От Уха не было слышно не звука. Он сосредоточенно втирал в свои раны какую-то хрень, с виду – обычный косметический крем. Ухо молчал, и было понятно, почему – он здорово вляпался. Хрен его знает, наверное, с каждым бывает, но вряд ли это добавит ему очков. В принципе, хороши мы оба – надо было сразу поднять шум. Но ведь проводник – Ухо. Так что по всем позициям я – не при делах. Он – ведущий. Пусть и отдувается.
Для привала было ещё слишком рано, и мы поднялись. Перед самым выходом Змей подошёл к Уху и что-то негромко ему сказал. Я расслышал только окончание:
- Ещё один косяк… Понял?
Ухо хмуро кивнул. Наше путешествие продолжалось. Правда, маленькие перестановочки всё же состоялись. Лось забрал у Паука его груз, дабы не слышать его причитаний, а я занял место сразу за Ухом. Видимо, Змею больше не хотелось попадать в передряги. Паук отправился в хвост, Змей пристроился прямо за мной, следом – Лось и Бурый. Лосю досталось, но он не жаловался. Так, матернулся пару раз ради приличия, но как-то сдержанно. Стенания Паука были слышны отчётливо, хотя он плёлся в самом хвосте. Что ж, имел право - досталось ему прилично. Вообще недавнее приключение не пошло впрок – народ как-то утерял осторожность, ушёл в себя, зализывая собственные раны. А это нехорошо… Даже Ухо, который, по идее, должен был удвоить бдительность, дабы реабилитироваться, как-то не очень мне нравился. Вскоре Змею наскучило идти третьим, и он обогнал меня. Что ж, его дело. Я не начальник…
Впрочем, шли пока хорошо. Живности в дороге нам как-то не попадалось, лишь пару разиков услышали мы лай одиноких зоновских собак, но слышался он так далеко, что волноваться было не о чем. К тому же ветер дул в нашу сторону, так что учуять нас эти звери не могли. Ухо то и дело приостанавливал шаг и о чём-то переговаривался со Змеем. А потом Змеевский PDA вдруг мелодично звякнул, и всё резко изменилось.
- Бурый, Паша Свиновоз – не твой случайно друган? – ни с того ни с сего вдруг поинтересовался Змей.
- Ну, так, тусовались… - пробормотал Бурый.
- Накрылся, видать, Свиновоз… Вон от него весточка пришла – «Спасите, мол, люди добрые! Помираю!»
- Ну, и чё? Спасать будем? – угрюмо выдавил Бурый.
- Хочешь – спасай. Меня не это колеблет: мне только припоминается, что Свиновоз – он же боец Сержанта, так?
- Ну, вроде так…
-Так «вроде», или боец?
- Ну, боец… И чё?
- Задолбал ты своим «чё», - вспылил вдруг Змей, и тут же понизил голос: - говно наши дела. Сержант, выходит, тут. А про вертуху только он да мы знали… Давай, братва, стволы в ручки, да в боевую готовность… Может статься, придётся пошмалять…
Во, блин, ввязался! Сейчас ещё разборок только не хватало… А у меня при себе – из оружия – нож да фонарик… Везёт тебе, Птица, ох везёт! Ну, Зона, будь сегодня доброй, выпусти живым, - гадом буду, другим стану! До Рождества материться – ни-ни, в «зелёные» подамся, на церковь на новую бабок дам… Только выпусти! И не калекой, желательно…
Комнатка была небольшой. Когда-то она была то ли кладовкой, то ли ванной. Теперь понять её назначение было невозможно: всё, что можно, из хаты вывезли, включая сантехнику и чугунные батареи отопления. Ободранные стены, в них – пара крюков. А что на них крепилось, на крюках этих – кто знает? Может, и рукомойник, может – стеллаж. Единственное окошко – маленькое, под самым потолком. Деревянная дверь плотно закрыта. На полу – запечатанная пачка чипсов и старое жестяное ведро. Больше – ничего примечательного. Если, конечно, не считать светловолосого малыша лет пяти-шести, неподвижно примостившегося в дальнем углу комнаты. Сколько он сидел вот так – на ободранном дощатом полу комнаты, неизвестно. Однако, судя по выражению его лица, он смирился с тем, что ему придётся провести тут ещё долгие часы. Красивые изумрудные глаза малыша неподвижно смотрели в пол. Ладошки обхватывали голые коленки, а на них опирался мягкий детский подбородок. Дверь приоткрылась – малыш крупно вздрогнул, и бросил на неё быстрый взгляд. Нет, это был не тот, кого он ждал. Это проверяли, на месте ли он. А куда ему деваться? Дверь снова захлопнулась. Взгляд малыша вновь опустился на пол. Может быть, он смирился со своим положением. Может быть. Только вот вдруг мохнатые длинные ресницы поднялись, быстрый взгляд малыша шустро пробежался по полу, скользнул по стене и зацепился за единственную деталь в комнате, которая его заинтересовала. Это было окошко. Высокое окошко, до которого он не мог дотянуться. Пока не мог…
