— Нет, — честно признался я.

— И никто этого не знает! Но в том, что это грязные деньги, можно не сомневаться. Вы видели того амбала, которого он постоянно держит при себе?

— Джейка-то? — уточнил я.

— Его самого! — с горечью в голосе сказал он. — Да уже только от одного его вида меня с души воротит!

— С готовностью верю, — согласился я. — А вам доводилось когда-либо встречаться с человеком по имени Майк Роулинс?

— Не думаю. — Он настороженн уставился на меня. — А что? Это важно?

— Это его ошибочно убили, приняв за Лессинджера, — осторожно сказал я. — А может быть и не по ошибке, а нарочно. Лессинджер нанял его, чтобы разузнать, какой грязи, порочащей заинтересованные стороны, ему удастся накопать. Ведь Лессинджеру нужно было за что-то уцепиться, чтобы начать продвигать эту затею с фильмом. И вполне вероятно, что Роулинсу действительно что-то удалось разузнать.

Феррелл обвел задумчивым взглядом крохотную гостиную своей тесной квартирки. Хотя смотреть в комнате было особенно не на что. Убогая обстановка состояла из разношерстного, видавшего виды мебельного хлама, а из окна открывался великолепный вид на обшарпанный бетонный фасад дома напротив.

— Грязь, — повторил он. — Нечто такое, что Лессинджер мог бы использовать для шантажа.

— Нечто в этом роде, — согласился я.

— Но я здесь не при чем! — Он взволнованно задвигал плечами. — Вы что, Холман, думаете на меня? Вы считаете, что это я убил того человека? — Его глаза ещё больше помутнели. — Ведь вы именно поэтому пришли сюда?

— Лессинджер нанял меня, чтобы я гарантировал его безопасность, ответил я. — А для этого мне необходимо найти того, кто хотел его смерти. Но ведь есть и другой вариант, верно? Возможно, тот, кто убил Майка Роулинса и собирался убить именно его.

— Ничем не могу вам помочь. — Его голос снова сделался бесцветным. — У меня полно своих проблем. Честно говоря, если кто-то и задумал убить Лессинджера, то я от всей души желаю ему удачи!

— Ладно, — сказал я. — Но меня беспокоит ещё кое-что. Вы заняли у Джемисона десять тысяч и отдали ему в залог негатив незаконченного фильма. Но ведь по сути он не являлся вашей собственностью, так как юридически им владеет Сэнфорд. Это так?

Он посмотрел на меня, как на идиота.

— Сэнфорд не является единоличным владельцем негатива, — возразил он. — Ему принадлежит лишь половина. Вторая же половина моя. Такое условие оговаривалось с самого начала. В мои обязанности вменялось режиссировать и продюсировать фильм, а Сэнфорд должен был давать деньги на это. Но когда картина была уже наполовину готова, он отказался финансировать съемки. Так что — он усмехнулся, обнажая кривые, редкие зубы — в данный момент Сэнфорду принадлежит лишь половина от наполовину снятого фильма. Я же передал свою половину Алеку Джемисону в качестве залога за выданную мне ссуду. Но если Сэнфорду не терпится заполучить назад причитающуюся ему часть недоделанного кино, то, полагаю, остается лишь взять ножницы и разрезать пленку точно посередине. Надеюсь, я ясно выражаюсь?

— Вполне, — согласился я. — Сэнфорд собирается держаться до последнего, дожидаясь, когда все потеряют интерес к этому делу, чтобы потом единолично закончить фильм.

— Тут я защищен, — ответил Феррелл. — Ибо никто не может закончить эту картину без меня в качестве её продюсера и режиссера. А я не собираюсь её заканчивать на потребу кучке слюнявых кретинов, которым не терпится поглумиться над покойной кинозвездой!

— Звучит благородно, — согласился я. — А на жизнь себе вы чем зарабатываете? Может, спичками приторговываете?

— Послушайте, вы! — Он едва не задохнулся от охватившего его негодования. — Я…

— Нет, это вы послушайте, — рявкнул я на него. — Вы надолго застряли здесь, в этой убогой, нищенской дыре без лифта. Вы должны Джемисону десять тысяч, и я готов поспорить на что угодно, что в данный момент вы не наскребете и сотни баксов. Единственный выход для вас — закончить фильм. Но вы не можете сделать этого без согласия Сэнфорда. И не поэтому ли он упрямится? Дожидается, когда ваше положение станет столь невыносимо, что вы придете к нему на поклон и согласитесь на любые условия с его стороны, лишь бы только снова получить работу.

