Грейси ждала, предвкушая удовольствие, как ее острая на язык начальница отбреет его.

— О-у, Бобби Том… — Уиллоу не произнесла, а нежно пропела его имя.

Ее губы сложились в ласковую улыбку, а глаза озарились радостью. Она двинулась навстречу будущей кинозвезде, протягивая обе руки для рукопожатия.

Грейси чуть не задохнулась от неожиданности. Она тут же припомнила все выволочки, которые устраивала ей начальница за малейший промах. Бобби Тому меж тем оказывался радушный прием, хотя он-то был причиной всех тревог и волнений студии «Уиндмилл».

Она отвернулась, и ее взгляд упал на «тандерберд». Коричневая пыль широкими полосами покрывала его блестящий красный кузов, лобовое стекло потускнело — и все-таки это была самая красивая машина на свете. Как тяжело ни дались ей минувшие четыре дня, они все же оставались волшебными. Бобби Том и его «тандерберд» протащили ее через новый, восхитительный мир.

Она побрела к вагончику-кухне, чтобы выпить чашечку кофе. В окне раздачи виднелась экзотического вида красавица с темными волосами и большими серебряными серьгами. Сильно подкрашенные глаза оживляли ее смуглое личико, на запястьях болтались серебряные браслеты.

— Хотите булочку к кофе? — спросила она.

— Нет, спасибо, я не хочу есть. — Грейси подошла к автомату с кофе.

— Я Конни Кэмерон. Я видела, как вы подкатили сюда с Бобби Томом. — Она прошлась таким взглядом по ее темно-синему костюму, что Грейси все о себе поняла. — Вы с ним давно знакомы?

Тон женщины был не очень дружелюбен, и Грейси решила сразу расставить все точки над i:

— Всего несколько дней. Я одна из помощниц продюсера. Я сопровождала Бобби сюда из Чикаго.

— Хорошая работенка, если вам ее доверяют. — Конни хищно дернула бровью. — С Бобби Томом Дэнтоном я провела лучшие моменты жизни. Уж он-то знает, как убедить женщину, что она сексуальна на все сто процентов.

Грейси не знала, что ответить на это. Она рассеянно улыбнулась и понесла свою чашечку к одному из складных столиков, установленных прямо под открытым небом на плотно утоптанной земле. Прихлебывая ароматный напиток, она попыталась выбросить Бобби Тома из головы. Ей стоило подумать о своем не очень-то завидном положении. Помощники продюсера занимали отнюдь не самую высокую ступень в иерархии кинопроизводства, скорее наоборот, но все же ей было куда падать. Она вполне могла сгодиться для переноски штативов и ламп подсветки, а также поддерживать кабели и бегать за соком. Наблюдая за тем, как Уиллоу Крейг приближается к ней, Грейси молилась про себя, чтобы строгая начальница не отправила ее обратно в Лос-Анджелес просиживать время в конторе. Она не была готова к тому, чтобы расстаться с чудесными приключениями, которые щедро рассыпала вокруг нее новая жизнь, а перспектива навек потерять Бобби Тома казалась ей и вовсе ужасной. Уиллоу Крейг далеко и уверенно шагнула за тридцать. Она была высокой худощавой женщиной, с голодным взглядом существа, истязающего себя диетой. Находясь постоянно на взводе, начальница Грейси курила «Мальборо», одну сигарету за другой, и ее резкость граничила с грубостью, но Грейси восхищалась ею. Она невольно привстала, но Уиллоу жестом велела ей оставаться на месте и села рядом.

— Грейси, нам нужно поговорить. Металлические нотки в ее голосе заставили Грейси насторожиться.

— Я вся внимание. Каковы будут мои новые обязанности?

— Именно об этом я и хотела поговорить. — Она вытащила пачку «Мальборо» из кармана легкой спортивной куртки. — Ты знаешь, я не в восторге от того, как ты справилась с порученным тебе делом.

— Мне жаль, я так старалась…

— В делах важен результат, а не количество затраченных усилий. Твоя некомпетентность обошлась студии очень дорого. Четверо суток простоя стоят недешево.

Грейси воздержалась от оправданий и сказала просто:

— Я понимаю.