Если не везёт, так до конца. Ухо плохо начал ходку, но закончил ещё хуже. Может быть, он и вправду был хорошим сталкером, просто ему не повезло – кто знает… Но вывел он нас прямо на группу Сержанта. Их и было-то всего трое, насколько можно было судить по вспышкам из окон хутора. Но они были в укрытии, а мы – нет. Они нас заметили, мы их – слишком поздно. Наконец, они успели подготовится и хорошо замаскироваться, мы же шли, как на праздник. Как же! Впереди «чистый» хутор, а жрать уже ох как хочется, самое время сделать привал… Ухо шёл ладно, размашисто – так ходят те, кто знает место хорошо, кто уверен, что твоя нога не влетит в аномалию, не провалится в ловушку, не будет схвачена чьими-то хищными зубами… Ухо расслабился. Потому вполне законно и получил первую пулю. Даже целую очередь… Тут же пулю получил и Змей – и подоспела уж и моя очередь, но опять-таки – и сообразить-то я ничего не успел, как ноги сами бросили меня за толстую сухую яблоню, и снова пронесло… Наше счастье, что заходили мы на хутор со стороны сада, и теперь, за стволами сожжённых радиацией деревьев можно было схорониться от пуль. Теперь выстрелы трещали часто – палили из двух окон целой ещё избы, кто-то бил сверху, видать, спрятался на чердаке. Плохо дело… Впервые я пожалел, что не взял с собой ТТ-шку. Против винтовок да автоматов – не оружие, но всё же приятнее, чем ничего… Наши тоже оклемались – справа от меня бахал дробовик Бурого, где-то сзади щёлкал затвором «калаша» Лось, впереди, откатившись за бетонное кольцо колодца, палил по окнам раненный Змей. Ухо катался по земле, охватив живот руками. Он не стонал, он хрипел, и не было никакой надежды, что он выкарабкается. По нему не стреляли, хотя мишень он представлял великолепную – почти неподвижную, на самом виду… Впрочем, как боец он уже ничего не значил. А стрелять в умирающего… Кому такое понравится?
Куда ж таки мы идём, раз бандюки так собачатся? Ходить по Зоне с такими-то стволами, да стрелять на уничтожение безо всяких разборок, - это круто даже для Зоны. Нет, конечно, всякое бывает… И стрельнут, и хабар могут отобрать, помахав обрезанной двустволочкой перед носом, но чтобы тащить сюда «калаши» - это больше на войну похоже. Серьёзное дело, значит. И меня это нисколько не радовало. Особливо в свете того, что теперь, не иначе, группу вести придётся мне. Если, конечно, останется хоть кто-то, кого нужно будет вести… Две пули, одна за одной, врезались в мою яблоню. Удары были так сильны, что аж в голове зазвенело. От неожиданности я чуть не выпрыгнул из укрытия, но это было бы крайне опрометчивым поступком. Змей что-то орал назад, мне за спину, и только обернувшись, я понял, что самое весёлое только начинается. Там, за деревьями, пробирался к хате Паук. Да не пустой… Господи, самое время мне отползти подальше. Похоже, сейчас в ход пойдёт тяжёлая артиллерия. Паук тащил гранаты – вроде бы не «лимоночки», а наступательные, которые с пояском – иначе точно поубивались бы все. Я начал отступление, прикрываясь стволом яблони. Если сейчас Паук начнёт раскидывать это хозяйство, мало не покажется никому.
Похоже, наши противники поняли, что к чему, и перевели огонь на Паука. Правда, попасть в него было не так-то просто, особливо в саду, где укрытий хватало. Однако и Пауку приходилось несладко. Змей подбадривал его отборными матами, Бурый, с риском для жизни, высунулся из-за дерева и палил от души, прерываясь на перезарядку, а Лось разродился длинной очередью. Кто-то там, в хате, вскрикнул. Ага, попали, значит. Не только у нас потери. Паук подобрался близко, но вылезти из-за ствола своей яблони не решался – по нему стреляли двое. И тут отличился Змей. Он поднял с земли булыжник, крикнул «Ложись» и запустил им прямо в окно. Стрельба в хате тут же стихла, и Паук, разгадав замысел, кинул сразу два «подарочка» в ближайшее окно. В эту же секунду Лось бросился вперёд, подбежал почти вплотную и выпустил очередь прямо в окошко чердака. Я успел зажать уши, перед тем, как ахнули два взрыва. Раньше я не слышал, как разрываются настоящие гранаты. Фильмы, конечно, не в счёт. Нужно сказать, впечатляет… Земля вздрогнула, взрывную волну я ощутил физически. И только потом ударило по ушам… Мама родная, а что же с теми, кто сидел в хате? Похоже, ничего хорошего. Я ясно слышал стоны, и это стонал не Ухо. И даже не Змей. Змея вообще уже не было за колодцем – он исчез в сенцах хаты. Бурый сорвался с места и побёг туда же, тяжело топая толстыми ногами. Мне же штурмовать хату не было ни желания, ни возможности, посему я ограничился тем, что перебрался к ближайшему от хаты дереву. Было слышно, как кто-то громко топает по хате, потом донеслась отчётливая матершина – и одинокие хлопки выстрелов. Потом всё смолкло, и я высунулся из-под укрытия. Да, похоже, всё было кончено. На пороге сеней сидел Лось, тупо глядя прямо в землю. Рядом чертыхался Бурый, пытаясь стряхнуть со штанины кровь. Паук возмущённо орал в хате: