— Я люблю тебя, моя Кайра, и мне очень нравятся, что ты никогда не теряешь надежду, но выгляни наружу и посмотри на погоду, моя пара. Если твоей Хар-лоу и удалось выжить после того, как она заблудилась, думаешь, это ей удастся пережить?

— Не знаю. — Она шмыгает носом, и я обнимаю ее покрепче. Меня расстраивает, что она до сих пор беспокоится о своей потерянной соплеменнице. — Просто… просто чувствую, что нам стоило бы поискать получше. Может, если бы нам все-таки удалось понять, куда завернуть, то мы нашли бы ее.

— Всегда находятся те, кто угодят в снега и уже никогда не возвращаются, — говорю я, поглаживая ее гриву. — Знаю, это сложно принять, но это часть нашей жизни. Ради того, чтобы найти ее тело, рисковать твоей жизнью — и жизнью нашего комплекта — пользу никому не принесет.

— Пожалуй, да, — с легким вздохом говорит Кайра. — Просто… мне невыносимо, что мы потеряли ее. Я чувствую себя виноватой.

— Ты в этом не виновата. Ты не заставляла ее уходить в снег. Невозможно было предвидеть, что случится. — Я еще раз целую ее в лоб. — Так ты поэтому захотела отправиться в это путешествие? Чтобы найти ее?

— Вообще-то, нет, — признается она, рукой скользя вверх — вниз по моему боку. — Ну, наверное, я просто эгоиста. Подумала, что было бы неплохо, если бы мы ненадолго сбежали от других. Немного побыть лишь вдвоем, только ты и я.

— Мы ведь каждую ночь проводим в нашей пещере вдвоем, только ты и я, — заявляю я ей.

— Нет, в смысле, побыть наедине. Друг с другом. Только ты и я. Ну, вроде романтического медового месяца Джорджи. Самое время для нас побыть вдвоем, укрепить наши семейные узы. Заново соединиться.

— Нам нужно заново соединиться? — я осторожно толкаю ее бедрами. — Я готов приступить.

— Да нет, я имела в виду совсем другое, — она утыкается лицом мне в плечо. — Развратник.

Я лишь ухмыляюсь. Больше всего на свете мне нравятся ее улыбки.

— Так значит, ты мне говоришь, что ты не против, если наше путешествие в другую пещеру займет много дней, потому что сможем провести их наедине?

— Да, — ее голос приглушен моей кожей.

— Вот и замечательно, — уверяю я. — Потому что по пути я намерен останавливаться в каждой пещере охотников, чтобы нас не застигла буря.

Хихикнув, она покрывает мою кожу ленивыми, медлительными поцелуями, а пальцами прослеживает узоры на моем бедре.

— А сколько именно их выходит отсюда туда?

Я обдумываю дальнейший путь, по которому я уже много раз ходил.

— Шесть.

— Шесть? — прыснув, спрашивает она. — Мы что, перейдем на другую сторону холма и сразу остановимся на целый день?

— Вполне возможно. А что, это проблема? — я протягиваю руку и, обхватив одну из ее грудей, поигрываю с чувствительным соском. Похоже, груди у нее стали больше, а соски потемнели. Я склоняюсь к решению, что мне нравятся эти перемены, так же, как мне нравится, как округлились ее бедра и ягодицы. Просто для наслаждения ею ее стало побольше. — Ты вроде бы говорила, что хочешь, чтобы мы заново соединились. У меня полно всяких местечек, которые нужно соединить с моей парой. И соединять очень, очень часто.

Взглянув на меня, она лишь закатывает глаза, устраиваясь у меня под боком.

— Так приятно чувствовать твою руку, — через мгновение признается она, покуда я продолжаю перекатывать ее сосок.

— Еще одно соединение, — внушаю я ей. — Можно мне соединить рот с твоим соском и устроить пиршество?

Испустив сонливый вздох, Кайра перекатывается на спину.

— О Боже, конечно.

Шесть дней «соединяться» с моей парой. Я в восторге от этой идеи. И тогда, когда я провожу носом по ее мягкой коже, прослеживая путь к ее соску, я гадаю, получится ли у меня по пути найти еще пещеры, чтобы продлить наше путешествие.

Кроме того, раз мы спасаемся от непогоды, что в этом плохого?