— Конечно, к Бобби Тому нелегко подступиться, но, нанимая тебя на работу, я полагала, что ты умеешь обращаться с трудными людьми. — Ее голос утратил резкость, и она взглянула на Грейси с каплей сочувствия. — Впрочем, отчасти я и сама виновата. Я знала, что тебе недостает опыта, и тем не менее понадеялась на тебя. Мне очень жаль, Грейси, но я настроена на твое увольнение.

Грейси почувствовала, как кровь отливает от ее щек.

— Увольнение? Но… Как же так?

— Грейси, пойми, ты мне нравишься. Ты очень помогла мне в ту пору, когда мой отец умирал в «Шэди Экрз». Но я не добилась бы от жизни ничего, если бы жила только чувствами. Мы сидим на тощем бюджете, и у нас нет места для нулевого работника. Факты — упрямая вещь. Тебе дали работу, и ты с ней не справилась. — Ее голос сделался чуть мягче, когда она встала. — Мне жаль, что так получилось, Грейси. Если ты заглянешь в отель, то получишь в офисе свой чек.

С этими словами миссис Уиллоу удалилась. Горячее солнце жгло голову Грейси. Ей хотелось подставить его лучам всю себя и сгореть дотла, чтобы больше не думать о том, чего она боялась больше всего на свете. Ее уволили.

Она видела, как Бобби Том вышел из трейлера, сопровождаемый молоденькой девушкой, у которой на шее висел гибкий портновский метр. Она рассмеялась какой-то его реплике, и он одарил ее интимной улыбкой. Грейси было ясно, что эта дурочка, влюбилась в него по уши. Ей хотелось крикнуть девушке, чтобы она не верила ему, что его улыбка фальшива.

Завизжали шины, и на съемочную площадку вкатился серебряный «лексус». Дверца его тут же открылась, и из нее выпрыгнула элегантно одетая блондинка. Лицо Бобби Тома снова осветилось чарующей улыбкой. Он подбежал к женщине и обнял ее.

С болью в сердце Грейси отвернулась и пошла сама не зная куда, перешагивая через мотки кабелей. Ей нужно было побыть одной. По другую сторону машин с аппаратурой она увидела какой-то навес, прижатый к кузову заржавленного автомобиля. Она зашла под эту ободранную ветрами конструкцию и села в ее жидкой тени на какие-то доски. Ей показалось, что она физически чувствует, как из нее вытекают все ее надежды и мечты. Зачем она пыталась прыгнуть выше собственной головы? Когда она научится жить в ладу с уготованной ей судьбой? Она всего лишь обычная дурнушка из провинциального городка и вовсе не годится на роль искательницы приключений, стремящейся завоевать мир. Ей казалось, что какой-то гигант стискивает ее в огромном кулаке, но она крепилась изо всех сил, чтобы не закричать и не заплакать. Если она заплачет, то уже не остановится никогда. Дни ее будущей жизни развернулись перед ней в своем однообразии, как мили бесконечного шоссе, пересекающего пустыню. Ей хотелось достигнуть многого, но кончила она ничем.

Она утратила представление о времени и просто сидела, не замечая вокруг ничего, пока ее не разбудило гудение сигнальной сирены. Ее костюм был явно тяжеловат для жаркого июльского денька, и блуза прилипла к телу. Поднявшись на ноги, она без всякого интереса посмотрела на часы и увидела, что провела в своем убежище больше часа. Она должна добраться до Теларозы, чтобы взять там свой чек. Ничто больше не заставит ее оставаться здесь — даже чемоданчик с вещами, запертый в багажнике «тандерберда». Она договорится с кем-нибудь в офисе студии, чтобы его как-нибудь переслали ей. Дорожный знак возле въезда на ранчо сказал ей о том, что Телароза находится в трех милях от него — к западу. Ну конечно же, она сможет преодолеть это расстояние пешком, чтобы избежать унижения и не просить никого из работников «Уиндмилла» подбросить ее на машине. «Они могут отобрать у меня работу, — говорила она себе, — но им не отобрать у меня моего достоинства». Распрямив плечи, она прошла через поле к дороге и залатала по пыльной обочине.

Не прошло и пятнадцати минут, как она почувствовала, что переоценила свои силы. Напряжение последних дней, бессонные ночи, эпизодическое питание — все это очень обессилило Грейси, а ее черные туфли вообще не были приспособлены для дальних переходов. Мимо пролетел пикап, и она поднесла руку к глазам, чтобы защитить их от пыли. Меньше трех миль, сказала она себе. Совсем рядом.