— Слушайте, а почему бы вам не убраться отсюда к чертовой матери? сказал Феррелл.

— Где можно найти Алека Джемисона? — задал я очередной вопрос.

— Попробуйте съездить на «Стрип», — ответил он. — Он держит там бар. Заведение называется «Счастливая Алиса». Там все девушки ходят либо с обнаженной грудью, либо без трусов, либо ещё как-нибудь, и всех их зовут Алисами. — Он презрительно выпятил нижнюю губу. — Джемисон считает, что это чрезвычайно остроумно!

Я спустился вниз по лестнице и вышел на улицу, где была припаркована моя машина. На город опускались сумерки, и незабываемая, бурная встреча с Паулой напоминала о себе приятной усталостью. Я подумал, что было бы, пожалуй, здорово отправиться домой и завалиться в кровать с хорошей книжкой. К тому же до следующего постельного поединка с Паулой мне следовало бы отточить свои технические навыки по части секса, тем более, что Сэнфорд наверняка снова станет глазеть на нас, расположившись по другую сторону зеркала. Уже от одной только мысли об этом мне стало тошно.

В интерьере «Счастливой Алисы» было много хрома, плюша и кожзаменителя. Возможность самолично убедиться в этом представилась мне всего через каких-нибудь полчаса после того, как я вышел от Феррелла. Я присел на диванчик в уголке, и ко мне тут же направилась решительного вида блондинка. Глядя на нее, можно было подумать, что здесь проводилась «Неделя памяти Билла Коуди». 1) Наряд её состоял из ковбойской шляпы, прозрачной блузки и коротеньких замшевых шортиков, бахрома по нижнему краю которых едва прикрывала её мясистые бедра. Высокие сапоги были сильно стоптанными, со сбитыми каблуками. И улыбка её казалась нарочито небрежной.

_______________________________

1) Уильям Коуди (Баффало Билл) (1846–1917) — знаменитый американский следопыт и охотник на бизонов, организатор шоу «Дикий Запад».

— Привет, напарник! — прокаркала она. — Что будешь пить?

Я посмотрел сквозь её прозрачную блузку, и понял, что зря. Полное или частичное раздевание в общественных местах всегда является большой ошибкой, по-философски рассудил я. И ещё её груди казались какими-то беззащитными и одинокими, что ли. Дешевая философия для затрапезного бара.

— Во-первых, — начал я, — я хочу…

— С выпивкой проблем не будет, — лукаво сказала она. — Так что же «во-вторых»?

— Я только что примчался из Техаса, — объявил я, — с нефтяной скважиной в одном кармане и с собственным ранчо в другом. Но ваш шикарный наряд, мэм, свел меня с ума, и я влюбился с первого взгляда. Да уж! Такого возбуждения я не испытывал с тех пор, как впервые в жизни увидел телку!

Она устало пожала плечами.

— Нам велено общаться с клиентами! Я что, виновата, что ли?

— Наверное, нет, — согласился я. — А хочу я бурбона со льдом и ещё мне надо поговорить с Алеком Джемисоном.

— С выпивкой проблем не будет. — Она по-дружески улыбнулась. — А вот со вторым могут возникнуть трудности. Я могу лишь доложить ему.

— Меня зовут Рик Холман, — сказал я. — Передай ему, что я хочу поговорить с ним насчет той половины негатива, что ему оставили в залог.

— Чушь несусветная. — Она на мгновение задумалась, а потом махнула рукой. — Ладно, так и скажу.

— Спасибо, Алиса, — сказал я.

— Да пошел ты… — беззлобно ответила девица.

Прошло несколько минут, и вскоре она вернулась с моей порцией выпивки.

— Хозяин велен передать, что скоро выйдет, — объявила она. — Но выпивка все равно не за счет заведения.

— Так рассчитай меня, — согласился я.

Я успел прикончить больше половины содержимого своего стакана, прежде чем появился Джемисон. Он оказался невысоким, энергичным человеком в безупречном костюме. Блестящие черные волосы, карие глаза. У него была внешность прилежного бухгалтера, который во время годовой отчетной конференции неизменно садится позади своего босса и с ходу называет ему точные цифры, даже не заглядывая в разложенные на коленях бумаги. На мой взгляд, он относился к тому типу людей, непродолжительного общения с которыми оказывается зачастую вполне достаточно, чтобы потом люто возненавидеть их на всю жизнь.