Сильный удар, но ничего страшного. Давно уже зажил, даже следа не останется.

— Ты выздоровеешь, Крам, обязательно выздоровеешь, — почему-то с мольбой произнесла Магда.

— Почему ты прячешь меня здесь? — вернулся к своему вопросу инспектор.

— Вот заладил! Пойми, чудак-человек, Магда тебя сразу узнала, остальные — нет. Тебя тут видели хорошо, если мельком, к барону ты не заходил. Ехал тайно, о визите своём не сообщил. Мы не знали, стоит ли всем вот так сразу рассказывать, что Магда собирается на инквизитора все силы угробить.

— Меня хотят убить? — на удивление спокойно спросил Крам.

— Не говори так!

— Хотят, как не без этого. Хотя бы те, кто тебя ограбил, — ответил Лим. — Ты думаешь, так сильно бьют, да голым бросают для того, чтобы здоровее стал?

Магда от этого почему-то поменялась в лице, а парень продолжал:

— Но, разумеется, не барон. Он и не знает о твоём существовании. И, конечно, ничего тебе не сделает. Понимаешь, инквизитор, ни-че-го. Вообще. Убивать бы не стал, но и спасать — тоже. Даже Магде бы запретил. Разве может слуга Защитника лечиться у проклятой ведьмы, а, инквизитор? Это ведь ты сейчас такой тихий, пока беспомощный. А после будешь орать, что тебя осквернили мерзким колдовством.

— Лим!

— Скажете, я неправду говорю?

Магда медленно покачала головой. Она верила Лиму, она считала Крама неблагодарным чудовищем. Это было страшно, это походило на кошмар, который мучил в бреду. Вот где он видел этого парня — во сне! Наверное, они с Магдой спорили из-за него во время болезни, вот в память и врезалось…

Лим почему-то поморщился и пристально взглянул на инквизитора. Воспоминания о кошмарах тут же отступили, уступив место более важным заботам.

— Но теперь-то чем барон может мне навредить?

— Тебе — не сможет. А Магде тут ещё жить да жить.

— Лим, помолчи! Крам, если ты не боишься, обо мне не думай. Я… я найду, что сказать. Если тебе нужно на воздух — мы тебя осторожненько выведем. Лим!

— Я решительно против, — пробурчал парень, но больше спорить не стал.

До двора Крам добрался с трудом — и это если учесть, что шёл-то Лим, а Крам тряпкой висел на нём. Магда шла рядом, изредка цепляясь за парня. Трёхнедельное заточение сказалось на девушке далеко не лучшим образом: она и сама ослабела за это время. Наверное, Лим был прав, когда настаивал, чтобы она больше ела, спала и вообще отдыхала. Но ей тогда попросту не хотелось…

Отдохнув, Крам с помощью Лима двинулся в обход двора. Цель была поставлена явно чрезмерная, и парень тихонько ворчал, что ему уже надоело таскать на себе всяких там служителей Защитника. Это он еретик или во владения барона Фирмина все ненавидят инквизиторов? А, может быть, и Защитника? Недаром тут ведьма прижилась…

Мысли Крама прервал громкий голос:

— Ба, госпожа ведьма! Вот кого выхаживала, а мы-то гадали! Встретила своего квизитора?

Тирий — так, кажется, звали стражника, который прогнал его в тот, первый приезд…

— Добрые люди уже не знают, какому святому молиться, лишь бы к делу вернулась, а ты с квизитором возишься! — выговаривал стражник девушке. — И Лима припрягла, Вейму одну бросили! Уж как она без вас одна мучается — не сказать словами! А ты! Нашла на кого ворожбу да время тратить — на квизитора! Очень он тебя отблагодарит, когда сам ходить сможет!

Крам увидел, как двор пересёк человек с эмблемой шерифа, подозвал болтливого стражника и они вместе ушли. А вскоре Тирий вернулся один и передал приказ барона вернуть квизитора в комнату, а ведьме и психолуху немедленно отправляться к его милости. И добавил, что Вейму уже позвали.

До комнаты Крама попросту донесли. Осторожно уложили на кровать, устроили поудобней и слёзно попросили ждать и не волноваться. То есть Лим, оказавшийся тем самым загадочным психолухом — и вовсе он не адский дух, а обыкновенный человек! — уложил и устроил, а Магда просила. А после Лим пронзил уставшего инквизитора своим особенным взглядом и посоветовал поспать, пока за ним не придут. И уставший от прогулки Крам почувствовал, что действительно хочет спать.

За дверью он услышал тихие голоса — это заступали на караул стражники. Раньше их не было. За окном раздалась пара приказов.

В замке его действительно боятся, понял инквизитор и уснул.

В кабинете барона Лима и Магду ждала Вейма. И, разумеется, сам барон Фирмин. Судя по всему, до появления ведьмы и вампира, они молчали. Сеньор жестом предложил прибывшим садиться, сам же остался стоять. Магда колебалась: его предложение нарушало этикет. Лим немедленно повиновался.

— Вы знали, что этот человек — инквизитор? — нарушил молчание барон.

— Мы…

— Тирий сказал, вы его видели раньше, Магда.

— При совершенно других обстоятельствах! — вмешалась Вейма, дёргая подругу за рукав. Ведьма подумала и тоже села.

— При каких же?

— Ну… он ведь одетый был. И с лицом у него всё было нормально. И разговаривали они недолго.

— Хотите сказать, ведьма может не узнать человека только потому, что он в другой одежде и избит?

Троица промолчала: заявление звучало невероятно.

— Тирий рассказал мне о вашем разговоре с инквизитором. Он говорил, что вы казались вполне… — барон помедлил, подбирая наиболее подходящее слово, — расположенными друг к другу.

— Инквизитор? К ведьме? — изумился Лим. — Вы шутите, ваша милость!

— Нисколько. В любом случае, сейчас он вполне узнаваем. Почему вы не доложили мне?

— Я боялась…

— Чего? — резко спросил барон.

— Побеспокоить больного! — нашёлся Лим. — После всего, что он перенёс, ему нужен только покой.

— То есть вы думаете, я бы стал вмешиваться в лечение вопреки рекомендации целителя?

Троица смутилась. Как-то оно невежливо звучало.

— Что вы знаете о нападении?

— Оно было, — проговорила Вейма. — И всё, что рассказали нам стражники.

— Почему кобыла инквизитора следовала за стражниками до вашего дома?

Вампиры развели руками, откуда, мол, нам знать, что нашло на глупое животное?

— Почему вы выставили служителя Защитника из комнаты инквизитора?

— Там и так было слишком тесно!

— Он говорил мне, что вампир пытался навести на него чары. Зачем?

Разоблачённый Лим вскочил и оскалился на барона.

— Как он узнал?!

— Ему сказал я.

— Вы?!

— А вы думали, я не узнаю вампира, если он постоянно навещает мой дом — и не только по земле, но и по воздуху? Сядь!