Учитывая, что руководство Литовской ССР не приняло в установленный в письме срок мер к отмене противоправных актов, касающихся вопросов собственности Союза ССР, введения удостоверений граждан Литвы, а также действия Закона СССР о всеобщей воинской обязанности, было дано указание о прекращении поставок нефти и о сокращении подачи природного газа в республику до объемов, необходимых для обеспечения бытовых и коммунальных нужд.
Мы сожалели, что действия литовского руководства привели к введению ограничений на поставки продукции в республику, и надеялись, что принятые меры будут иметь временный характер. Нарушение экономических связей Литовской ССР с другими союзными республиками противоречило не только интересам литовского народа, но и всех народов нашей страны. Теплилась надежда, что пока еще возможно восстановить дух доброжелательности и здравого смысла во взаимоотношениях Литовской ССР с другими республиками и Союзом ССР в целом.
События стремительно развивались. В апреле 1990 года Горбачев встретился с руководителями Эстонии и Латвии, которые также предпринимали шаги к достижению независимости, хотя и менее быстрыми темпами, чем Литва. Эстонские руководители были предупреждены, что Москва не будет вести никакого диалога с Таллином до тех пор, пока Эстония будет считать, что ее законы приоритетны по отношению к Конституции СССР. Обращаю внимание читателей, что это было сказано за два месяца до того, как Ельцин провозгласил подобное решение на первом Съезде народных депутатов РСФСР. И снова вопрос: не общий ли был у них “консультант”? Думаю, да!
М. Горбачев также встретился с председателем парламента Латвии А. Горбуновым. После встречи тот заявил прессе, что ему было сказано: “Если Латвия хочет отделиться от Советского Союза, это должно быть сделано в соответствии с общесоюзным законодательством”. Хочу напомнить, что закон, принятый в апреле 1990 года, разрешал выход республики из состава СССР только при условии, что две трети граждан выразят на референдуме свое согласие на такой шаг.
Между тем руководители Литвы давали интервью, ездили по странам, объясняя создавшееся в республике положение, и просили помощи. В. Ландсбергис в интервью американской телекомпании Си-эн-эн сказал, что литовцы сумеют выжить в данных условиях, а французскому телевидению сообщил “по секрету”, что Литва сможет просуществовать без газа и нефти сто лет. В это же время К. Прунскене в столице Норвегии Осло пыталась договориться о контрактах с нефтяными фирмами. Норвежское правительство заявило протест Советскому Союзу по поводу прекращения поставок горючего Литве, но литовскому премьер-министру сказало, что Норвегия будет вести свои торговые отношения с Литвой на коммерческой основе. Подобную позицию заняло и шведское правительство.
Одновременно Ландсбергис делал и политические шаги. Он обратился к президенту Бушу с просьбой признать новое правительство Литвы. Подобная просьба была им высказана и председателю Совета министров Польши Т. Мазовецкому. Не осталась в стороне и Норвегия, которая намеревалась первой признать независимость Литвы. Ландсбергис также пригласил посетить с визитом Литву папу римского, чтобы с его помощью добиться начала переговоров с Москвой.
Сокращение поставок, безусловно, ударило по работе предприятий Литвы. Я уже упоминал о попытках премьер-министра республики решить эти вопросы в других странах. Но, как говорит старинная русская пословица: “Дружба дружбой, а табачок врозь”. Так и здесь — политическую поддержку окажем, но денежки за поставки сырья платите полностью.
Единственное, чего добилась К. Прунскене в Скандинавии, так это открытия в одном из стокгольмских банков счета для сбора средств в фонд помощи Литве. По информации Ландсбергиса, на благотворительные цели со всего мира поступило несколько миллионов долларов. К сведению, только нефти и газа республике требовалось ежедневно на 5 миллионов долларов. Так что расчет новой власти Литвы на то, что Запад будет субсидировать ее независимость, с треском провалился.
Руководство республики начало прямые переговоры с Москвой и Ленинградом, а также с отдельными предприятиями. В то же время в Литве прошли акции протеста, люди обвиняли руководителей в том, что они ставят население в тяжелое положение. Так, в конце апреля водители автотранспортных предприятий Вильнюса провели двухчасовую предупредительную акцию. Сразу же после этого министр путей сообщения “демократической” республики дал указание уволить с работы членов “Единства”, организовавших это выступление.
Конечно, ограничение поставок в Литву ударило в первую очередь по рабочим — будь то литовец, русский или поляк. Но ответственность за это обязаны были нести руководители республики, нарушившие все законы и Конституцию страны, в которой жили десятки лет. Тем не менее они продолжали проводить свою линию, обращаясь к мировой общественности за сочувствием и помощью. Хотел бы я посмотреть, что сделали бы США, если бы один из ее штатов, например Калифорния, поступил подобным образом. Убежден, что действия властей были бы жесткими и немедленными, как сейчас говорят — адекватными.
Справедливости ради надо сказать, что в те дни в стенах республиканского парламента раздавались и трезвые голоса. Так, А. Бразаускас, возглавляющий правительственную комиссию по антиблокадным мерам, заявил, что прежде всего необходимы соответствующие политические решения. Были и реалистические предложения, например Э. Биукаускаса, нового полномочного представителя Литвы в Москве, — “ввести мораторий на принятие решений на весь срок ведения переговоров”. Эти предложения радикально и воинствующе настроенным парламентом республики приняты не были.
17 мая 1990 года М. Горбачев и я приняли в Кремле премьер-министра Литвы К. Прунскене. Она передала нам документы, в которых содержались здравые предложения по нормализации обстановки. Однако они не решали главного — не отменяли акт Верховного Совета Литовской ССР от 11 марта, о чем и было сказано К. Прунскене. Нами еще раз было подчеркнуто, что без отмены или, как минимум, приостановления этого акта невозможны обсуждения вопросов, которые волнуют в настоящее время Литву и являются предметом серьезной озабоченности советской и мировой общественности, а также союзных республик. Премьер-министр обещала передать сказанное Верховному Совету Литовской ССР.
Вскоре по просьбе литовского руководства состоялась встреча М. Горбачева и Н. Рыжкова с В. Ландсбергисом, К. Прунскене и тремя депутатами Верховного Совета Литвы.
В самом начале этой беседы Ландсбергис сообщил, что основной целью встречи он считает обсуждение вопросов, касающихся переговоров между Литвой и СССР. Как он выразился, необходимо решить главную проблему — определить субъект переговоров, и подчеркнул при этом, что субъект переговоров — это полностью политически независимая Литва. “Мы не хотим смотреть на СССР как на вражескую страну. Мы смотрим на нее как на дружеское государство”. Также он поставил перед нами вопрос: будут ли переговоры вестись отдельно с Литвой или сразу с тремя прибалтийскими республиками?
Горбачевым и мной было высказано твердое мнение, что решения Верховного Совета Литвы от 11 марта являются антиконституционным актом. Что же касается переговоров с тремя прибалтийскими республиками одновременно, то это предложение абсолютно неприемлемо. В конце встречи определились, что этапы возможных переговоров — это консультации, обмен мнениями, выработка “пакета идей”.
На этом и закончилась “дружеская беседа” с совсем не дружественными людьми.
Делегацию для обсуждения с Литвой взаимных вопросов руководство СССР сформировало 9 июля 1990 года. Литовская же делегация была создана намного позднее, поэтому первая встреча состоялась только 2 октября. Было потеряно несколько месяцев. Как известно, все экономические ограничения, которые были введены в связи с действиями Верховного Совета Литовской ССР, немедленно были отменены в тот же день, когда руководством республики было объявлено о моратории.